Анатолий Домбровский - Мальчишки из Васильков. Повести.
До острова оставалось метров двести, когда Степка увидел дельфинов. Дельфины вышли из-за дальнего конца острова, возвращаясь в глубокие воды после дневной охоты.
— Всегда в этот час, — сказала Лена.
— Я уже заметил, — ответил Алешка.
Завидев приближающуюся лодку, островитяне собрались на берегу, толкались, вытягивали шеи. Все они были на одно лицо, пушистые, длинноклювые. Осторожные стояли поодаль, на кочках, а смельчаки толпились у самой воды.
— Кыш! — крикнула Лена, когда лодка приблизилась к берегу. — Кыш, мартышки!
Под днищем зашуршала галька. Несколько птенцов бросились наутек. Остальные лишь попятились, замотали головами.
— Привет вам с большой земли! — заорал Степка. — Музыканты — туш! — и, как дирижер, взмахнул руками.
Лена пошла впереди, захлопала в ладоши, разгоняя птенцов.
— Дорогу королеве! — шумел Степка. — Дорогу королеве острова!
— Слав-ва! Слав-ва! Слав-ва! — кричали чайки. Казалось что их носит в воздухе стремительный вихрь, невидимая праздничная карусель.
— Старая королева живет там, — сказала Лена и махнула рукой в сторону озера.
По зыбкой тропинке Лена, Алешка и Степка пробрались сквозь тростники и остановились, зачарованные внезапно наступившей тишиной. Чайки вдруг угомонились, словно по чьей-то команде. Светло-зеленый блестящий глаз озера смотрел в небо и был ярче неба, и глубже, и спокойнее. Лишь у противоположного берега что-то неясное шевельнулось, и тонкая бесшумная рябь выплыла из тростниковой чащи, заиграв белыми блесками, — должно быть осторожная утка увела в заросли свой юркий выводок.
— Нету старой королевы, — сказал Алешка и звучно прихлопнул на лбу комара.
— Сейчас позову, — ответила Лена. — Может, и придет.
Прокричала раз, другой, третий. Но цапля не появлялась, в тростниках царила тишина.
— Спит, наверное, старая королева, — сказал Степка, — и видит сон. Снятся ей жемчужные бусы и изумрудная звезда... А может быть, мы все ей надоели, и теперь она видит во сне только жирных лягушек?
Лена вздохнула и снова принялась звать цаплю — сначала громко, потом тише. Стражи-тростники перехватывали ее голос и топили в темной чаще.
Никто на откликался в спящем королевстве.
— Давайте вместе, — предложил Степка и заорал как оглашенный, прыгая и размахивая руками. Глядя на него Алешка и Лена засмеялись и тоже принялись звать цаплю на разные голоса, стараясь перекричать друг друга. Любопытные чайки закружили над озером, удивленные неслыханным шумом. Странные существа думалось, наверное, им. И какая забавная пляска! Так танцуют степные журавли по весне...
Первым перестал кричать Алешка. Он вдруг схватил Лену за руку и сказал:
— Тише! Идет!
Справа в тростниках послышался слабый плеск и шуршание. Затем по светящейся воде пошли круги, и вслед за ними появилась цапля — Кочерга, старая королева острова.
— Привет! — крикнул Алешка.
Лена сердито взглянула на него, но Алешка не заметил этого, потому что смотрел на цаплю. Она больше не волочила крыло, высоко держала голову, выступала чинно и важно, будто и впрямь была королевой. А серебристые круги так и расходились от ее ног, пересекаясь, переплетаясь в кружеве, устилали перед нею дорогу.
На середине озера цапля остановилась, повертела головой, осматривая свое тихое королевство, поклонилась стоящим на берегу людям, словно приглашая их к беседе, и замерла в ожидании.
