Ярослав Свиридов - Шляпс!
Оглушенный Денис отошел. Перед Ростиславом Борисовичем предстал Митрофан.
— Здравствуйте. Я хочу показать пластический этюд «Капитан на корабле», — сказал он.
— Валяй, — разрешил Ростислав Борисович.
Митрофан отступил на шаг назад и вытянул руки по швам.
— Импровизация! — объявил он.
Он расставил ноги и, прищурив глаз, стал осматривать горизонт через подзорную трубу. Митрофан успел исследовать только зюйд-вест. Когда же он собрался переводить окуляр трубы на норд-вест, Ростислав Борисович его остановил.
— Достаточно. Зови следующего.
Следующим был Костик.
— Пластический этюд «Поездка в лифте»! — сказал он, ухмыляясь. После чего замер, уставившись перед собой.
— А ты местный шутник, да? — спросил Ростислав Борисович, когда понял, что Костик еще долго будет изображать пассажира лифта.
— Йес, оф коз! — радостно согласился Костик.
— Ну-ну. Зови следующего.
— Ишь, как всех футболит, — заметил папа, который вместе с Семеном Семеновичем наблюдал со сцены за продюсером.
— Ага, — согласился Семен Семенович, — нехорошо…
Денис так ничего и не смог сказать внятного на расспросы одноклассников о том, как прошла его встреча с продюсером, поэтому все набросились на Митрофана.
— Ну чего?
— Да ничего! Я зачем-то сказал, что это импровизация. Ему это, наверно, не понравилось. Я же готовился, а не импровизировал! Но оно само как-то сказалось! И я даже не успел показать, как на корабле началась качка.
— Да чего он там вообще может видеть в своих очках! — попыталась успокоить Митрофана Кристина.
— А чего он, правда, сидит в темных очках? — удивилась Маша.
— Потому что он крутой, — объяснил Юра.
— У моего отца друг тоже на телевидении работает, но почему-то темные очки в помещении не носит, — сказала Соня.
— У нас один дядька во дворе тоже все время ходит в очках. Есть солнце, нет солнца — все время в очках, — поддержал разговор Миша. — И собаку еще все время таскает за собой. Спаниель у него.
— Дурак, он же слепой! — сказал Сережа.
— Сам ты дурак! Спаниель не слепой!
К собравшимся присоединился Костик.
— Ну что?
— Он мне пообещал, что перезвонит. Я произвел на него неизгладимое впечатление, — сообщил Костик.
— Врешь!
— Только наполовину. Я просто произвел на него неизгладимое впечатление.
— Да ну тебя!
— Ну я пошел! — и Миша побежал сменять Сашку, понуро хромавшего в одном сапоге от Ростислава Борисовича.
— А сколько я буду зарабатывать у вас за день съемок? — первым делом спросил Миша у Ростислава Борисовича.
— Сто долларов.
— Клааааассс, — выдохнул Миша.
— Ну? — поторопил Ростислав Борисович через некоторое время, поскольку Миша погрузился в сладкий подсчет, чего он сможет накупить себе на зарплату за сто съемочных дней.
Миша подготовил басню «Мартышка и очки», но сейчас, подумав, что продюсер может принять упоминание очков на свой счет, решил рассказать вместо нее «Слон и Моська». На второй строчке Миша вспомнил, что дальше четвертой строчки эту басню он так и не выучил. К счастью, Ростислав Борисович прервал его еще на третьей и велел позвать следующего.
— За день съемки там дают по сто долларов! — восхищенно поделился Миша, вернувшись к друзьям.
Все почтительно помолчали.
— Есть чего попить? А то что-то в горле пересохло, — раздался голос Ростислава Борисовича.
— Есть отличный белый квас! Эксклюзив! — отозвался Семен Семенович.
Это напомнило Мише, что ему нужно избавиться от отравленного кваса, который теперь был уже ни к чему.
Миша сбежал со сцены и бочком скрылся за шторой, где на подоконнике все еще стояла бутыль.
Когда он снова вынырнул в зал, то уткнулся прямо в грудь Ростислава Борисовича, вставшего, чтобы размяться.
— О! Спасибо! — продюсер выхватил из рук Миши бутылку и вернулся на место, где его уже ждала Кристина.
— Можно начинать? — спросила она.
Ростислав Борисович кивнул.
Миша подошел к продюсеру и встал перед Кристиной.
— Отойди! Я буду петь! — Кристина попыталась отпихнуть Мишу.
Миша не сдвинулся с места.
— Чего тебе? — уставился на Мишу Ростислав Борисович.
— Я вам басню рассказывал…
— Я помню.
Кристина снова попыталась отодвинуть Мишу. Он вывернулся и остался стоять. Миша и сам не понимал, что собирается предпринять.
— А помните, у вас в передаче тоже мальчик один читал басню? — набрел Миша на, как ему в ту секунду показалось, подходящую тему.
— Что-то припоминаю.
— Он был еще в таком прикольном костюме! И басню классно читал!
— Да. И ты тоже… в прикольном костюме.
Миша потеребил свой бант. Что делать дальше — он не знал. Кристина обошла Мишу и встала напротив Ростислава Борисовича.
— Песня! — решительно сказала она.
Миша зачарованно следил, как продюсер отвинтил пробку и поднес горлышко к губам.
— Вот, пожалте! — Семен Семенович спускался со сцены, прижимая к груди еще одну бутыль. — Белый квас! Уникальная вещь! Э… — он остановился, заметив такую же бутыль. — Вы уже? Откуда?
— Да, да, спасибо. А ты пой, пой.
Кристина закрыла глаза и заголосила:
— Девчо-чо-чо-чо-чоночка, девчо-чо-чо-чо-чонка…
У Ростислава Борисовича зазвонил телефон.
Поставив бутылку на пол, продюсер поднял указательный палец, призывая Кристину к тишине. Однако глаза Кристины были закрыты, и песня продолжала литься.
— У аппарата! — ответил в трубку Ростислав Борисовича, заткнув пальцем неиспользуемое ухо. — Что?! Подожди!
Он встал с кресла и отошел от Кристины.
Воспользовавшись ситуацией, Миша схватил бутылку с квасом и отскочил назад, налетев на Кристину. Кристина открыла глаза, не переставая петь, отыскала отошедшего Ростислава Борисовича и направилась к нему. Заметив в руках Миши бутыль, Кристина попыталась мимоходом вырвать ее, все еще продолжая петь.
— Кто там у вас сапог потерял?! — раздался внезапно радостный голос Костика, и вслед за этим из-за декораций вылетел болотный сапог.
Пронесясь над головами стоящих на сцене ребят, сапог выпорхнул в зал и впечатался в затылок Ростислава Борисовича. Продюсер пошатнулся и рухнул на пол без чувств, как человек, получивший по затылку увесистым болотным сапогом.
Кристина бросила бороться с Мишей и кинулась к Ростиславу Борисовичу. Она осознала, что все еще поет, только когда опустилась перед ним на колени.
Из взрослых первым к продюсеру подбежал Семен Семенович.
— Вы как? — спросил он.
— В глазах темно, — ответил Ростислав Борисович, медленно моргая.
Митрофан участливо протянул Ростиславу Борисовичу слетевшие с его лица темные очки.
— Ты же слышал, ему и так темно, — отстранил его руку Семен Семенович. — Не усугубляй.
Семен Семенович обернулся, что-то ища.
— Ага! Молодец! — и он вырвал из рук Миши бутыль с квасом.
Миша вскрикнул, но было уже поздно.
— Пейте, пейте! Вам станет лучше, — приговаривал Семен Семенович, вливая в вырывающегося продюсера квас.
Ростислава Борисовича усадили в кресло. Бормоча что-то о «живительной силе» кваса, Семен Семенович вложил ему в руки бутыль.
— Что ж, не будем вам мешать, — сказал Семен Семенович, пятясь от продюсера и увлекая за собой ребят.
Ростислав Борисович безучастно смотрел на кончик своего носа.
— Ну? И чьих это рук дело? — пытаясь казаться строгим, спросил папа, когда все собрались на сцене. — Кто крикнул что-то про сапог?
— Мне показалось, что это был голос Костика, — сказала Маша.
— И мне!
— И мне!
— И мне! — подтвердил Костик.
На этом следствие зашло бы в тупик, но тут Костик неожиданно просиял.
— Я понял! — воскликнул он. — Учитывая, что в нашем классе не так много талантливых актеров, способных в точности подделать мой голос, получается, что сапог кинул… я! В общем, так оно и было. Я свидетель.
— Дома мы с тобой это обсудим… — зловеще пообещал Семен Семенович сыну.
— Ну зачем же, — запротестовал папа.
— Костя! — папа оглянулся на застывшего в прострации Ростислава Борисовича и понизил голос. — Думаю, я, гм, так сказать, выражу мнение всех присутствующих… Короче, спасибо!
И он пожал Костику руку.
— Одно другому не мешает, — проворчал Семен Семенович, хотя и был горд за сына.
— А сапог тоже ты спер? — уточнил Сашка.
Костик виновато пожал плечами:
— Увидеть одиноко стоящий сапог одноклассника и не стащить его… Зачем тогда вообще приходить в школу?!
Мальчишки класса и оба папы кивнули: с этим было невозможно спорить.
— Можно, я ему допою? — спросила Кристина. — Мне еще два куплета осталось.
— Не самая лучшая идея, — сказал папа. — Ему сейчас нужен покой.
