Джоанн Роулинг - Дары смерти (перевод Snitch)
Он глубоко вдохнул.
— Скажем ему, что он сможет получить меч только после того, как поможет нам забраться в ячейку, — но постараемся не говорить ему, когда именно он сможет получить его.
На лице Рона медленно расплывалась улыбка. Гермионо же выглядела испуганной.
— Гарри, мы не можем…
— Он сможет получить его, — продолжил Гарри, — после того, как мы разобьем им все Хоркруксы. Я позабочусь, чтобы тогда он получил его. Я сдержу слово.
— Но ведь это могут пройти годы! — воскликнула Гермиона.
— Я знаю, но ему знать не обязательно. Я не совру… в общем-то.
Гарри встретил ее взгляд с вызовом, смешанным со стыдом. Он помнил слова, выгравированные на воротах в Нурменгард: "Для всеобщего блага". Он прогнал эту мысль. Разве у них был выбор?
— Мне это не нравится, — произнесла Гермиона.
— Мне, в общем-то, тоже, — признался Гарри.
— А мне кажется, это гениально, — сказал Рон, снова поднимаясь на ноги. — Пойдемте, скажем ему.
Вернувшись в малую спальню, Гарри огласил предложение, стараясь сформулировать его так, чтобы не назвать определенного времени передачи меча. Гермиона хмурилась, уставившись на пол, пока он говорил; это его раздражало, так как он боялся, что она может их выдать. Но Рукрюк не смотрел ни на кого, кроме Гарри.
— Обещаешь ли ты мне, Гарри Поттер, что отдашь мне меч Гриффиндора, если я помогу тебе?
— Да, — ответил Гарри.
— Тогда по рукам, — отозвался гоблин, протянув ему руку.
Гарри пожал ее. Ему хотелось знать, разглядели ли эти черные глазки опасения в его глазах. Затем Рукрюк отпустил его руку, хлопнул в ладоши и сказал: "Итак. Начнем!"
И будто они снова готовились проникнуть в Министерство. За работу принялись в малой спальне, погруженной, по желанию Рукрюка, в полутьму.
— Я был в ячейке Лестранж только однажды, — сообщил им Рукрюк, — когда мне было приказано положить в нее поддельный меч. Это одно из самых старых хранилищ. Самые древние колдовские семьи хранили свои сокровища на самом глубоком уровне, где находятся самые большие и самые надежные ячейки…
Они запирались в крохотной, похожей на шкаф комнате часами напролет. Неспешно дни превращались в недели. Приходилось решать проблему за проблемой, и немаловажной была та, что их запасы Оборотного зелья сильно истощились.
— Здесь и осталось-то всего на одного, — сказала Гермиона, взбалтывая густое, похожее на грязь зелье на свет лампы.
— Хватит, — отозвался Гарри, изучавший нарисованную Рукрюком карту самых глубоких ходов.
Остальные обитатели Коттеджа ракушек не могли не заметить, что что-то происходит, особенно когда Гарри, Гермиона и Рон стали появляться только за столом. Никто их ни о чем не расспрашивал, хотя Гарри нередко чувствовал, как взгляд Билла останавливается на них троих, задумчивый, озабоченный.
Чем дольше они проводили время вместе, тем больше Гарри понимал, как ему не нравится этот гоблин. Рукрюк оказался неожиданно кровожадным, смеялся, когда речь шла о страданиях слабых существ, и, казалось, лелеял надежду навредить другим волшебникам на пути в ячейку Лестранжей. Гарри чувствовал, что Рон и Гермиона разделяли его неприязнь, но это не обсуждалось: Рукрюк был им нужен.
Гоблин весьма неохотно ел с ними за одним столом. Даже после того, как его ноги зажили, он все еще просил, чтобы еду относили ему в комнату, как и все еще слабому Олливандеру, пока Билл (после того, как Флер возмутилась) не сходил наверх и не сказал, что дальше так продолжаться не может. После чего Рукрюк присоединился к ним за переполненным столом, хотя и отказался есть ту же еду, настояв вместо этого на сыром мясе, кореньях и разнообразных грибах.
Гарри чувствовал, что он в ответе за это: в конце концов, именно он настоял на том, чтобы гоблин остался в ракушечном коттедже, чтобы Гарри смог расспросить его; это была его вина, что все семейство Уизли должно было прятаться, что Билл, Фред, Джордж и мистер Уизли больше не могли работать.
— Прости, — сказал он Флер одним ненастным апрельским вечером, когда помогал ей готовить ужин. — Я не хотел впутывать вас во все это.
Она только что заколдовала ножи, и те принялись рубить стейки для Рукрюка и Билла, который предпочитал мясо с кровью после того, как на него напал Грейбек. Пока ножи быстро резали за ее спиной, слегка раздраженное выражение ее лица немного смягчились.
- 'Арри, ты спас мою сест'у, я не забыла.
Это было, строго говоря, неверно, но Гарри решил не напоминать ей, что Габриэль на самом деле ничего не грозило.
— В любом случае, — продолжила Флер, указав палочкой на горшок с соусом на плите, который тотчас начал кипеть, — мисте' Олливанде' уезжает к Мю'эил сегодня вече'ом. Станет немного легче. Гоблин, — она слегка нахмурилась, упоминая Рукрюка, — может пе'ехать вниз, а ты, 'он и Дин можете занять его комнату.
— Мы не против спать в гостиной, — сказал Гарри, знавший, что Рукрюк плохо отнесется к идее спать на диване; не портить же ему настроение было крайне необходимо для их плана. — Не волнуйся за нас. — И когда она попыталась возразить, он продолжил. — Мы скоро от вас тоже съедем — мы с Роном и Гермионой. Нам не нужно больше здесь оставаться.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась Флер, повернув к нему нахмуренное лицо, направив палочку на кастрюлю, зависшую теперь в воздухе. — Конечно, не нужно уезжать, вы здесь в безопасности!
Она выглядела, совсем как миссис Уизли, когда произносила это, и Гарри был рад, что в этот момент отворилась задняя дверь. Вошли Луна и Дин, их волосы были мокрыми от дождя, а руки полны дров.
— …и крошечные ушки, — говорила Луна, — почти как у бегемота. Папа только говорит, что они фиолетовые и волосатые. И если ты хочешь их вызвать, надо напеть какой-нибудь мотив; они предпочитают вальс, что-нибудь не слишком быстрое…
С неловким видом Дин пожал плечами, когда проходил мимо Гарри за Луной в гостиную, ставшей также столовой, где Рон и Гермиона накрывали на стол. Ухватившись за возможность избежать вопросов Флер, Гарри подхватил два кувшина с тыквенным соком и последовал за ними.
— …и если ты когда-нибудь приедешь к нам, я покажу тебе рог; папа писал мне о нем, но я его еще не видела, потому что Пожиратели смерти забрали меня с Хогвартс-Экспресса, и я так и не доехала до дома на Рождество, — говорила Луна, пока они с Дином разжигали камин.
— Луна, мы же говорили тебе, — обратилась к ней сверху Гермиона. — Рог взорвался. Он был от Вспыха, а не от криворого храпоспина …
— Нет, это точно был рог храпоспина, — безмятежно произнесла Луна. — Папа рассказывал мне. Он уже, наверное, восстановился, они чинятся сами, знаете.
Гермиона покачала головой и продолжила раскладывать вилки; появился Билл, ведущий мистера Олливандера вниз по лестнице. Изготовитель палочек все еще выглядел слабым и цеплялся за руку Билла, поддерживавшего его и несшего большой чемодан.
— Я буду скучать по вас, мистер Олливандер, — сказала Луна, подходя к старику.
— А я по тебе, — отозвался Олливандер, поглаживая ее по плечу. — Ты была мне немыслимым утешением в том ужасном месте.
— Что же, au revoir, мисте' Олливанде', - сказала Флёр, целуя его в обе щеки. — И не были бы вы столь любезны пе'едать от нас с Биллом посылку тетушке Мю'эил? Я так и не ве'нула ее ей тиа'у…
— Сочту за честь, — ответил Олливандер с легким поклоном. — Это самое малое, чем я могу отблагодарить вас за ваше гостеприимство.
Флер достала потрепанный бархатный футляр и открыла его, чтобы показать изготовителю палочек. Тиара лежала искрясь и переливаясь под светом нависающей лампы.
— Лунные камни и бриллианты, — сказал Рукрюк, прокравшийся в комнату так, что Гарри не заметил. — Сделана гоблинами, не так ли?
— И оплачена волшебниками, — тихо добавил Билл; гоблин пронзил его взглядом, осторожным и вызывающим одновременно.
В окна коттеджа бился порывистый ветер. Билл и Олливандер ушли в ночь. Оставшиеся втиснулись за стол, локоть к локтю, и, хотя места едва хватало, чтобы пошевелить рукой, принялись за ужин. Огонь громко трещал в камине за ними. Флер, как заметил Гарри, просто водила вилкой по тарелке; каждые несколько минут она взглядывала на окно; Билл, однако, вернулся даже раньше, чем они закончили с первым блюдом. Его длинные волосы растрепались на ветру.
— Все хорошо, — сказал он Флер. — Олливандер устроился, мама и папа передают привет. Джинни всех целует. Фред и Джордж приперли Мюриэл к стенке, они все еще высылают заказы совиной почтой из задней комнаты. Она, правда, обрадовалась, что получила назад тиару. Она думала, мы ее украли.
— А, твоя тетушка п'осто charmante, — сердито ответила Флер, взмахнув рукой и заставив грязные тарелки взлететь и уложиться стопой в воздухе. Она подхватила их и решительно вышла из комнаты.
