Джоан Роулинг - Гарри Поттер и философский камень
Друзья Чарли (очень весёлый народ) показали Гарри и Гермионе, как они особым образом скрепили несколько ремней, чтобы приторочить к ним Норберта. Потом они пристегнули ящик, Гарри с Гермионой пожали всем руки и сказали большое спасибо, и вот наконец Норберт начал удаляться… удаляться… и исчез из виду.
Они соскользнули вниз по винтовой лестнице, и на сердце у них было так же легко, как в опустевших руках, с которых они Норберта сбыли долой. Дракона больше нет — Малфою светит сидеть после уроков — что же могло омрачить их радость?
Ответ на этот вопрос уже поджидал их внизу. Не успели они выйти в коридор, как из тьмы на них выскочило лицо Филча.
— Ну, ну, — прошептал он. — Вот мы и влетели.
Накидка-невидимка осталась лежать на верхушке башни.
Глава пятнадцатая. Запретный лес
Дела шли — хуже не придумаешь.
Филч отвёл их к профессору Макгонагелл, в её кабинет на первом этаже, и оставил сидеть. Они сидели и ждали, не обменявшись ни единым словом. Гермиона дрожала, как лист. В голове у Гарри веские причины гонялись за серьёзными основаниями и сталкивались с исчерпывающими объяснениями, но чем дальше, тем менее правдоподобно все они звучали. Было совершенно ясно, что на этот раз им не выкрутиться. Попались они серьёзно. Как же они могли допустить такую глупость — забыть накидку? Ни одно обстоятельство на свете не могло убедить профессора Макгонагелл, что им можно было этой ночью шататься по школе — а тем более лезть на самую высокую башню, которая была запретной в любое время, кроме уроков астрономии. А если прибавить к этому Норберта и накидку-невидимку… в общем, можно было начинать собираться.
А чтобы Гарри не думал, что хуже уже быть не может, профессор Макгонагелл появилась в кабинете, ведя за руку Невиля.
— Гарри! — выпалил Невиль, как только завидел их. — Я… я хотел тебя предупредить, потому что Малфой сказал, что он тебя поймает, и что у тебя есть дра…
Гарри изо всех сил затряс головой, чтобы Невиль поскорей заткнулся, но профессор Макгонагелл это заметила. Нависая над ними тремя, она, казалось, собиралась испепелить их таким языком пламени, какой Норберту и не снился.
— Вот уж от вас я такого никак не ожидала. Мистер Филч утверждает, что застал вас у астрономической башни. Уже час ночи. Извольте объясниться.
Гермиона впервые в жизни отказалась ответить на вопрос учителя. Она внимательно разглядывала свои тапочки, застыв неподвижно, как статуя.
— Что ж, мне и так всё понятно, — сказала профессор Макгонагелл. — Тут не требуется быть семи пядей во лбу. Вы наболтали Малфою чепухи про какого-то там дракона, чтобы выгнать его из постели и подставить под наказание. Его я уже поймала. Я полагаю, вы также находите забавным тот факт, что Лонгботтом услышал что-то краем уха и принял это за чистую монету?
Гарри встретился взглядом с Невилем и попытался разуверить его (без слов, конечно), поскольку Невиль выглядел изумлённым и обиженным. Бедняга Невиль! Гарри догадывался, чего ему стоило отправиться искать их ночью, в темноте.
— Отвратительно, — продолжала профессор Макгонагелл. — Четверо учеников в одну ночь! Ничего подобного мне и слышать не приходилось! Вы, мисс Грейнджер — я всегда считала, что у вас-то хватает здравого смысла. А что касается вас, Поттер — мне казалось, что честь Грифиндора для вас кое-что значит. Вы все трое будете наказаны. Да, включая и вас, Лонгботтом — что бы там ни было, это не даёт вам права бродить ночью по школе, это чрезвычайно опасно, особенно в последнее время. Грифиндору будет начислено пятьдесят штрафных очков.
— Пятьдесят?! — задохнулся Гарри. Но они же потеряют то преимущество, которое он выиграл в квиддич!
— Пятьдесят за каждого из вас, — сказала профессор Макгонагелл, тяжело сопя своим длинным острым носом.
— Профессор… ну пожалуйста…
— Вы не можете…
— Попрошу не указывать мне, что я могу и чего не могу, Поттер. Отправляйтесь в постель. Никогда ещё мне не было так стыдно за учеников Грифиндора.
Они потеряли сто пятьдесят очков. Грифиндор таким образом оказывался на последнем месте. В одну ночь они лишили свой колледж всякой надежды завоевать кубок школы. У Гарри было такое ощущение, будто сердце его провалилось в желудок, да там и осталось. Как же им теперь быть?
Он всю ночь не сомкнул глаз. Рядом с ним Невиль всхлипывал в подушку — не переставая, часами. Ничего утешительного Гарри ему сказать не мог. Он знал, что Невиль, как и он сам, боялся прихода утра. Что будет, когда все остальные Грифиндоры узнают, что они натворили?
Сперва ученики Грифиндора, проходившие мимо огромных песочных часов, отмечавших положение колледжей, думали, что произошла какая-то ошибка. Как иначе было объяснить, у них вдруг оказалось на сто пятьдесят очков меньше, чем накануне? Потом, медленно, но верно, начался шёпот, пошли слухи: Гарри Поттер, знаменитый Гарри Поттер, герой двух квиддичных матчей — это он стоил им их места в общем зачёте, он и ещё парочка безмозглых первоклашек.
Из самого известного и уважаемого ученика в школе Гарри очень быстро превратился в самого презираемого. Даже Равенкло и Хафлпафы на него обозлились — всем давно хотелось, чтобы Слизерин наконец проиграл. Где бы Гарри ни появлялся, повсюду на него показывали пальцами и ругали его в полный голос, не стесняясь. Слизерины, напротив, взяли привычку хлопать и свистеть, когда он проходил мимо, и кричали ему в спину: «Эй, Поттер! Спасибо! Мы у тебя в долгу!»
Один лишь Рон от него не отвернулся.
— Дай им пару недель, и всё забудется. Фред и Джордж — они знаешь сколько очков напроигрывали за это время, а с ними всё равно все водятся.
— Ну да, — сказал Гарри, чувствуя себя очень несчастным. — Сто пятьдесят очков одним махом они, небось, никогда не теряли.
— М-м-м… нет, — признался Рон.
Заглаживать ошибку было уже поздно, но Гарри тем не менее дал самому себе обещание никогда больше не впутываться в то, что его не касается. Хватит с него секретов, тайных ходов и тому подобного. Ему было так стыдно, что он даже пошёл к Вуду и сказал, что он хочет отказаться от своего места в сборной.
— Отказаться? — прогремел в ответ Вуд. — Кому от этого легче будет? Если мы и в квиддич не сможем побеждать — как мы тогда будем очки обратно отыгрывать?
Но даже квиддич не приносил Гарри прежней радости. Никто из команды с ним во время тренировок не разговаривал, а если кому-то и надо было к нему обратиться, то называли его не иначе, как «искатель».
Гермиона и Невиль тоже страдали. Им приходилось не так туго, потому что они не были настолько известными, но с ними тоже никто теперь не говорил. Гермиона даже перестала постоянно привлекать к себе внимание на уроках; она сидела, опустив голову, и молча работала.
Гарри почти радовался, что до экзаменов оставалось недолго. Занятия и домашняя работа отвлекали его от мыслей о своих неприятностях. Он, Рон и Гермиона держались вместе, подальше от остальных, и засиживались допоздна, пытаясь запомнить рецепты сложных зелий, выучить наизусть заклинания и наговоры, зазубрить даты магических открытий и восстаний гоблинов…
Однако за неделю перед началом сессии решимость Гарри не вмешиваться не в свои дела внезапно подверглась серьёзному испытанию. Однажды после обеда он шёл один из библиотеки, и вдруг услышал чьё-то жалобное нытьё в кабинете, мимо которого он собирался пройти. Подойдя ближе, он узнал голос Квиррела:
— Нет… Нет… Умоляю, не надо больше…
Похоже было, что ему кто-то угрожал. Гарри придвинулся ещё ближе.
— Ну ладно… ладно… — всхлипывал Квиррел.
В следующее мгновение он вылетел из кабинета, на ходу поправляя свой тюрбан. Он был очень бледен и чуть не плакал. Квиррел быстро скрылся из виду; Гарри был уверен, что он его не заметил. Он подождал, пока шаги Квиррела затихли в отдалении, и заглянул в кабинет. В нём было пусто, но дверь в противоположной стене была распахнута. Только пройдя половину пути к ней, Гарри вспомнил про своё обещание не совать свой нос куда не нужно.
Впрочем, он и так был готов поспорить на дюжину философских камней, что через эту дверь только что вышел Снейп. Судя по тому, что Гарри удалось подслушать, Снейп теперь должен был скакать по школе вприпрыжку — Квиррел, похоже, сдался.
Гарри вернулся в библиотеку. Гермиона гоняла Рона по астрономии. Гарри рассказал им об услышанном.
— Значит, Снейп своего добился! — сказал Рон. — Если Квиррел рассказал ему, как обойти наговор против чёрных сил…
— Но ведь там ещё Пушистик, — напомнила Гермиона.
— Может, Снейп догадался, как его одолеть, и без помощи Хагрида, — сказал Рон, оглядывая тысячи книг на полках вокруг них. — Наверняка где-нибудь тут стоит книга, в которой написано, как усмирять огромных трёхголовых собак. Что же нам теперь делать, Гарри?
В глазах у Рона снова зажёгся огонёк — он предвкушал приключение. Но Гермиона ответила раньше, чем Гарри успел открыть рот:
