Фрида Нильсон - Меня удочерила горилла
Я сорвала с себя куртку.
— Поехали домой! — рявкнула я, направляясь к выходу.
Горилла двинулась следом.
— Нет! — настаивала она. — Так нечестно. Раз уж мы мне что-то купили, то и тебе тоже надо купить.
Вот настырная! На ближайшей вешалке висели блестящие дамские платья с розами и оборочками по краям. Я подошла и схватила одно из них — самого большого размера.
— Вот, — сказала я, сунув его Горилле.
Она тупо уставилась на платье.
— А оно тебе не велико? — спросила она.
— Хочу его, — ответила я. — Ты же сказала, можно выбрать любое.
Горилла пожала плечами.
— Ну ладно, — сказала она и пошла к кассе.
Наконец мы вышли из магазина. Я летела по улице так, что Горилла совсем запыхалась, едва поспевая за мной.
Когда мы подошли к машине, я протянула ей пакет с покупкой.
— Пожалуйста, — сказала я.
Она посмотрела на пакет.
— В каком смысле?
— Это тебе.
— Мне? Но мы же договорились купить что-нибудь для тебя!
— А это и есть для меня, — ответила я. — Если ты его наденешь, то сделаешь мне подарок. Нормальный человек не ходит по городу по пояс голый.
Горилла была в недоумении. Немного погодя она вытащила платье из пакета. Оно выскальзывало у неё из лап, словно змея, но ей всё-таки удалось его напялить. Горилла встала передо мной по стойке смирно, показывая обновку. Ни дать ни взять — волосатый дровосек в костюме принцессы.
— Отлично, — похвалила я. — Гораздо лучше, чем было. Так держать.
Горилла хихикнула, глядя на свой живот в цветочках.
— Спасибо! Ну и вырядилась я, как невеста!
Мы сели в машину и понеслись.
Когда мы вернулись домой, Горилла бегом припустила в туалет.
— С утра терплю, — фыркнула она, устремившись к чёрному ходу.
Новая книга в бумажном пакете валялась у плиты. Входная дверь осталась открытой.
«Сейчас или никогда, — подумала я. — Это мой единственный шанс. Надо бежать, бежать куда глаза глядят и скрываться там, где Горилла меня не найдёт. Я никогда больше её не увижу. Это мой шанс».
И вдруг мне на глаза попался велосипед, который стоял, прислонившись к стене, и ржавел от одиночества. Я вспомнила маму и девочку из магазина, как смешно она вихляла рулем.
«Крутить педали — это так просто, — подумала я. — Можно научиться за пятнадцать минут».
Я снова посмотрела на открытую дверь и на велосипед. Взяла его и выкатила на середину комнаты. Я взялась за руль и перекинула ногу через раму. А потом поставила ноги на педали.
Ба-бах! Сердце у меня подскочило и замерло. Нога, вывернувшись, застряла под велосипедом. Руку щипало и жгло, седло больно врезалось в живот. В дверном проёме возникла Горилла.
— Ух ты, решила покататься?! Ха-ха-ха!
И тут я расплакалась.
— Ничего я не решила! — закричала я. Мне хотелось её ударить. Кровь стучала в висках — до того я была зла на идиотский велосипед, мохнатое брюхо Гориллы, людей, которые таращатся на улице, и всяких красивых мам. Слёзы брызнули из глаз. — У меня кровь течёт!
Горилла перепугалась. Она подбежала ко мне и осторожно освободила меня из-под велосипеда.
— Ой-ой-ой, — запричитала она. — Где? Где болит?
Я показала ей локоть с царапиной. Горилла взяла меня на руки. Она была такая тёплая и мягкая, а её новое платье приятно пахло.
Зарывшись лицом в густую шерсть, я обняла её за шею. Горилла замерла. Как хорошо, когда тебя обнимают! Она вздрогнула и погладила меня по голове.
— Малышка моя, — ласково сказала она. — Это я виновата. Надо было мне тебя подстраховать!
Я кивнула.
— Заклеим пластырем? — спросила она. — А потом попробуем ещё раз?
Немного помолчав, я пробормотала:
— Ладно…
Великие дела
Да, пожалуй, за четверть часа кататься не научишься. А за неделю — вполне. Горилла сказала, что я очень способная, поэтому у меня получилось так быстро.
— Ты вундеркинд, — заявляла она всякий раз, когда я проезжала мимо неё. На дворе был сентябрь. Дни стали холоднее, и я надевала кепку Гориллы с изображением собачьей пасти. Она была мне великовата, зато прекрасно скрывала колтуны, которые появились у меня, когда я перестала расчёсываться.
— Берегись! — кричала я, проносясь на велосипеде мимо Гориллы, пытавшейся всучить покупателю пару старых покрышек.
— Они могут ехать и вперёд, и назад, — говорила она, ударяя кулаком по ладони. — Верьте моему слову, отдаю за копейки.
Покупатель, усатый мужчина с жадным взглядом, недовольно рассматривал покрышки.
— За копейки? — пробормотал он. — Ну не знаю. Только что они вместе взятые стоили сто крон, а теперь вы говорите, что хотите по двести за каждую.
Горилла ненатурально засмеялась и покачала головой.
— Просто у меня неразборчивый почерк. Легко ошибиться.
Мужчина вытаращил глаза.
— Неужели? По мне, так это настоящее мошенничество. Даю стольник и ни кроной больше. Это моё последнее слово.
Горилла взяла деньги, не глядя ему в глаза. Она бросила растерянный взгляд в мою сторону, но мужчина уже схватил покрышки и, весьма довольный, поспешил восвояси.
Горилла со вздохом пошла к коробке из-под обуви, в которой хранились деньги. Заглянула туда с огорчённой миной. Маловато.
Тут она заметила, что я наблюдаю за ней. Она быстро убрала коробку и, весело насвистывая, направилась через двор.
Я поехала следом.
— Есть идея! — сказала я, едва удерживаясь в седле. Чем медленней едешь, тем сложнее удерживать равновесие.
— Что за идея? — поинтересовалась Горилла, продолжая идти.
— Я знаю, как нам заработать побольше денег.
Она остановилась и удивлённо посмотрела на меня.
— Ты серьёзно?
Я кивнула:
— Я много думала с тех пор, как та дама пыталась купить мой велосипед. И теперь у меня есть план. Рассказать?
Горилла сложила лапы на груди:
— Ну давай.
Пока я рассказывала, Горилла внимательно слушала. Потом почесала подбородок и громко хлопнула в ладоши.
— Ловко придумано! — сказала она. — Сегодня испробуем.
Час спустя я сидела на заднем дворе и распрямляла молотком кривые гвозди, чтобы они выглядели как новенькие. Вдруг я услышала крик Гориллы. Потом появилась она сама. Горилла была в ярости и пыхтела, как дорожный каток за работой. Следом волочился взволнованный мужчина в пальто.
— Ты что наделала?! — заорала она, впившись в меня взглядом. Она помахала старой дверной ручкой от автомобиля. — Это же «Мерседес»! Во всей Европе такую не сыщешь! Ручная работа, сороковые годы! Раритет! А ты бросаешь её в коробку, где всё по пять крон!
Я тотчас стала подыгрывать.
— Ой! — воскликнула я. — Правда раритет? А я думала, обычная ручка.
— Обычная? — взревела Горилла. — Да как у тебя язык поворачивается?! Мы могли разориться!
— Ай-ай-ай, — промямлил мужчина. — Я и не знал, что это такая ценная вещь.
— Антиквариат, — проворчала Горилла, потрясая в воздухе невзрачной алюминиевой ручкой от двери. — Кому-то крупно повезёт.
Мужчина восхищённо смотрел на ручку. Горилла бросила на меня укоризненный взгляд.
— Пять крон, Юнна. Тебе не стыдно? Мне придётся жестоко тебя наказать.
Мужчина был в ужасе, но Горилла лишь закатила глаза.
— Бездельница, — вздохнула она. — Если б вы знали, какие я из-за неё терплю убытки. Недавно продала мопед самого премьер-министра всего за двенадцать крон. Пожалуй, уложу её спать на раскалённые угли — обычно на неё это хорошо действует.
Мужчина сглотнул, бросив на меня сочувственный взгляд.
— А может, не надо?.. — спросил он. — Вы ведь вовремя обнаружили эту ошибку. Я с удовольствием куплю у вас ручку за её настоящую цену.
Горилла кивнула.
— Очень великодушно с вашей стороны. За то, что вы прощаете эту дурочку, я сделаю вам скидку и даже дам в придачу парочку новых ровных гвоздей. С вас восемьсот крон.
Мужчина достал кошелёк, дрожащими руками отсчитал восемьсот крон и забрал у Гориллы ручку и гвозди. Он кивнул мне с таким видом, словно хотел сказать: «Надеюсь, всё будет хорошо и тебе не придётся спать на раскалённых углях». А затем исчез за воротами со скоростью света.
Горилла дала мне сто крон.
— Ну ты голова, — улыбнулась она. — Теперь заживём!
На следующий день к нам пришёл человек в охотничьей шляпе и кожаной куртке. Он представился владельцем антикварной лавки и хотел приобрести у нас какие-нибудь ценные вещи, чтобы перепродать их. Горилла стала перебирать хлам в поисках чего-нибудь антикварного.
Я нашла коробку со старыми ёлочными украшениями. Среди прочего там был фонарик со свечой и замысловатой ручкой. К нему прикреплялась бирка с надписью: «На память о Стране гномов». Её пришлось оторвать.
— Кстати, нашёлся фонарик, который мы хотели отдать в музей! — крикнула я Горилле. — Куда его положить?
