Сара Б. Элфгрен - Огонь
Хелена и Кристер Мальмгрен пробыли на вечере недолго и ушли домой, но дух Хелены словно бы витал среди участников праздника. Гости вновь и вновь возвращались к обсуждению «Позитивного Энгельсфорса» и вопросов, с ним связанных, — так ртуть из разбитого градусника дробится, разбегается в разные стороны и перекатывается с места на место.
…я всегда говорила: нужно сделать над собой усилие…
…она очень сильный человек, раз не сломалась…
…всегда есть выбор…
…ничего даром не бывает…
…слишком долго с ними цацкаемся…
…с тех пор у меня не было проблем…
…держаться подальше от негативно настроенных людей…
Ида ищет взглядом маму, которая переходит от одной группы гостей к другой, смеется, расспрашивает о чем-то собеседника, не забывая периодически пополнять тарелки на столе с закусками. Мама контролирует, чтобы папа не пил слишком много, следит, чтобы у гостей не пустовали бокалы. Иногда она на минутку исчезает в ванной — проверить, в порядке ли макияж. Она — прекрасная хозяйка и успевает повсюду.
Папа стоит в углу сада возле холодильника с пивными бутылками. Пока мама занимает разговорами одних гостей, папа угощает и развлекает других. Его очень любят в Энгельсфорсе и прощают многое, что не простили бы другому. Все знают: он отличный мужик, пусть даже иногда позволяет себе выпить лишнего.
Лотта топчется возле него. В присутствии большого количества взрослых она всегда начинает кривляться. Шепелявить и сюсюкать. Но взрослым это нравится. Мамины и папины друзья считают Лотту очаровательным ребенком. Еще одно очко к социальному имиджу семейства Хольстрём.
— О нет! — стонет Юлия. — К нам идет эта алкашка!
Мать Робина, Оса Сеттерквист, появляется в облаке перегара и аромата тяжелых духов.
— А где твой жених, Ида? — спрашивает Оса.
Чтобы скрыть опьянение, она тщательно выговаривает слова, но эффект получается прямо противоположный.
— Я послала его за коктейлем, — говорит Ида.
— Правильно, мужчины для этого и нужны, — отвечает Оса и, запрокинув голову, пьет из запотевшего бокала.
Юлия и Ханна Х. обмениваются многозначительным взглядом.
— Как вам наш вечер, все хорошо? — спрашивает Ида, улыбаясь.
Она презирает Осу, но хочет, по маминому примеру, быть гостеприимной хозяйкой.
— Все очень, очень хорошо, — отвечает Оса, делая ударение на слове «очень». — Все, как всегда, супер. Даже газон зеленеет. Мой похож на африканскую степь.
Она оступается, и Ида замечает мамин беспокойный взгляд. Всем известно, что Оса любит выпить, но сейчас она опьянела как-то слишком быстро.
— Твои родители знают, кого приглашать в гости. В такой компании начинаешь чувствовать гордость за Энгельсфорс.
Оса опрокидывает в рот остатки коктейля и наклоняется к Иде:
— А если избавимся от всякого дерьма, совсем хорошо будет, — говорит она, жарко и влажно дыша в щеку Иды. — Я очень надеюсь на Хелену Мальмгрен. Наконец нашелся человек, который сказал правду: те, кто не хочет жить хорошо, пусть валят отсюда.
Ида не помнила, чтобы Хелена говорила что-то подобное. Но, судя по всему, каждый слышит в ее словах то, что хочет.
Оса снова опрокидывает в рот бокал. Оттуда вытекает лишь одна капля, Оса в недоумении вертит бокал в руках.
Юлия и Ханна Х. прыскают, но Оса не замечает их веселости.
Наконец появляется Эрик. Ида осторожно пробует клюквенный сок с кусочками лайма, проверяя, не налил ли Эрик туда водки. Они с Робином уже не раз в течение вечера наведывались в укромное место в саду, где у них была припрятана бутылка водки.
— Ида… — говорит Эрик. И только тут Ида замечает его встревоженное лицо.
Что-то не так.
— У нас проблемы… — говорит он. — Но я тут ни при чем…
Эрик бросает косой взгляд на Осу. Ида понимает.
— Что-то с Робином.
И где Фелисия? Ида не видела ее уже добрых полчаса.
— Подождите меня, — говорит она Юлии и Ханне Х.
— Идите, голубки, — бормочет алкоголичка Оса. — Наслаждайтесь, пока молоды.
Ида с Эриком спускаются в сад.
— Ты, главное, не нервничай, — предупреждает он.
На ступеньках игровой избушки сидят Фелисия и Робин. Робин обнял Фелисию за плечи и что-то ей говорит.
Ида нисколько не сомневается, о чем идет речь.
Когда он трезвый, он боится даже близко подойти к девушке.
Но сейчас он пьяный. И судя по всему, чувствует себя вполне свободно.
— Ты обещал ему ничего не говорить! — шипит Ида Эрику.
Он начинает оправдываться, но она поднимает руку:
— Ш-ш-ш… Я сама с ними разберусь.
На траве Расмус с друзьями играют пластмассовыми роботами в войну, мальчишки кричат, издавая звуки выстрелов и взрывов. Когда Ида проходит мимо, Расмус поднимает на нее глаза.
— Они тебя ругают, — говорит он злорадно. Треснуть бы его как следует!
Ида и Эрик подходят ближе к игровому домику, и тут Ида замечает в руках у Фелисии почти пустую водочную бутылку. А ведь Фелисия никогда не пьет!
— Ты ду-у-ра, Ида, — блеет Фелисия, завидев приближающуюся Иду.
Робин придвигается ближе к Фелисии, всем своим видом демонстрируя свою солидарность с ней, но сконцентрировать взгляд на Иде ему не удается.
— В чем дело? — спрашивает Ида. — Что я тебе сделала?
— Ты знала, — всхлипнула Фелисия. — Ты знала, что я люблю Робина и что он меня любит тоже… И ничего мне не сказала. Ты ду-ура.
— Эрик сказал… что он тебе сказал… что мне нравится Фелисия, — заявил Робин, пытаясь сделать строгое лицо.
Ида теребила на шее серебряное сердечко. Металл нагрелся. Ей нужно было предвидеть эту ситуацию и не допустить катастрофы. Ну и болван Эрик!
— Ты предательница… Ты хотела помешать нам с Робином!
— Зачем мне вам мешать?
— Потому что ты не хочешь, чтобы другие были счастливы, — проговорила Фелисия и, прикрывшись рукой, рыгнула. — Потому что сама спишь с парнем, которого не любишь.
Кровь бросилась Иде в лицо.
— Что ты несешь! — оборвала она Фелисию. — Совсем не соображаешь, что говоришь?!
— Все в городе знают: ты влюблена в Густава Оландера. Только Эрик этого не понимает.
Иде показалось, что Фелисия сорвала с нее одежду и выпустила голой перед всеми гостями.
— Откуда ты эту чушь взяла? — крикнула Ида, но ее голос сорвался.
— Да это за километр видно, — ответила Фелисия и писклявым голосом заверещала: — Густав! Густав! Обрати на меня внимание! Я буду лизать твои подметки, Густав!
Ида делает глубокий вдох. Нельзя демонстрировать свои чувства. Нельзя поддаваться на провокацию. Нельзя, чтобы Фелисии поверили.
— Ты напилась, — говорит она Фелисии.
— Иди отсюда! — отвечает Фелисия. — Катись колбаской!
— Вообще-то вы у меня дома, — произносит Ида.
Фелисия смотрит на нее покрасневшими глазами.
— Пошли, Робин, — говорит она и пытается подняться, но теряет равновесие и заваливается на стенку игрового домика. — Пошли к тебе домой. — Она стоит, пошатываясь. — Подожди, я еще Юлии расскажу.
— Ты не права, — говорит Ида. — Завтра протрезвеешь, тогда и поговорим. Какой толк объяснять тебе что-то сегодня, если завтра ты все равно все забудешь?
Робин и Фелисия, спотыкаясь, уходят, чуть не сбив с ног Эрика, который стоит, не сводя глаз с Иды.
— Что она хотела сказать? — свистящим шепотом говорит он.
— Откуда я знаю! У нее с головой не в порядке…
Но Эрик не слушает объяснения Иды. Он продолжает:
— Я спрашиваю, она правду сказала? Ты влюблена в Густава?
Ида хочет открыть рот и заверить Эрика, что она любит его одного в целом мире, но внезапно силы покидают ее. И она уже не помнит, что хотела сказать и зачем.
Зачем?
Подобно мухе, бьющейся о кухонное стекло, в голове стучит одна мысль:
Зачем? Зачем? Зачем?
— Ты влюблена в него? — спрашивает Эрик.
Из сада доносится хлюпающий звук. Все останавливаются и прислушиваются.
Новое бульканье, затем протяжный всхлип.
На сад обрушивается кровавый дождь.
Прохладные капли остужают пылающие щеки Иды, падают на играющего Расмуса, оставляют красные разводы на одежде гостей.
Поливочный шланг прыгает по газону, извивается и плюется красной жидкостью.
Гости испугались, началась паника. Лотта закрыла глаза и заорала как резаная.
— Андерс! Ида! — звала мама откуда-то изнутри дома.
Ида помчалась к ней. В один миг она пересекла газон, пробежала мимо прекративших игру мальчишек и оказалась на террасе.
