Николай Наволочкин - Знакомые кота Егора
Заяц перевел дух и тоже поздоровался. И сразу заговорил, залопотал:
— Там, — сообщил он. — За лесом, где вкусная заячья капустка. В кустарнике у Круглого озера… — И добавил: — Вот!..
— Молодец! — неизвестно за что похвалила его ворона. — А теперь повтори все сначала.
— Что, и здороваться? — не понял Тишка.
— Валяй! — разрешила ворона. — Только не торопись.
— Здравствуйте! — уже спокойнее сказал Тишка. Но дальше говорить спокойно он не мог и опять зачастил: — Там, за лесом, где вкусная заячья капустка… В кустарнике у Круглого озера…
— Ну, положим, заячья капуста не такая уж и вкусная, — не удержалась, чтобы не поспорить, ворона. — Но дело не в этом… Ты лучше объясни нам: мне, ребятам-бурундукам, корове, наконец, объясни, что там в кустарнике у Круглого озера?
— А он! — воскликнул Тишка.
Сказал это заяц и подумал: «Какой же я молодец! Не зря бежал через лес. И в какое время бежал — днем, когда другие зайцы дремлют себе спокойно где-нибудь под кустами. Бежал, хотя и было страшно, и добежал. Хотел рассказать кому-нибудь — и рассказал. Узнают другие зайцы, скажут: «Ну ты даешь, Тишка!»
Ворона от такого ответа взъерошила перья, покрутила недовольно клювом и, когда успокоилась, заявила:
— От поселка до речки и даже чуть подальше все знают, что у меня несносный характер. Да я и сама это знаю. Однако, заяц, я с моим характером терплю твою болтовню. Все жду, а вдруг ты что-нибудь путное скажешь. А ты… Нет, я больше не могу… — И ворона перелетела на другую ветку.
Пожилой бурундук, разобравшись, что на опушке ничего страшного не произошло, выбрался из дупла и сейчас сидел на пеньке. Он решил, что настал его черед, и обратился к Тишке:
— Слушай, приятель, а кто он этот Он?
— Я как его увидел, — обрадовался заяц, — так сразу решил: «Беги, Тишка, и кому-нибудь все-все расскажи. Надо!»
Услышав это, молоденький бурундучок хихикнул из-под корня дуба и тоже заскочил на пенек.
Возмущенная ворона похлопала себя по бокам крыльями, хотела сердито каркнуть, но сдержалась.
Знакомая корова стояла к ним всем спиной — и к зайцу, и к бурундукам, к разговорам не прислушивалась, щипала травку и думала, что как только ее тень станет длинной и смешной — наступит вечер и она отправится домой в поселок. По пути она, конечно, помычит что-нибудь своему приятелю Люксу. Пес, как всегда, спросит: как тут на лугах, хорошо ли? Она ответит, но останавливаться сегодня не будет, потому что дома, в загородке, ее ожидает теленочек. Ее собственный веселый, ласковый, ну просто золотой теленочек.
Она взглянула на свою тень. Тень уже начала удлиняться. Значит, приближался вечер, и скоро можно будет отправляться домой. Но корова опять вспомнила теленочка. Представила, как он будет радостно прыгать вокруг нее, мычать и тереться лбом о ее бок, и не выдержала. Отщипнув напоследок пучок зеленой травы, корова поспешила домой.
А под дубом пожилой бурундук все еще допрашивал зайца Тишку.
— Ну, хорошо, — говорил он. — Вот ты к нам прибежал, а кого же ты все-таки там увидел?
— Где там? — удивился заяц.
Тишке казалось, что он и так уже все подробно растолковал и ему пора возвращаться на поляну у озера, а то кто-нибудь прискачет и пощиплет всю заячью капустку.
— Ну, за лесом, у озера, — подсказал пожилой бурундук.
— Увидел его, — стал объяснять Тишка, — длинноногого, большого, а еще совсем маленького. Он, наверно, потерялся, потому что он там без мамы. Вот!
— Ко-шмар! — каркнула ворона. — Носятся тут всякие, только других с толку сбивают. Марш отсюдова, а то я тебе сейчас задам!
Заяц прыгнул в кусты и оттуда крикнул:
— Эх вы! Там помогать надо, а они! — и припустил в чащу леса.
— Смешной какой, — подал голос молоденький бурундучок, — говорит: «большой, а еще совсем маленький». Разве так бывает, дед, чтобы сразу был и большой, и маленький? — спросил он у пожилого бурундука.
— Кто его знает, — важно ответил пожилой бурундук. — На свете всякое бывает…
— Верно, — поддержала его ворона. — На свете и не такое бывает. Вот вы, конечно, думаете, что я ворона? Так?
— Так! — пискнул и за себя, и за деда бурундучок. Ворона важно почистила свой клюв о кору дуба, потом склонила голову набок так, чтобы лучше видеть, какое впечатление произведут ее слова на бурундуков, и сообщила: — А я вовсе и не ворона, а коршун! Кар-р-р!
Бурундуков будто кто веником смел с пенька. Ворона даже не успела заметить, куда они подевались. После этого, довольная собой, она забралась в гнездо, собираясь отдохнуть после всего пережитого за день, да призадумалась. «Нет, не зря бежал этот бестолковый заяц через лес, — решила она. — Что-то важное он хотел сообщить».
Думала, думала ворона, себя поругала за то, что прогнала зайца. И решила: «Полечу-ка я к Круглому озеру, посмотрю, кто там такой — длинноногий, большой, а совсем маленький».
Ворона выбралась на край гнезда. Потрясла одним крылом, расправила другое. Сказала неизвестно кому: «Эх, старость — не радость!» И полетела.
Уж она-то, конечно, сейчас узнает, что там случилось-приключилось.
Тревожный вечер
Ах, какое выдалось в тот день хорошее утро. Солнышко взошло ясное и доброе.
Воробей еще сладко спал, когда кто-то защекотал его перышки: «Вставай, лежебока…»
Воробей открыл глаза и увидел, как в щелку скворечника заглядывает солнышко, щекочет его теплыми лучами и улыбается. Воробей встряхнулся и выглянул во двор. Пес Люкс уже выбрался из своей конуры, сидел на задних лапах и сладко зевал. Черныш с озабоченным видом ходил возле летней кухни и принюхивался: почуял, что бабушка варит что-то вкусное.
Сегодня Черныш был веселый, а вчера бродил с опущенным хвостом и обвисшими ушами. И все во дворе говорили друг другу: «Пожалуйста, не трогайте Черныша, не волнуйте. Его какая-то муха укусила». «Да, да, — подтверждал петух Петя. — Я сам ее видел и чуть не клюнул!» Петя то и дело подходил к молодому псу и напоминал: «Ты мне, Черныш, покажи, какая тебя муха укусила. Я ее тут же поймаю. Поймаю и съем!»
«Ко-ко-кой у нас Петя! Ко-ко-кой смелый!» — квохтали по углам куры. Но это было вчера. Вчера вообще день выдался неудачный: прилетала ворона, разбилось зеркало, к тому же муха укусила Черныша…
А солнышко уже немного поднялось над зелеными лугами, и вспыхнули на стебельках, засверкали, заискрились капельки росы.
Дядька пастух, который как раз вывел за поселок совхозных коров, сказал козлу Козлу:
— Эх и трава! Сам бы жевал, да коровам надо!
Козел Козел тряхнул бородкой и ответил на это одним словом:
— Ме-еэ!
Но пастух его понял и успокоил:
— И тебе. Ты у нас тоже рогатый скот.
Слова его очень понравились козлу. Да и пастух ему нравился.
Правда, еще прошлым летом, когда козла Козла приняли в стадо, он побаивался кнута, который носил с собой пастух. Но потом убедился, что пастух никого этим кнутом не лупит, а только щелкает им для порядка. С тех пор он всегда ходил рядом с пастухом, и тот называл его при всех своим помощником. И когда коза Марта напомнила, что она работает у соседки молочницей, козел скромно, но со значением ответил: «А я подпаском!..»
Поднялось солнышко над поселком и сыпануло сквозь листву черемухи во двор знакомой коровы целую стаю солнечных зайчиков. Они забегали и по земле, и по крылечку, и по ведрам на завалинке, и по спине теленочка знакомой коровы.
Корова смотрела, как ее теленочек пытается их слизнуть с шелковистой шерстки, и радовалась. Сегодня ее хозяйка Петровна впервые решила отпустить корову на луга вместе с теленочком. Пусть пощиплет сочную луговую травку. Пусть поносится на свободе.
— Ты уж, моя коровушка, моя ведерница, глаз с него не спускай, — приговаривала Петровна, открывая калитку, — Он ведь еще несмышленыш. Смотри, чтобы не забежал куда…
— На луга? — спросил как всегда пес Люкс, когда они проходили мимо.
— На луга, сосед, — отозвалась корова.
— И сынка с собой взяла? Гляди, какой он у тебя стал. Прямо не по дням, а по часам растет.
— Он у меня молодец, — отозвалась очень довольная словами Люкса корова. — А ты когда заглянешь на луга, Люкс? Очень уж там хорошо сейчас.
— Да вот, отлежусь немного, что-то у меня ноги побаливают, и прибегу, — пообещал пес.
Чуть подальше корова увидела, как навстречу, по середине улицы, во весь мах несется коза Марта, а вслед ей со всех дворов отчаянно лают и тявкают собаки.
Событие это повторялось каждое утро. Коза Марта услышала где-то, что вместо зарядки по утрам хорошо бегать. Бег придает бодрость и даже возвращает молодость. Но как только она принималась трусить по улице, за ней сразу увязывались все собаки. Первой выскакивала Пустобрешка. Следом с лаем бросались другие. Даже Черныш, хотя он и знал, что Марта делает физзарядку, не мог удержаться и бросался, повизгивая от восторга, за козой-спортсменкой.
