Эркки Суомела - Чужая страна - черника
— Туман… Туман по-шведски «димма»?
— Да, да, да.
Пертти кивнул и продолжал вылущивать чешуйки из шишки. Янне сердито глядел на него; теперь не время для занятий языком, разговор идет об уфо. И Пертти лучше всего слушать молча, не умничая. Янне принялся рассказывать быстро-быстро:
— Как вдруг там, в тумане, раздался вроде бы звук свирели. Когда я поглядел, кто это пришел играть в лес на свирели, я увидел уфо. Оно опустилось недалеко от меня.
— Свирель… — повторил Пертти.
Но Янне не обратил на это внимания. Он продолжал:
— Потом люк уфо открылся, и из люка спустилось шесть или семь людей. Когда они немного огляделись, они все пошли ко мне.
Пертти пошлепывал ботинком по ступеньке. Нахмурив брови, он смотрел на кошку. Она глядела на желтогрудую птицу, только что вспорхнувшую на ветку яблони.
— Я дал им бутербродов из своего пакета. Им очень понравилась ветчина. Мы подружились.
— А, ветчина… — сказал Пертти.
Янне подождал, не скажет ли Пертти еще что-нибудь. Но он не говорил, а только шевелил своей выдающейся вперед губой и сделал странный жест рукой, как будто отгонял слепня от глаз. Может быть, он в чем-то сомневается? Янне быстро повторил сказанное. Не ошибся ли он, рассказывая о том, как люди с уфо ели? На картинках они никогда ничего не едят. Возможно, он должен бы как-нибудь объяснить это Пертти. С минуту он лихорадочно размышлял. Затем придумал. Он положил руку на колено Пертти и прошептал ему на ухо:
— Видишь ли, люди на том уфо много недель кружили в космосе. У них совсем нечего было есть, потому что на их собственной планете нет ни работы, ни еды. Вот они и прилетели голодные искать в Швеции работу…
Янне пристально посмотрел на Пертти. Наверное, Пертти и сейчас еще не верит. Но прежде чем он успеет по-настоящему усомниться, ему, Янне, надо показать самое главное — лучевую трубку.
— Когда они поели, они, чтобы поблагодарить меня, дали мне одну штуку, — продолжал Янне. — Хочешь, покажу?
Но Пертти нацелился шишкой в кошку и бросил шишку. Она ударилась о ствол сосны. Кошка сердито вильнула хвостом.
— Ты слушаешь меня? — Янне потрепал Пертти за рукав.
— А? Что? — спросил Пертти.
— Вот что они мне дали…
На ладони у Янне лежала лучевая трубка. Ободки на концах трубки так и сверкали, внутри стеклянного баллона виднелся тонкий провод, с одного конца торчала антенной стальная игла. И все помещалось на пространстве в два-три сантиметра.
— Сейчас луча из трубки нет, — сказал Янне. — Но если я нажму вот сюда, — Янне приложил большой палец к ободку, на котором не было иглы, — тогда трубка испускает луч и человека окружает купол, лучевой купол.
— Лучевой кукол…
— Да нет же, купол.
Губы Пертти пошевелились, да так и остались полуоткрытыми, не от удивления ли? И казалось, в его глазах промелькнуло новое выражение. У Янне стало веселее на душе. Пертти начал проявлять интерес, он входил вместе с ним, Янне, в мир уфо, и именно на этом основывался его план; человек воодушевленный не обращает внимания на мелочи и верит почти всему. Янне снизил голос до шепота и сказал:
— В этом лучевом куполе человек в безопасности ото всего. Понимаешь? Ото всего.
Пертти кивнул.
Янне ожидал, что Пертти начнет расспрашивать об уфо, трубке или луче — он, конечно, был готов рассказать обо всем, — но Пертти ни о чем не расспрашивал. Может, это и к лучшему, в долгие разговоры может вкрасться ошибка. Но о некоторых вещах все же следовало рассказать.
— В тебя когда-нибудь бросались камнями? — спросил Янне.
Пертти долго не знал, что ответить, но в конце концов утвердительно кивнул.
— Ну так вот. Когда ты включишь луч, в тебя никто больше не сможет попасть камнем, купол не пропускает камней. И из ружья тебя не смогут застрелить, пули отскакивают от купола. Даже пушечные снаряды и те отскакивают. Никто не сможет хотя бы дотронуться до тебя.
Теперь Пертти был в сильнейшем волнении. Это было видно по его пальцам: он барабанил ими по деревянной ступеньке.
— Да, до тебя, — повторил Янне. — Я думаю отдать тебе эту трубку. У меня две.
Янне вложил лучевую трубку в руку Пертти.
— Но помни, — сказал Янне, подняв палец, — лучи нельзя тратить зря. Их хватает только на один раз, понял? Ты должен приберегать купол.
— Хватает… — повторил Пертти, — хватает на один раз…
Он зажал трубку в кулаке и принялся глядеть куда-то далеко-далеко.
Янне смотрел на Пертти, как любящий отец на ребенка. Теперь Пертти не надо ничего бояться…
10. Мучительное утро
Ночью выпало немного снега.
Но уже перед рассветом ветер повернул на юг, снегопад перешел в дождь, и весь снег растаял.
Когда Янне отправлялся утром в школу, земля была такая же серая и мертвая, как вечером. Но снег все-таки оставил в воздухе новый запах, предвещавший перемену; зима была не за горами. А по перемене — чтобы можно было ходить по разным местам — Янне тосковал.
Ждал он ее и от этого дня.
Янне остановился во дворе под окном Лемпиненов, засунул в рот большие пальцы, широко растянул губы и засвистел так, как учил его Рипа Кяярю.
Его свист был услышан.
Квадрат окна на другой стороне дома вспыхнул желтым светом. И в соседнем доме тоже зажегся огонек. В окне качнулась белая фигура. Это был старый Блумберг.
Но окно Лемпиненов оставалось темным, и полосатые занавеси были плотно задернуты.
Быть может, Пертти уже ушел?
Янне засвистел во второй раз, еще сильнее и дольше. И только когда старый Блумберг начал со стуком открывать окно, Янне взял из клетушки-сарая велосипед и отправился в школу.
Во дворе школы Пертти тоже не было видно.
Янне хотел обойти вдоль забора весь двор: Пертти непременно укрывается в каком-нибудь уголке. Но Бертел со своей ватагой стоял возле подставки для велосипедов, и Янне пришлось вернуться к воротам.
Когда мимо проходил Томас, Янне решил спросить у него, не видел ли он Пертти, и действительно спросил, но Томас отвернулся и сделал вид, будто не замечает Янне. Так он держал себя всегда, когда поблизости были другие. Он не смел показать, что знается с финнами.
А Пертти не было и на первом уроке.
Янне много раз пробегал взглядом по стенам и окнам класса, по лампам и классной доске, а затем обращал взгляд в сторону, надеясь увидеть Пертти. И всякий раз разочаровывался: место Пертти зияло пустотой.
Тогда Янне принялся рисовать. Однако мысль не успевала за движениями карандаша, и он лишь безотчетно выводил спирали, треугольники и кружки. А когда мысль наконец обнаружила, что начеркал карандаш, она велела зачеркнуть все, так что получалось сплошное пятно. Но минуту спустя все начиналось сызнова: взгляд Янне устремлялся к двери, карандаш рисовал кружок, за ним другой и так далее.
Один раз, когда в коридоре послышался дробный топот, на бумаге появилось уфо и множество маленьких человечков. На изображение уфо мысль Янне форменным образом рассердилась и приказала ему слушать объяснения Лилли.
Янне решил записать на бумагу слова, которые он понимал, и сложить из них фразу.
— Дети, — говорила Лилли, — три тысячи…
Когда Янне набрал пять или шесть слов, он принялся расстанавливать их друг за дружкой. Но ничего путного не выходило: дети съели три тысячи тракторов…
Нет, фразы у него не складывались.
Янне снова взглянул на место Пертти. Оно пустовало. Но, может, Пертти уже идет, может, как раз в эту минуту он пробегает в ворота? А теперь он уже может быть у входной двери, теперь в вестибюле? Янне начал пристально смотреть на дверную ручку. Вот сейчас она повернется и Пертти войдет в класс…
Но ручка оставалась неподвижной.
А что, если Пертти стоит за дверью в коридоре и не решается войти? Он такой боязливый…
Или нет, теперь он вовсе не боязливый: у него есть лучевая трубка. Янне изменил позу. Парта вдруг стала тесней. И вообще ему стало как-то не по себе.
Что, если…
Самые разнообразные мысли пронеслись в голове у Янне.
Ему подумалось о том, что Пертти с лучевой трубкой мог отправиться в Финляндию, зайцем проскочив на пароход или на самолет.
Или вот что еще…
Второе предположение Янне не посмел додумать до конца, таким ужасным оно было. А парта сжалась еще больше, он не умещался на ней. Янне сел совершенно прямо, потом повернулся на сиденье боком, нащупал опору для локтей.
— Финский дьяволенок!
Янне повернулся полностью и с минуту смотрел в сузившиеся глаза Свена. Потом прошипел:
— Заткнись, морда!
Глаза у Свена разом стали большими. Так как Янне все глядел на него, Свен повернулся и посмотрел не то на Лену, не то на Юлле. Янне еще скорчил для верности гримасу и повернулся лицом к доске. На минуту ему стало легче: он дал отпор Свену. Он оценивающе глядел на Юлле, Ганса и Томаса. Они были страшнее всех. Но, вероятно, и их можно заставить замолчать, если огрызнуться. Уж огрызаться-то по-шведски он умел — они сами же его научили.
