Фрида Нильсон - Меня удочерила горилла
— Не факт, — сказала я, прыгая на двух ногах. — Мы могли бы прикрутить к фургончику одну из тех покрышек, которые валяются у нас на свалке, и привезти его сюда обычным способом.
И я поскакала дальше. Горилла уставилась на меня с глупым видом. Она наморщила лоб, челюсть у неё отвалилась.
— Ты всё время об этом знала и ничего не сказала? — спросила она.
Я пожала плечами.
— Ну, не всё время, — утешила я её. — Только когда ты стала толкать. Но это было так смешно, что я ничего не сказала.
Горилла сложила лапы на груди.
— Вы только посмотрите! Я чудом осталась в живых, а ей, значит, было смешно.
Я перестала прыгать.
— Прости, — сказала я. — Но мне правда было очень смешно.
Горилла сжала челюсти и пристально на меня посмотрела.
— Ты серьёзно?
— М-м. Я кое-что вспомнила.
— И что же?
Я выдержала небольшую паузу. Мне так не хотелось услышать «нет».
— Ты серьёзно мне тогда сказала, что… что можешь научить меня водить машину? — спросила я.
Горилла крепко задумалась. Вид у неё был очень строгий.
— Хрм! Я всё-таки не настолько безответственная, — сказала она. — Но говорила на полном серьёзе.
От радости я прыгнула к ней на руки.
— А можно я прямо сейчас попробую?
Горилла расхохоталась.
— Ладно уж, — сказала она. — У тебя наверняка получится. Но только начнём с самых азов.
Вечер в ресторане
— Крутой поворот налево: три, два, один… давай!
Я резко повернула руль влево, а Горилла крутанула старое парикмахерское кресло, в котором я сидела во время наших занятий.
— Жжжи-и-х! — крикнула она, изображая трение покрышек об асфальт. Она специально вывинтила из «Вольво» руль, чтобы мы могли спокойно тренироваться. Справа от руля в глину была воткнута облупившаяся клюшка для гольфа. Она была у нас вместо переключателя скоростей. Сразу за ней располагался зонтик, игравший роль ручника.
— Прекрасно! — похвалила меня Горилла. — Теперь плавный поворот направо.
Я повернула направо.
— Врррум! — развеселилась Горилла. — Не забывай сигналить, когда поворачиваешь, тогда не придётся сбивать пешеходов. Давай, выруливай на прямую.
Я посигналила и нажала ногой на щётку, лежавшую внизу.
— Би-бип! Отлично! — радовалась Горилла. — И помни: если ты как следует разогналась, то на красный лучше не тормозить. Итак, на счёт три — полицейский разворот. Раз! Два! Три!
Я дёрнула ручку зонтика. Горилла крутанула кресло на пол-оборота.
— Молодец! — сказала она. — Ты быстро всё схватываешь, скоро будешь ездить на настоящей машине. А теперь перерыв.
Была суббота. Скоро уже неделя, как я тренируюсь каждый день. Руки устали, ведь руль довольно неповоротливый. Как бы мне хотелось поскорее начать водить, но Горилла хочет, чтобы всё было по порядку. А пока я не стала дипломированным водителем, за рулём «Вольво» будет сидеть она.
Ужин был готов. Горилла поставила на стол горячую сковородку.
— Мадам, — сказала она, накладывая еду. Затем взмахнула рукой: — Кушать подано.
Сглотнув слюну, я посмотрела в тарелку.
— Хрм, — сказала я. — Хотелось бы мне хотя бы раз в году поесть чего-то ещё, кроме бутербродов с яичницей. Если, конечно, можно.
Горилла немного растерялась.
— Мне очень нравится твоя еда, — тут же добавила я. — Но мы каждый день едим одно и то же. Понимаешь, мне немножечко надоело.
Горилла кивнула.
— Понимаю, — сказала она. — Об этом я не подумала. Я всегда готовила только для себя…
Она покачала головой, забрала у меня яичницу и выбросила её в помойное ведро.
— Девочка моя, — сказала она. — У тебя, наверное, яичница уже из ушей лезет, когда ты чихаешь. Больше в этом доме не будет ни одного яйца!
Она бросила взгляд на свою тарелку, где так и лежала яичница, решительно схватила её и бросила через плечо. Плюх! Яичница приземлилась прямо в резиновый сапог. Я расхохоталась.
— То-то же, — сказала Горилла. — Приношу свои нижайшие извинения, мадам. Что желаете на ужин?
Я пожала плечами:
— А что бы тебе хотелось?
Горилла просияла.
— Может, отправимся в ресторан? Поедем в город и устроим настоящий субботний ужин. Собирайся!
Так мы и сделали, но сначала привели себя в порядок. Я извлекла на свет божий старую щётку для волос и долго орудовала ей, стоя перед зеркалом.
Горилла ходила по комнате в раздумьях о том, что бы ей заказать.
— Ростбиф «Турнедо» — это вкусно, — сказала она. — Или, например, камбала с соусом орли. М-м-м…
Горилла кивнула. Она взяла серый мужской пиджак, висевший на гвозде у двери. У него почти все пуговицы были на месте. Затем она отчистила от глины мои резиновые сапоги.
— Ну, теперь нас не в чем упрекнуть, — сказала она с довольным видом. А что, Горилла — вполне ничего, даже симпатичная. Большая, мощная и красивая, как свежевымытый трактор.
Перед выходом я надела кепку с собачьей пастью.
— Готово! — сказала я, и приятные мурашки поползли по спине.
— Вперёд! — сказала Горилла. — Сегодня мы с тобой отменно поужинаем.
Старый промышленный район был безлюдным и тихим. Фонари отбрасывали на дорогу жёлтый свет, и тени делались длинными. На этот раз Горилла ехала не так быстро, как обычно. Она кивала направо и налево и рассказывала.
Мы проехали красивую неоновую вывеску, которая давно не светилась. На вывеске было написано: «Машинная мастерская Персона».
— Когда-то здесь была мастерская, — рассказывала Горилла. — Тут можно было смазать маслом и починить любой механизм. А ещё у Персона была такса. Когда сюда приходили из управы, она кусала их за ноги. Персон долго не хотел продавать мастерскую, — взгляд её помрачнел. — Но они его прижали. По-моему, они придрались к тому, что стены покрыты плесенью. Персону пришлось бы проводить дезинфекцию за сотни тысяч крон. А таких денег у него не было. Вот он и продал.
Горилла вздохнула, но вскоре снова оживилась.
— А вон там была колбасная фабрика. Хозяева долго не продавали её. Тогда Турд Фьюрдмарк и его сообщники открыли новую колбасную фабрику в другом конце города. Старая не вынесла конкуренции и… Её пришлось продать.
Горилла не спеша ехала дальше. Я читала красные буквы на вывесках, прижавшись носом к стеклу.
— «Здесь будет построен крупнейший бассейн в Северной Европе».
В середине вывески красовался массивный кулак с поднятым большим пальцем. Надпись рядом гласила: «Достижения муниципалитета».
Горилла фыркнула.
— Ну-ну, знаем мы ваши достижения — шантаж и вымогательство!
Она снова помрачнела.
— Вот только со мной у вас этот номер не пройдёт. Меня вы не прогнёте. Мне ваш бассейн — как собаке пятая нога.
У меня опять что-то неприятно сжалось в груди. Я вспомнила страшную улыбку Турда. А если ему всё же удастся наложить лапу на нашу свалку? Где мы тогда будем жить?
Я постаралась прогнать эту мысль. «Отставить панику на „Титанике“, — подумала я, откинувшись на сиденье. — Вместе мы пройдём через все трудности».
Мимо мелькали фонари.
Мы припарковались на городской площади. Я немного волновалась, ведь я никогда в жизни не была в ресторане. Витрины магазинов погасли, людей на улицах почти не было. Мы довольно долго шли пешком, чтобы растянуть приятный момент.
Наконец мы остановились перед зелёной, наполовину застеклённой дверью, на которой висела табличка: «Ресторан „В переулочке“».
— Вот мы и пришли, — сказала Горилла.
Войдя, мы услышали звон дверного колокольчика.
Внутри так вкусно пахло, что у меня слюнки потекли. Из динамиков под потолком звучала гитара. За столиками сидели довольные люди и ели. На стенах висели картины со старинными кораблями и испанскими дамами в цветастых платьях. Горилла сняла пиджак и повесила его на спинку стула.
— Столик на двоих? — спросила она и жестом опытного официанта пригласила меня усесться за стол. Я сняла куртку, а кепку положила на стул.
Вскоре появился мужчина с усами и в рубашке и протянул каждому из нас отдельное меню в тёмно-красной обложке.
— Прошу вас, — вежливо сказал он.
Горилла подмигнула мне.
— Выбирай всё, что захочешь, — сказала она. — И не забудь про десерт.
На первой странице меню было написано: «Пиццы». Далее следовали спагетти всех видов и мастей.
— А что значит à la carte? — спросила я.
Горилла потянулась.
— Это значит «лучшие блюда», — объяснила она.
Я читала сложные названия по слогам:
Го-вя-жье фи-ле
Сви-но-е фи-ле
Мя-со гриль
Кар-пач-чо
Ан-тре-кот
Цып-лё-нок по-ко-ро-лев-ски
Са-лат из мо-ре-про-дук-тов
— Сколько всего! — воскликнула я. — И все такое вкусное!
Горилла улыбнулась. Взяв из специальной вазочки на столе зубочистку, она немного поковырялась ею в зубах.
