Джоан Роулинг - Гарри Поттер и философский камень
— Тс-с-с! — снова зашипел Хагрид. — Вы вот что — заходите ко мне сегодня ввечеру. Что я вам скажу, того обещать не стану, имейте в виду — ученикам про это дело и вовсе знать не положено. Ах ты ж! Они все теперь подумают — это я проболтался…
— Ну, тогда до встречи, — сказал Гарри.
Хагрид пошлёпал прочь.
— Что это он там за спиной прячет? — сказала Гермиона задумчиво.
— Ты думаешь, это что-нибудь про камень?
— Пойду, посмотрю, из какого он раздела пришёл, — сказал Рон, радуясь, что появился повод бросить занятия. Спустя минуту он появился снова, с целой стопкой книг подмышкой, и грохнул их на стол.
— Драконы! — прошептал он. — Хагрид читал книжки про драконов! Глядите: «Породы драконов Великобритании и Ирландии». А вот «Из яйца да в полымя — руководство по уходу за драконом».
— Хагриду всегда хотелось завести себе дракона, он мне сам сказал, когда мы ещё только познакомились, — вспомнил Гарри.
— Но это же против правил, — сказал Рон. — Разведение драконов запрещено Колдовской Конвенцией 1709 года[45], это всем известно, потому что дракона на заднем дворе от муглей просто так не спрячешь. К тому же они не приручаются — их держать опасно. Вы бы поглядели, какие у Чарли ожоги — от диких, румынских.
— Но в нашей стране диких нет, правда? — спросил Гарри.
— Конечно, есть, — ответил Рон. — Уэльские зелёные обыкновенные и Гебридские чёрные[46]. Представляю, сколько в Министерстве работы — их удерживать. Если кто из муглей их видит, на них приходится чары накладывать, чтобы они забыли.
— Так что же всё-таки у Хагрида на уме? — сказала Гермиона.
Спустя час они все вместе стучались в дверь хижины школьного егеря, и с удивлением обнаружили, что занавески на окнах плотно задёрнуты. Прежде чем впустить их, Хагрид осторожно осведомился, кто пришёл, и быстро захлопнул за ними дверь, как только они переступили через порог.
Внутри было невыносимо жарко. Несмотря на то, что день выдался тёплый, в камине вовсю полыхал огонь. Хагрид заварил чай и предложил всей компании бутербродов с бельчатиной, от которых они отказались.
— Ну — хотите мне вопрос задать, или как?
— Да, — сказал Гарри твёрдо. Он не видел смысла ходить вокруг да около. — Мы хотели узнать, не мог бы ты нам рассказать, что ещё, кроме Пушистика, охраняет философский камень.
Хагрид нахмурился.
— И не просите, — сказал он. — Перво-наперво, я и сам не знаю. Второе — вы и так слишком много чего разведали, так что ежели бы даже я и знал, всё равно не сказал бы. Камень, он здесь неспроста. Из Гринготта его, почитай, почти что спёрли — это вы, небось, тоже докумекали? И вообще, мне, к примеру, невдомёк, как вы про Пушистика пронюхали.
— Ну что ж, Хагрид, я отлично понимаю, что у тебя могут быть причины нам не рассказывать, но я ни за что не поверю, что происходящее в школе может каким-то образом пройти мимо тебя, — начала Гермиона тёплым, вкрадчивым, почти льстивым голосом.
Хагрид дёрнул бородой; видно было, что он улыбается.
— Нам просто интересно, кто именно занимался безопасностью камня, — продолжала Гермиона. — Интересно, кому ещё Дамблдор доверяет помочь ему в таком важном деле, кроме тебя.
Услышав это, Хагрид выпятил грудь. Гарри и Рон восхищенно посмотрели на Гермиону.
— Ну, ежели вы так просто… Может, в том большого вреда и не будет… Значит, так. Пушистика он у меня одолжил… Потом учителя чары напустили… Профессор Спраут, профессор Флитвик, профессор Макгонагелл… — загибал он на пальцах. — Профессор Квиррел… Дамблдор самолично руку приложил, ясно дело. Стойте-ка… Кого-то я ещё… Ах, да — профессор Снейп.
— Снейп?!
— Ага… Вы что, неужто опять всё про то же? Слушайте сюда — Снейп помог камень сохранить, не станет же он теперь его красть, в самом деле!
Гарри догадывался, что Рон и Гермиона думали в точности то же самое, что и он. Если Снейп участвовал в зачаровании камня, то ему ничего не стоило узнать, каким образом остальные учителя его оберегают. Он, должно быть, знал всё, что нужно — за исключением, казалось, наговора профессора Квиррела, и того, как пройти мимо Пушистика.
— Но ведь ты — единственный, кто знает, как можно пройти мимо Пушистика, правда, Хагрид? — сказал Гарри взволнованно. — Ты никому не говорил, даже учителям, верно?
— Окромя Дамблдора — ни единой душе, — гордо заявил Хагрид.
— Ну что ж, и то хорошо, — пробормотал Гарри. — Хагрид, давай хоть окно откроем, а? Я тут сейчас сварюсь.
— Извини, Гарри, никак нельзя, — ответил Хагрид. Гарри поймал его взгляд, устремлённый на пламя в камине, и тоже посмотрел туда.
— Хагрид — а это ещё что?!
Но он уже и так знал, что это. В самом жарком месте камина, под котелком, сидело огромное чёрное яйцо.
— Э-э… — протянул Хагрид, нервно ковыряясь в бороде. — Это… Это, знаешь ли…
— Где ты его достал, Хагрид? — спросил Рон, наклоняясь над огнём, чтобы получше рассмотреть яйцо. — Небось, недёшево обошлось.
— А вот и нет. Я его выиграл, — сказал Хагрид. — Намедни ночью. Пошёл я, значит, в деревню, пропустить пару кружечек на сон грядущий, и сели мы играть в карты с одним там… Сдаётся мне, этот малый был прям-таки рад от него избавиться.
— А когда оно вылупится, что ты с ним делать будешь? — спросила Гермиона.
— А я тут книжки разные читаю, не просто так, — сказал Хагрид, вытягивая из-под подушки толстенный том. — В библиотеке взял, во как. «Разведение драконов — приятное с полезным». Она, конечно, устарела чуток, ясно дело, но там про всё прописано. Яйцо, значит, в огне держать надо — потому что мамаша, она на них жаром пыхает, вот, а когда вылупится, поить его коньяком пополам с куриной кровью, через кажные полчаса. А здесь — здесь про то, как разные яйца различать. У меня тут, вишь ты, норвежский гребнеспин[47]. Они редкие, эти вот.
Он положительно сиял, весьма довольный собой. Гермиона, впрочем, его восторгов не разделяла.
— Хагрид, у тебя дом сделан из дерева, — сказала она.
Но Хагрид её уже не слышал. Он весело напевал, перемешивая кочергой уголья.
Теперь ко всем их заботам прибавилась новая — что может случиться с Хагридом, если станет известно, что он прячет у себя в избушке незаконного дракона.
— Мне иногда интересно — бывает ли на свете такое, когда просто живёшь себе спокойно, — вздохнул Рон.
Вечер за вечером они проводили над домашними заданиями, которые всё увеличивались. Гермиона начала составлять расписания самостоятельных занятий для Гарри и Рона. Это здорово действовало им на нервы.
Наконец, однажды утром, за завтраком, Ядвига принесла Гарри записку от Хагрида. В ней было всего одно слово: «Вылупляется».
Гарри решил, что травоведение можно спокойно пропустить, и собрался сразу же бежать к избушке. Гермиона ничего подобного и слушать не желала.
— Гермиона, ну подумай, сколько раз в жизни нам перепадёт увидеть, как вылупляются драконы?
— У нас сейчас урок, нам всем влетит, но даже это всё ерунда по сравнению с тем, в каком положении окажется Хагрид, если кто-нибудь узнает, что он затеял…
— Тише ты! — прошептал Гарри.
Малфой проходил мимо в нескольких шагах от них и остановился так резко, что не было никакого сомнения — он подслушивал. Что именно ему удалось услышать, Гарри не знал, но выражение на лице Малфоя ему очень не понравилось.
Рон продолжал препираться с Гермионой, пока они не пришли на травоведение, и Гермиона в конце концов согласилась сбегать с ними к Хагриду на первой перемене. Когда из замка донёсся колокольчик, возвестивший конец урока, вся троица немедленно бросила лопатки и понеслась через весь двор на опушку леса. Хагрид встречал их у дверей, раскрасневшийся и взволнованный.
— Уже почти вылез.
Он быстро втолкнул их внутрь.
Яйцо лежало на столе, покрытое глубокими трещинами. Внутри что-то шевелилось, и оттуда доносилось странное щёлканье.
Они пододвинули к столу табуретки и смотрели, затаив дыхание.
Внезапно раздался громкий скрип, и яйцо распалось надвое. Дракончик вывалился из него на стол. Красивым его назвать было сложно; Гарри он больше всего напомнил помятый чёрный зонтик. Кожистые крылья его, покрытые шипами, казались слишком большими для тощего костлявого тельца цвета воронёной стали. У него было длинное рыльце с широко посаженными ноздрями, крохотные выпуклости на голове, там, где должны были вырасти рожки, и оранжево-жёлтые, навыкате, глаза.
Он чихнул; из ноздрей при этом вылетело несколько искр.
— Ну что за прелесть! — промурлыкал Хагрид. Он потянулся, чтобы погладить дракончика по голове. Тот ловко обернулся и щёлкнул острыми зубками, намереваясь цапнуть его за руку.
— Ах ты, радость моя, мамочку признал! — умилился Хагрид.
— Хагрид, — сказала Гермиона, — скажи, пожалуйста, насколько быстро они растут, эти норвежские гребнеспины?
Хагрид открыл было рот, но вдруг остановился и сильно побледнел, потом вскочил и подбежал к окну.
