Сара Б. Элфгрен - Огонь
— Густав! — крикнула Мину, подходя ближе.
Он поднял голову.
— Привет! — сказал он, закрывая учебник по биологии.
Мину остановилась. Она хотела было сесть на скамью, но место рядом с Густавом было испещрено пятнами засохшего птичьего помета.
— Ты что здесь делаешь? — спросил Густав.
— Гуляю.
— А-а.
Густав поддел ногой камешек. Мину проследила за ним взглядом. Камешек пролетел по воздуху и с тихим плеском плюхнулся в воду в нескольких метрах от ворот шлюза.
— Я вроде видел тебя и Виктора, — сказал Густав. — В его машине. Или мне показалось?
— Нет, не показалось.
— Ты общаешься с этим идиотом?
— Мы учимся в одном классе. Я что, не могу общаться, с кем хочу?
Мину понесло. Почему она без конца должна оправдываться? И лгать.
— Общайся на здоровье, — сказал Густав. — Просто он мне не слишком нравится. Хотя я его, конечно, не очень хорошо знаю.
— Вот именно, что ты его плохо знаешь.
Ситуация становилась абсурдной — Мину защищала Виктора от Густава.
— Да мне, в общем, все равно. Если ты считаешь, что он хороший человек, наверно… так и есть.
Мину посмотрела на Густава. Он явно пытался избежать новой ссоры. Сейчас главное — все не испортить.
— Густав… Прости. Я была не права.
— Я не сержусь, — говорит Густав, и Мину видит, что он действительно не сердится.
— Я не хочу ссориться, — говорит Мину.
— Я тоже.
Густав замолкает, размышляя о чем-то. Мину ждет, что он скажет.
— Но я не могу постоянно анализировать, — говорит он. — Выворачивать вещи наизнанку до тех пор, пока они в конце концов не потеряют всякий смысл.
Мину кивает. Она знает, что Густав имеет в виду. Выворачивать вещи наизнанку она мастер.
— Я хочу отдохнуть. Я устал от этих дурацких мыслей. От кошмаров и всего прочего. И надеюсь на помощь «Позитивного Энгельсфорса».
Он осторожно поднимает глаза на Мину.
— Тебе они тоже могут помочь. По крайней мере, Рикард так думает.
— Рикард? Но он меня совсем не знает.
— Я в общих чертах обрисовал ему наш с тобой разговор, — Густав отвел глаза. — И Рикард сказал, что трудно обрести покой, если рядом находятся негативно настроенные люди.
Мину невесело рассмеялась:
— Такие, как я, да?
— Ты неправильно меня поняла… — начал было Густав.
Мину бросило в жар. А может, она просто перегрелась на солнце? Она уже не понимала, что с ней происходит. Граница между ней и окружающим миром стала зыбкой.
— Что ты хочешь этим сказать? — произнесла Мину. — Что мы больше не можем быть друзьями?
Произносить слова было больно. В горле клокотали слезы.
— Нет. Конечно, нет. Просто я хочу попробовать, вдруг «ПЭ» мне поможет.
— Но тогда тебе нужно избегать общения с «негативно настроенными людьми».
— Мину…
— Говори уж сразу как есть!
Теперь покраснел и Густав.
— Я просто хочу навести порядок в своей жизни.
— И поэтому предоставляешь Рикарду право решать, о чем тебе можно и о чем нельзя думать, с кем можно и с кем нельзя общаться.
— Я не говорю, что он прав. Я просто передаю его слова.
— А собственного мнения у тебя, как обычно, нет? Ты просто трус.
Она опять зашла слишком далеко. Густав и так постоянно корит себя за трусость. За то, что не осмелился спросить у Ребекки о ее проблемах, которые, как он полагает, в конце концов привели ее к самоубийству.
Но Мину уже не может остановиться. Интересно, что сказала бы Ребекка о философии Рикарда и о том, что для хорошего самочувствия надо избегать общения с несчастными и недовольными людьми, с людьми, у которых много проблем и трудностей в жизни.
Однако приплетать в разговор с Густавом Ребекку нельзя, Мину знает, что потом не простит себе этих слов. Но если спор продлится еще хотя бы секунду, она не сможет сдержаться. Надо срочно уходить.
Густав опережает ее.
— Мне пора домой.
Мину молча кивает. Стоит ей открыть рот, как запретные слова вырвутся, и ситуация станет необратимой.
Густав встает со скамьи.
— Мне жаль, что так получилось, — говорит он.
Мину долго смотрит ему вслед. Ей кажется, будто он навсегда исчезает из ее жизни.
С воды доносится плеск, Мину смотрит на реку.
Большой пузырь поднимается над поверхностью воды. И с шумом лопается.
36
Анна-Карин сжимает в руке мобильный.
Она стоит в рощице на берегу озера и смотрит, как спускаются сумерки. Пора домой, но у нее нет сил сдвинуться с места.
Анна-Карин понимает: Мину смягчила картину допроса, не хотела пугать Анну-Карин. Спасибо, конечно, но что толку?
Допросы начались. Угроза стала реальностью.
Анна-Карин подумала про деньги, которые Николаус оставил для них в матрасе. Теперь эти деньги хранятся в розовой сумочке Анны-Карин в ее бельевом шкафу. Может, взять их и сбежать? Избранницы ее наверняка поймут…
Но от Совета не сбежишь. Они найдут везде. В любом уголке земли.
В тихой глади озера отражаются деревья, растущие на другом берегу.
Анна-Карин не была здесь уже несколько лет. С тех самых пор, когда после окончания седьмого класса их привели сюда в поход с ночевкой. Целые сутки они жарили сосиски, купались и ходили в маршруты, чтобы «лучше узнать друг друга». С Анной-Карин никто не хотел делить палатку, и она провела ночь одна, не сомкнув глаз, потому что Ида и Эрик обещали поджечь ее спальник, когда она заснет.
Опять начало дергать место укуса. Анна-Карин потерла болячку и пошла по берегу, ища глазами листья подорожника.
С озера донесся громкий плеск, Анна-Карин подняла голову.
На некотором расстоянии от берега по воде расходились круги. Наверно, рыба играет. Что же еще?
Новый плеск.
Анна-Карин пригляделась. Круги расходились по воде уже гораздо ближе к берегу.
Анна-Карин отступила назад, к рощице. Но тут с другой стороны озера тоже донесся плеск.
Наверно, рыбы играют. Ничего особенного.
Вода в середине озера медленно начала двигаться по кругу.
Затем линия воды начала медленно прогибаться, в центре озера образовалась впадина. Вода отступала от берега, сантиметр за сантиметром обнажая мокрый песок.
Ничего особенного. Ничего особенного.
Анна-Карин продолжала пятиться, пока не споткнулась и чуть не свалилась в кусты.
Озеро еще немного отступило от берега.
Все затихло.
Только вода понемногу продолжала бурлить, искажая отражения деревьев.
Раздался низкий хлюпающий звук.
Анна-Карин не стала дожидаться продолжения. Она развернулась и побежала, не оглядываясь, к дороге. На самом деле это была даже не дорога, а просто две колеи с пожелтевшей примятой травой посередине.
Стало заметно темнее.
Впереди уже можно было разглядеть шоссе, но тут под ноги Анны-Карин метнулась какая-то тень. Девушка резко остановилась.
В темноте светились два янтарных глаза.
Лисица.
Перед глазами Анны-Карин вспыхнул белый свет, и она увидела себя саму как бы со стороны. Изображение было огромным, казалось, она смотрит на себя снизу и чуть сбоку.
Новая вспышка света, ноги Анны-Карин подкосились. Она упала на колени.
Когда она открыла глаза, лисица стояла прямо перед ней.
Их глаза встретились.
И Анна-Карин вдруг поняла.
В результате сложного процесса ведьма может установить связь с животным.
Это сказала Адриана в первую их встречу в кабинете директора.
Я выбрала ворона. Или, точнее, он выбрал меня.
Мой фамилиарис может быть моими глазами и ушами там, где мои собственные глаза и уши бессильны.
Лис — фамилиарис Анны-Карин.
Он выбрал ее.
Она медленно протянула руку. Лис настороженно выжидал. Затем залаял. Вытянул вперед морду и ткнулся твердым острым носом в самое место укуса.
Анна-Карин опустила руку.
— Привет, — сказала она.
Лис не сводил с нее глаз.
«А что теперь? — подумала Анна-Карин. — Что я теперь должна делать?»
Лис снова тявкнул. Анна-Карин почувствовала непонятную тоску. Ей захотелось побежать по лесу, почувствовать под ногами хвою и мох…
— Чудно, — проговорила она. И ей показалось, что лис согласился с ней. Он еще раз ткнулся мордой ей в руку и скрылся в лесу.
— До свидания, — задумчиво проговорила Анна-Карин.
* * *Ида, Юлия и Ханна Х. стоят на крыльце, глядя на нарядных людей, собравшихся в саду семьи Хольмстрём. Большинство гостей уже успели выпить по одному, а то и по два бокала вина, обстановка сделалась непринужденной, все чаще звучал громкий смех. Фигуры людей тонули во мраке, черты лица казались мягче в свете разноцветных фонариков.
