Фрида Нильсон - Меня удочерила горилла
Однажды утром я сидела в уборной среди пионов и рассматривала афишу с «Титаником». Во дворе Горилла поливала из шланга старую тачку, тихонько урча себе под нос. Она частенько что-нибудь напевала. Узнать песню было невозможно, но мне нравилось.
Я покачала ногой. Хочу — здесь сижу, а хочу — пойду смотреть на Гориллу и старую тачку.
Я вспомнила про велосипед, стоявший в доме. Но тут же прогнала эту мысль. Пусть стоит, где стоит.
К дому подъехал автомобиль. Горилла что-то пробормотала и пошла выключать воду. Дверца автомобиля открылась и снова захлопнулась. По глине прошлёпали чьи-то шаги.
— Хрм-хрм, — громко прокашлялась Горилла. — Вообще-то парковка у нас с другой стороны.
У входа шаги затихли.
— Вот как? — удивился мужской голос. — Я думал, с другой стороны у тебя глиняное месиво, а здесь — парковка.
Горилла фыркнула.
Мужчина прошёлся по двору.
— Крыша продолжает проседать, — сказал он. — Того и гляди, на голову свалится. Ремонт будет стоить целое состояние.
— Пф, — отмахнулась Горилла. — Я вообще-то занята, тачку мою. Что ты хотел?
— А ты как думаешь? — спросил мужчина. — Может, я приехал, чтобы испачкать ботинки?
— Хрм! — злобно хмыкнула горилла. — Если ты опять о своём, то убирайся восвояси. Я уже всё сказала.
— Ну-ну-ну, — надменно ответил мужчина, как будто Горилла была маленьким ребёнком, который не способен за себя отвечать.
Я тихонько сползла на пол. Буду сидеть здесь, пока он не уйдёт. Что-то в нём было неприятное, особенно его фальшивое спокойствие.
Шаги стихли.
— Мы же договорились не ссориться, — сказал мужчина. — Ты получишь вдвое больше, чем стоит твоя хибара. Вдвое! Аттракцион неслыханной щедрости!
— Ха! — ухмыльнулась Горилла. — Ты ошибаешься, мой участок стоит гораздо дороже. И мне нет дела до того, сколько ты заплатил другим — наверняка им этого едва хватило на переезд.
— Не лезь в чужой бизнес, — сказал мужчина. — Подумай лучше о своём собственном, когда тебе делают такое выгодное предложение.
— Мой бизнес — это утиль! — решительно заявила Горилла. — Участок вы у меня не отнимете, это я тебе сто раз говорила. А теперь проваливай, мне надо заниматься тележкой. Приём посетителей окончен!
Наступила тишина.
— Как знаешь, — сказал мужчина немного погодя, но теперь его голос звучал совсем не спокойно, в нём слышалась ярость. — В один прекрасный день ты закроешься навсегда.
— Пф! — фыркнула Горилла. — Только не надо мне угрожать.
— Ну-ну, — ответил мужчина.
Шаги зачмокали в сторону ворот. А мне ужасно захотелось посмотреть на этого дядечку, пока он не ушёл. Я осторожно приподняла крючок, чтобы выглянуть в щёлку. Но руки у меня были потные и тряслись, крючок выскользнул и звякнул о дверь.
Шаги замерли.
— Кого ты там прячешь? — спросил мужчина.
Горилла замешкалась, но потом ответила:
— Никого.
Мужчина направился в мою сторону.
— Это просто замок в сортире стучит от ветра. Надо воткнуть туда щепку. Ты вроде собирался уходить.
Только я хотела запереть дверь, как её распахнули.
Я увидела перед собой строгое вытянутое лицо со впалыми щеками. Брови были жёсткими и густыми, а глаза — узкие щёлки. Острый нос и маленький подбородок. На мужчине были коричневый костюм и шляпа.
Он пристально посмотрел на меня и, казалось, не особо удивился. Скорее, задумался. Растянул сухие губы в улыбке, показав длинные жёлтые зубы.
— Привет! — сказал он сладким голосом. — Ты кто?
Я сглотнула, не в силах вымолвить ни слова.
Горилла большими прыжками прискакала ко мне.
— Оставь её в покое! — сказала она. — Забудь о ней! — Горилла встала между мной и мужчиной. — Ну-ка проваливай!
Мужчина попятился, не сводя с меня взгляда. Мне стало не по себе от его маленьких мутных глазок. Почему он так улыбается?
Горилла вытесняла его своим большим животом, под конец он чуть не свалился на землю.
— Успокойся! — прошипел он. — Уже ухожу!
— Вот и прекрасно, — сказала Горилла. — И приходи сюда, только если захочешь купить утиль, про остальное даже не думай.
Мужчина развернулся и двинулся к автомобилю. По виду это была дорогая иномарка. На стекле красовалась ярко-жёлтая наклейка. Улыбнувшись мне в последний раз, он сел в машину и завёл мотор. Грязь брызнула из-под колёс.
Насвистывая, Горилла принялась перебирать инструменты в ящике.
— Кто это? — спросила я.
Она пожала плечами, словно мы говорили о какой-то ерунде.
— Да так, один тип… Зовут Турд. Турд Фьюрдмарк. Опять приезжал клянчить мой участок.
Она сосредоточенно перекладывала в коробке рубанки.
— Зачем он ему?
— Что зачем? — Горилла посмотрела на меня так, будто не поняла, о чём идёт речь. — А, ты про этого! Он хочет его застроить. Турд работает в местной управе, и они там решили, что на этом месте надо построить бассейн. — Она снова фыркнула своим большим чёрным носом. — Хотят заработать много денег. Всех моих соседей им удалось обмануть. Видишь, хибары кругом стоят пустые и ждут, когда их затопят. А мой участок находится посерёдке, и я под их дудку плясать не буду. — Горилла улыбнулась, словно в мире не было никаких проблем. — Не бери в голову.
Я подождала, не скажет ли она что-нибудь ещё. Но Горилла посмотрела на уборную и сменила тему:
— Ты забыла закрыть дверь.
По дороге к уборной у меня засосало под ложечкой. Лицо Турда так и стояло перед глазами. Его улыбка и впившийся в меня взгляд мутных глаз.
На стене в уборной висела афиша с «Титаником».
«Отставить панику на „Титанике“», — тихонько сказала я, закрывая дверь на крючок. Я немного посидела на улице, греясь на солнышке. Скоро мы будем завтракать бутербродами и яичницей.
Новый наряд для Гориллы
Красный велосипед так и стоял у стены. Я к нему не прикасалась. Иногда Горилла посматривала на него, потом на меня, словно ждала чего-то. Однажды утром, когда я вышла к завтраку, она бросила на меня хитрый взгляд.
— Доброе утречко!
— Привет! — ответила я, усаживаясь за маленький ярко-зелёный столик.
Би-ип! — я взлетела к потолку так, будто меня подбросило пружиной.
— А-ха-ха! Ну что, не ожидала? — захохотала Горилла, хлопая себя по коленям.
Я схватила штукенцию, лежавшую на стуле. Это был клаксон с чёрной резиновой грушей и блестящим рупором.
— Что это? — буркнула я.
— Ничего особенного! — ответила довольная Горилла. — Обычный велосипедный клаксон, я нашла его в одной из коробок со старьём и смазала машинным маслом, — Горилла пошевелила косматыми бровями. — Если хочешь, могу прикрутить его к велику, — сказала она, накладывая яичницу мне в тарелку.
Я переложила яичницу на хлеб — прямо руками. Видела бы Герда!
— Прикрути, если есть время, — сказала я с набитым ртом немного погодя. — Мне-то что, я всё равно не собираюсь на нём кататься.
— Хрм, — недовольно хмыкнула Горилла и закусила таким же бутербродом с яичницей.
Доев, она осушила свой стакан с газировкой и брякнула им об стол.
— Ну что ж, — сказала она, поднявшись. — Как поешь, обувайся и прыгай в машину.
Я посмотрела на неё:
— Зачем в машину? Мы куда?
— В город, — ответила Горилла, ковыряясь в зубах старым гусиным пером. — Дела, понимаешь ли.
Она переоделась и сбросила свои ужасные башмаки. Панталоны сушились на ветке.
Я доела всё до последней крошки. Значит, едем в город. Вообще-то мне совершенно не хотелось показываться там вместе с Гориллой. Не хочу, чтобы люди знали, что я её дочь.
— Знаешь, — сказала я. — Что-то у меня живот разболелся. Я, пожалуй, останусь дома.
Горилла погрозила мне пальцем.
— Так дело не пойдёт. Если я тебя оставлю, ты опять попытаешься смыться. А я за тебя отвечаю, хочешь ты того или нет. Так что вперёд!
Я выползла из-за стола и засунула руки в карманы.
Горилла нацепила на себя кепку.
— Зайдём в аптеку и купим тебе лекарства от живота, — сказала она, глянув на меня так, будто не верила ни единому моему слову.
Мы запрыгнули в зелёный «Вольво», мотор взревел, и мы рванули с места на бешеной скорости. На перекрёстке нас занесло, и машина крутанулась вокруг своей оси. Мы пронеслись по пешеходному мостику и на переходе чуть не сбили какую-то несчастную тётеньку.
На въезде в город Горилла проскочила мимо парковки. Но быстро сделала полицейский разворот и втиснулась между двумя новенькими красивыми автомобилями. Мы вылезли из машины и пошли по улице. Вдоль дороги высились четырёх — и пятиэтажные дома самых разных цветов. Дома были каменные, в пригороде я таких не видела. Наш приют был деревянным и состоял всего из двух этажей. А дом Гориллы — вообще из одного, хотя и с высоким потолком.
