Джоанн Роулинг - Дары смерти (перевод Snitch)
Чудовищность решения не преследовать Вольдеморта в погоне за Старшей палочкой все еще пугала Гарри. Он не мог припомнить, чтобы хотя бы раз за всю свою жизнь он предпочел не действовать. Он был полон сомнений — сомнений, которые постоянно высказывал Рон, когда они оставались вдвоем: "Что, если Дамблдор хотел, чтобы мы поняли знак вовремя и забрали палочку?", "А вдруг то, что ты понял знак, значит, что ты стал "достоин" Даров?", "Гарри, если это и правда Старшая палочка, как, черт возьми, нам прикончить Сам-знаешь-кого?"
У Гарри не было ответов; иногда наступали моменты, когда он думал, не было ли настоящим безумием не попытаться предупредить вторжение Вольдеморта в гробницу? Он даже не мог порядком объяснить, почему он отказался от этого: всякий раз, когда Гарри пробовал воскресить приведшие его к тому решению мотивы, они казались ему все невнятней.
Странно, но поддержка Гермионы так же сбивала его с толку, как и сомнения Рона. Вынужденная признать, что Старшая палочка действительно существует, Гермиона начала убеждать их, что это губительная вещь и что способ, которым получил ее Вольдеморт, был отвратительным и им нельзя было воспользоваться.
— Ты бы никогда так не сделал, Гарри, — повторяла она вновь и вновь. — Ты бы не полез в могилу Дамблдора.
Но образ останков Дамблдора пугал Гарри гораздо меньше, чем возможность того, что он мог неверно истолковать планы Дамблдора. Он чувствовал, что все еще идет на ощупь в темноте; он выбрал свой путь, но все оглядывался назад, размышляя, не ошибся ли в знаках, не должен ли был выбрать другую дорогу. Время от времени на него обрушивалась злость на Дамблдора, сильная, как волны, бьющиеся об утес у коттеджа, злость на то, что Дамблдор не объяснил всего перед тем, как умер.
— Умер ли он? — спросил Рон через три дня после их прибытия в коттедж. Гарри смотрел со стены, отделяющей сад от утеса, на море, когда Рон с Гермионой нашли его, — он пожалел об этом, потому что не имел желания участвовать в их споре.
— Умер, Рон, пожалуйста, не начинай заново!
— Взгляни на факты, Гермиона, — сказал Рон, говоря через Гарри, не отрывавшего взгляда от горизонта. — Серебряная лань. Меч. Глаз, который Гарри видел в зеркале…
— Гарри признает, что глаз мог ему просто почудиться! Правда, Гарри?
— Мог, — согласился Гарри, не глядя на нее.
— Но ты не считаешь, что он тебе показался, не так ли? — спросил Рон.
— Не считаю, — отозвался Гарри.
— Вот, пожалуйста! — быстро подхватил Рон прежде, чем Гермиона успела продолжить. — Если не Дамблдор, то, объясни, как Добби узнал, что мы были в подвале, Гермиона?
— Не могу… А ты можешь объяснить, как Дамблдор послал его к нам, лежа в могиле в Хогвартсе?
— Не знаю, может, это было привидение!
— Дамблдор не вернулся бы привидением, — сказал Гарри. Он мало в чем был теперь уверен насчет Дамбдора, но хотя бы это он знал точно. — Он бы пошел дальше.
— Что значит "пошел дальше"? — спросил Рон, но до того, как Гарри смог что-то добавить, за ними раздался голос: "'Арри?"
Из коттеджа вышла Флер, ее длинные серебристые волосы развевал бриз.
- 'Арри, Г'ифук хочет погово'ить с тобой. Он в малой спальне, гово'ит, не хочет, чтобы его подслушали.
Очевидно, ей не нравилось, что гоблин послал ее передать послание; она выглядела раздраженной, когда развернулась и пошла обратно к дому.
Рукрюк ждал их, как и сказала Флер, в самой маленькой их трех спален, в которой ночью спали Гермиона и Луна. Он закрыл окно красными хлопковыми шторами, и яркое облачное небо наполнило комнату огненным заревом, так не подходящим воздушному, легкому коттеджу.
— Я принял решение, Гарри Поттер, — сказал гоблин, сидевший, поджав ноги в низеньком кресле и барабаня по подлокотнику своими длинными узловатыми пальцами. — Хотя гоблины Гринготтса и сочтут это грязной изменой, я решил помочь тебе…
— Здорово! — воскликнул Гарри; его захлестнула волна облегчения. — Рукрюк, спасибо, мы правда…
— …взамен, — твердо продолжил гоблин, — на плату.
Слегка ошарашенный, Гарри замешкался.
— Сколько ты хочешь? У меня есть золото.
— Не золотом, — возразил Рукрюк. — У меня оно есть.
Его черные глазки блеснули — в них не было белков.
— Я хочу меч. Меч Годрика Гриффиндора.
Радость Гарри исчезла без следа.
— Ты не можешь его получить, — ответил он. — Мне жаль.
— Тогда, — мягко проговорил гоблин, — у нас проблема.
— Мы можем дать тебе что-нибудь другое, — с готовностью сказал Рон. — Спорим, у Ленстранж много чего есть, сможешь выбрать себе что-нибудь, когда мы взломаем ячейку.
Он сказал неправильную вещь. Рукрюк сердито вспыхнул.
— Я не вор, мальчишка! Я не пытаюсь добыть сокровища, на которые у меня нет никакого права.
— Меч наш…
— Нет, не ваш, — отрезал гоблин.
— Мы гриффиндорцы, а он принадлежал Годрику Гриффиндору…
— А кому он принадлежал до Гриффиндора? — требовательно спросил гоблин, выпрямляясь в кресле.
— Никому, — ответил Рон. — Меч сделали для него, не так ли?
— Нет! — воскликнул гоблин, сердито ощетинившись и тыкая длинным пальцем в Рона. — Опять это высокомерие волшебников! Это был меч Рагнука Первого, а Годрик Гриффиндор отобрал его! Это утерянное сокровище, шедевр гоблинского искусства! Он принадлежит гоблинам! Меч — цена моих услуг, не больше и не меньше!
Рукрюк мрачно смотрел на них. Гарри взглянул на остальных и сказал: "Нам нужно обсудить это, Рукрюк, если ты не против. Ты не мог бы дать нам несколько минут?"
Гоблин с кислым видом кивнул.
Внизу в пустой гостиной Гарри подошел к камину, хмурясь и пытаясь решить, что же делать. За его спиной Рон произнес: "Он нас разыгрывает. Мы не можем отдать ему меч".
— Это правда? — спросил Гарри Гермиону. — Гриффиндор украл меч?
— Не знаю, — безнадежно отозвалась она. — История волшебного мира обычно опускает, что волшебники сделали другим магическим расам, но я не знаю ни одного свидетельства, где бы говорилось, что Гриффиндор украл меч.
— Да это одна из гоблинских баек, — сказал Рон, — о том, как волшебники постоянно пытаются их одурачить. Думаю, нам еще повезло, что он не попросил одну из наших палочек.
— У гоблинов есть веские причины не любить волшебников, Рон, — сказала Гермиона. — К ним жестоко относились в прошлом.
— Гоблины в общем-то не пушистые зайчики, не правда ли? — возразил Рон. — Они убили много наших. И тоже дрались нечестно.
— Но споры с Рукрюком о том, чья раса более коварна и жестока, не заставят его помочь нам, не так ли?
Наступила тишина, каждый старался придумать способ обойти возникшую проблему. Гарри выглянул из окна на могилу Добби. Луна ставила морскую лаванду// кермек в банку рядом с могильным камнем.
— Хорошо, — сказал Рон, когда Гарри снова обернулся к нему, — а если так? Мы скажем Рукрюку, что нам нужен меч, пока мы не попадем в ячейку, а потом он сможет его забрать. Там же лежит поддельный, верно? Мы их поменяем и отдадим ему подделку.
— Рон, он поймет разницу быстрее нашего! — возразила Гермиона. — Он один понял, что это был подлог.
— Да, но мы могли бы смыться перед тем, как он поймет…
Он дрогнул под взглядом, которым его наградила Гермиона.
— Это, — тихо сказало она, — недостойно. Попросить его о помощи, а потом надуть? И ты еще удивляешься, почему гоблины не любят волшебников, Рон?
Уши Рона покраснели.
— Хорошо, хорошо! Это единственное, что я смог придумать! Что ты тогда предлагаешь?
— Нужно предложить ему что-то еще, что-то не менее ценное.
— Великолепно. Пойду возьму один из наших древних гоблиновских мечей, а ты сможешь красиво его обернуть.
Снова наступило молчание. Гарри был уверен, что гоблин не примет ничего, кроме этого меча, даже если бы они смогли предложить ему что-то не менее ценное. Но меч был их единственным незаменимым оружием против Хоркруксов.
Он на пару мгновений закрыл глаза и прислушался к шороху моря. Мысль о том, что Гриффиндор мог украсть меч, была ему неприятна; он всегда гордился тем, что он гриффиндорец; Гриффиндор был защитником магглорожденных, волшебником, воспротивившемся обожавшему чистокровок Слизерину…
— Может быть, он врет, — сказал Гарри, снова открыв глаза. — Рукрюк. Может, Гриффиндор не брал меча. Откуда нам знать, верна ли гоблиновская версия истории?
— Какая разница? — спросила Гермиона.
— От этого зависит, как мне к этому относиться, — ответил Гарри.
Он глубоко вдохнул.
— Скажем ему, что он сможет получить меч только после того, как поможет нам забраться в ячейку, — но постараемся не говорить ему, когда именно он сможет получить его.
На лице Рона медленно расплывалась улыбка. Гермионо же выглядела испуганной.
— Гарри, мы не можем…
