Джон Тренейл - Свиток благоволения
– Пусти… меня!
Ло Бин сделал пару шагов вперед. Диана ослабевала. Он посмотрел на небо, увидел, что оно уже начало сереть, и выругался. Он быстро пошел к бортику люка, доставая револьвер. Придется удовольствоваться только одним оставшимся в живых задержанным.
Чан Пин понемногу стаскивал Диану вниз по трапу – по крайней мере, так казалось генералу. Он опустился на колено у люка и направил оружие вниз.
– Свет! – завизжал он, и один из его людей подбежал к нему с фонарем. Ло Бин перегнулся и заглянул в люк.
Диана посмотрела вверх, глянула в его злые глаза, увидела оружие… Потом мимо ее головы пролетело что-то длинное и извивавшееся – удар хлыста. Он шипел и корчился… Ло Бин страшно закричал, ужас, мука и ненависть смешались в его крике; казалось, что черный хлыст повис у него на щеке и извивается. На какую-то долю секунды, способную свести с ума, тело змеи шлепнуло по волосам Дианы… Потом Ло Бин и его убийца упали вниз, на палубу трюма.
На краткий миг солдаты застыли, как статуи. Этот отрезок времени стоил им жизней.
Саундерс снес с ног ближайшего к нему солдата и выхватил его винтовку. Когда остальные члены штурмовой группы опомнились, Уоррен упал на палубу и с размаху перекатился к двоим, стоявшим ближе к нему. Весь удар его тела пришелся им по икрам. Один из них, не вскрикнув, упал за борт; второй пошатнулся, пытаясь удержаться на ногах… Но Саундерс уже хладнокровно открыл огонь, точно прицелившись. У него за спиной переводчик начал было поднимать свою винтовку, но Саундерс упал на колено, затем на бок, перекатился, оказавшись на спине и держа винтовку перед собой, и направил ее вверх. Противник успел выстрелить лишь дважды, когда Саундерс выпустил очередь ему в живот, выпустив кишки, кровавым комом вывалившиеся наружу. Затем Уоррен отпрыгнул назад, оказавшись точно посередине между двумя солдатами. Один из них стоял за телом упавшего переводчика, второй на корме лихтера. Когда оба были уже готовы открыть огонь, Саундерс заорал:
– Стреляю!
Уоррен рухнул, как подкошенный. В одну и ту же секунду две очереди распороли ночь, точно совпав одна с другой.
Остался один.
Последний из нападавших побежал по палубе, поливая очередями с бедра. Саундерс изготовился к стрельбе, точно прицелившись. Отказавшись менять позицию, он глубоко вдохнул, задержал дыхание и плавно нажал на спусковой крючок. Ничего не произошло – патроны кончились.
Китаец уже был рядом с трапом. Он обнажил в рычании зубы и прицелился точнее. Свинцовый веер прошелся всего в нескольких дюймах от его мишени.
Диана внезапно выпрыгнула из люка на палубу у него за спиной и толкнула его всем весом своего тела. Теряя равновесие, он запаниковал, разворачиваясь в поисках цели. Но, прежде чем он успел понять, кто его атаковал, Уоррен, прыгнув на него, вцепился ему в горло.
Диана упала и перевернулась на спину. Она взглянула на небо. Оно порозовело: рассвет подкрался, никем не замеченный. Потом она повернула голову и заметила еще кое-что. Электростанцию, извергавшую дым, повисший за широкой гладью заиленной воды кофейного цвета, а там, дальше, рисовые чеки, показавшиеся ей заброшенными. Она села. Грузовики на шоссе. Дома, ненадежные причалы, торчащие поперек течения, плоты с металлическими бочками для горючего, дымки, поднимающиеся из труб фабрики, жилые дома…
Чан Пин с трудом выбрался из трюма. Когда он подошел и сел рядом, Диана кивнула головой в сторону правого борта и сказала:
– Кантон.
Глава 34
Джин Сэнгстер не мог перестать дышать, это было у него врожденным, но он находил сейчас дыхание тяжким, изнуряющим занятием, потому что хотел умереть достойно.
Хотя способ для казни был выбран несколько необычный: пробежка трусцой на туманном рассвете по холмам, западнее Пекина, в компании русского агента и двенадцати китайских солдат. Они держали постоянный ритм, труся по мокрой траве навстречу бритвенно-тонкому малиновому диску, уже начавшему подниматься над горизонтом. Воздух был прохладен и свеж, а темп бега невысок: лишь першенье в глотке и та проблема, что он должен заполнять воздухом легкие, портила то, что при других обстоятельствах сошло бы за приличную утреннюю пробежку.
Когда офицер выбросил руку, его подчиненные свернули влево, направившись к березовой роще на пригорке сбоку от тропы. Сэнгстер посмотрел на Прошина. На лице русского ничего не отражалось. Он выглядел изнуренным и потрепанным, но ведь оба они брились в последний раз довольно давно. Может, он тоже вспоминает сейчас другие рассветы в учебном лагере, веселые пробежки по выходным в сосновых лесах под Москвой?
Офицер вздернул подбородок и закричал – слова вылетали в воздух в такт бегу. Солдаты слева от Сэнгстера ответили, захлопав по ложам своих винтовок, потом припев подхватила цепочка, бегущая справа. Сэнгстер не смог разобрать слов.
Сэнгстер, вздрогнув, еще раз кинул взгляд на Прошина. Русский ухмылялся. Заметив, что Сэнгстер смотрит на него, он сжал кулак и кивнул головой.
– Тра-та-та, – заорали они хором.
Офицер удивленно повернул голову и ухмыльнулся. Потом он показал им большой палец. Сэнгстер подумал, что, имей он право выбора, он предпочел бы, чтобы его расстреляли именно китайцы.
– Вот мы и прибыли, – пробормотал Прошин. Сэнгстер огляделся. По другую сторону березовой рощи начинался уклон, спускавшийся к озеру. Гладкая поверхность воды в косых бледных лучах восходящего солнца походила на тусклую жесть. На берегу стоял армейский грузовик. Для их тел. Мертвецы не могут бегать трусцой…
– Как у тебя все прошло, старина?
– Отлично. – Рот Прошина скривился в грустной улыбке. – Они даже не пытали меня. Если не считать того, что мне не давали курить мою трубку. А у тебя?
– Ничего. Ни одного вопроса не задали.
– Не дали возможности проявить мужество.
– И кое-чего другого, гораздо лучшего…
Но тут Сэнгстер увидел кое-что другое, что не совсем соответствовало его предчувствиям.
За грузовиком – до этого момента его не было видно – оказался старомодный китайский чайный домик, выходивший на причал, выдававшийся в озеро. Все три двери были закрыты, но на широкой террасе стояли несколько низких квадратных столиков, на которых были расставлены чайные чашки и вазочки, будто хозяева ожидали гостей. Перед чайным домиком два пожилых китайских джентльмена занимались утренней гимнастикой.
Офицер скомандовал остановиться, и, пока солдаты стояли, опершись на свои винтовки, пленники опустились на землю, переводя дух. Оба китайских джентльмена закончили зарядку одновременно. Один из них поднялся по ступеням на террасу чайного домика, а второй направился к вновь прибывшим с таким выражением лица, что оно могло бы сойти за гостеприимную улыбку.
– Мистер Прошин. Мистер Сэнгстер. Прошу прощения. Я совсем не говорю по-русски. А мой английский весьма посредствен, как вы сами можете видеть. Я знаю, что вы оба говорите по-китайски. Не могли бы мы поговорить на путунхуа, пожалуйста?
Они уставились на него. Какое-то мгновение смысл сказанного не мог уловить ни один из них. Потом Сэнгстер неуклюже поднялся, секундой позже то же самое сделал и Прошин.
– Да. Ши дэ.
– Пожалуйста, заходите.
Старик провел их по ступеням к центральным дверям и, толкнув, распахнул их. Когда Сэнгстер поставил ногу на порог, его глаза расширились. Мгновение назад у него скрутило желудок, теперь его начали мучить газы.
Второй китайский джентльмен стоял спиной к зашедшим, рассматривая серию фотоснимков, разложенных на столе. Каждый отпечаток был выполнен с большим увеличением, но качество фотографий от этого не пострадало.
Русский и американец будто снова оказались внутри «Боинга-747».
– Мы проявили вашу пленку. Надеюсь, вы не обиделись. Хорошие снимки, не правда ли? Принимая во внимание обстоятельства, при которых они были сделаны, я должен поздравить вас обоих. Отличная работа.
Сэнгстер развернулся, чтобы увидеть лицо говорившего. В его выражении не было никаких следов насмешки.
– Мне очень жаль, что вы оба должны теперь покинуть нас. Я хотел бы пообщаться с вами подольше.
Услышав это, Сэнгстер начал все понимать. Это должно произойти скоро. Но почему они все еще не сделали это? Он знал. Они думали, что, если протянут с этим достаточно долго, он потеряет контроль над собой, начнет плакать, потеряет лицо. Ну нет, они не дождутся. Какого черта им просто не взять и не покончить с этим?
– Пойдемте выпьем по чашечке чаю.
Китаец, изучавший снимки, услышал приглашение и отвернулся от стола с фотографиями, потирая руки. Он одарил пленников улыбкой и кивком одобрения. Сэнгстер посмотрел на Прошина. После долгой паузы оба вышли наружу. Офицер, командовавший конвоем, раздал чашки с горячим чаем. Сэнгстер взял протянутую ему чашку, но она была слишком горячей, и его рука дрогнула. Он мысленно обругал себя и подумал, заметил ли это Прошин.
