Джон Тренейл - Свиток благоволения
Саймон Юнг, находившийся в каюте, уже ничего не мог услышать. Камнор, однако, уловил шум.
– Что это было?
Третий мужчина, крепкого телосложения кореец в спортивном костюме, замер. Его занесенный кулак застыл в воздухе. Он посмотрел на Камнора, кивнувшего в ответ. Кореец распахнул дверь.
– Пошел, – тихо сказал Цю. Кореец, увидев, что находится в каждой руке у Цю, повиновался.
Цю шагнул через порог, захлопнув за собой дверь ногой. Его нога запачкала дерево темно-красным.
– Руки за голову!
Камнор и его палач повиновались, последний сделал это с явной неохотой. Только увидев все четыре руки, поднятые вверх, Цю позволил себе расширить зону обзора.
Каюта была примерно пятнадцать на двенадцать метров, освещалась скрытой трубкой дневного света и настольной лампой, сделанной из снарядной гильзы. Все в каюте казалось сделанным из плюша, вплоть до бархатных портьер и хрустальных пепельниц. Письменный стол Камнора стоял поперек одного из углов, образованных большим окном. Стол был развернут к двери. Перед столом стоял круглый столик-подставка для декоративного компаса и секстанта. У другого угла оконной амбразуры стоял подсвеченный глобус в дубовой оправе; прямо перед ним – глубокое кожаное кресло с подлокотниками, обитое латунными заклепками. В нем сидел Саймон Юнг. Он был обнажен до пояса. На груди были видны пятна от ожогов. На круглом столике рядом с компасом в пепельнице все еще дымилась длинная сигара. Ее вида и едкого запаха было достаточно для Цю, чтобы понять, что заставило Саймона так кричать.
Цю медленно двинулся на корейца, стоявшего в шести метрах от него с бесстрастным лицом. Тот попятился назад, пока не уперся спиной в окно.
Саймон пришел в себя. При виде Цю глаза его расширились, он попытался сесть прямо.
– Не двигайся, – тихо сказал Цю, прежде чем перенести свое внимание на Камнора. – Я удивлен, – начал он. – Я уже давно подозревал, что ты работаешь на КГБ, но я даже и вообразить не мог, что на твоем судне я найду «РКГ-три М». – Цю повысил голос: – Я в самом деле удивлен и теряюсь в догадках, для чего тебе понадобились эти противотанковые гранаты рукояточного типа, начиненные мощной взрывчаткой, с взрывателями ударного действия? Ты считаешь, что они могут пригодиться на заседании Совета директоров?
Камнор ничего не ответил. Цю переложил гранату в левую руку, в которой уже держал одну, и продел указательный палец в кольцо на конце шпильки. Камнор окаменел. В каюте стало неестественно тихо.
– Зачем? – Цю кивнул в сторону Саймона и повторил вопрос. – Зачем это?
– Это было… это было важно. Важно не дать ему контролировать компьютерную программу «Благоволение». – Камнор говорил быстро, точно стремясь угодить Цю. – Ему нельзя доверять, ты знаешь это, все вы знаете это. Он не хотел говорить мне, где она, поэтому…
– Ты решил пытать его. – Цю увидел, что на лице Камнора отражается только часть правды. Этот человек ненавидел Саймона Юнга. Попытка была продиктована личным чувством по отношению к Саймону. Цю подумал, что же сделал Саймон, чтобы в застывших глазах Камнора появилась такая непримиримость.
– А зачем тебе понадобилась программа? – спросил он.
Нет ответа.
– Думаю, я смогу ответить на этот вопрос и сам. Ты собирался уничтожить ее, не так ли? Так, чтобы никто не смог переправить деньги из Гонконга. – Цю хрюкнул и перевел взгляд на Саймона. – Саймон, ты меня слышишь?
– Я слышу тебя, – ответил тот слабым голосом.
– Поднимись по трапу. Там, на палубной рубке есть ялик. Сматывайся на нем. Тебя подберут. Рид вот-вот будет здесь.
Саймон выбрался из кресла и направился к двери. На пороге он устало обернулся.
– Леон знает, где дискета, – сказал он. – Плохо. Я не смог… вытерпеть.
На лице Цю не дрогнул ни один мускул.
– Ничего, ты иди, – тихо сказал он.
Он подождал, пока Саймон не скроется, уходя вверх по трапу, и повернулся к Камнору.
– Чего ты хочешь? – выражение лица Камнора изменилось, стало хитрым вместо враждебного.
– Мне нужен мой сын. Это всегда было моей целью. Единственной.
– Очень хорошо.
– Ты можешь помочь в этом?
– Конечно. Способ всегда найдется.
– Может быть, ты можешь вывезти его оттуда?
– Это вполне осуществимо.
– Или, по крайней мере, устроить мне встречу с ним?
– Не вижу никаких проблем.
Наступило долгое молчание. Потом Цю расхохотался.
– Ты находишь меня забавным? – В глазах Камнора сверкнула ненависть.
– Я нахожу тебя… достойным презрения. Ты готов сказать все, что угодно, лишь бы это остановило меня. – Цю покачал головой. – Я знаю, что никогда больше не увижу своего сына. Если бы ты был честен… если бы ты попытался быть реалистом, то, возможно, мы и пришли бы к соглашению. А так ты просто играешь со мной. Моими чувствами. Моей… любовью. – Он еще раз качнул головой и улыбнулся. – Камнор, – сказал он, – возьми эту сигару.
Тот не пошевелился, и Цю спросил:
– Ты знаешь, что произойдет, если я вытащу эту шпильку?
Нет ответа.
– За дверью я насчитал четыре коробки с этими гранатами. И нечто, напоминающее мины к миномету. И я не знаю, что тут еще есть на этой джонке, но знаю, что не груз сушеных креветок.
Камнор медленно наклонился и взял сигару.
– Кури ее. – Цю ждал. – Выполнять!
Камнор взял сигару в рот и сделал быструю затяжку. Цю улыбнулся.
– Разве так курят настоящую «Гавану»? Раскури-ка ее получше.
Китаец сделал еще три затяжки. Теперь кончик сигары светился красным. Кореец посмотрел на хозяина и произнес несколько слов, которых Цю не понял.
– Что он сказал?
Камнор ничего не ответил.
– Говори!
– Нет.
Цю изучающе посмотрел на него.
– Давай я попробую угадать. Он сказал: этот человек не вытащит чеку, потому что он убьет и себя в том числе.
Лицо Камнора напряглось. Цю засмеялся; сунул одну из гранат под мышку левой руки и осторожно вытащил чеку из ручки второй гранаты почти полностью. Пока его руки не меняли положение относительно друг друга, гранаты не должны были взорваться.
Остекленевшие глаза Цю ни на мгновение не отрывались от лица Камнора.
– Ты ошибаешься, – сказал он. – Ты считаешь, что моя жизнь имеет для меня цену. И ты неправ. А теперь возьми эту сигару, отломи зажженный кончик, и проглоти его.
Глаза Камнора едва не выкатились из орбит. Он повернулся к корейцу в немой мольбе, но тот стоял, опустив глаза.
– Проглоти ее! – сказал Цю. – И я вставлю чеку назад… смотри… вот так.
Камнор открыл рот и поднял сигару. На мгновение показалось, что он собирается выполнить приказ; потом он дрогнул, и рука его упала. Но, прежде чем Цю успел что-либо сказать, Камнор сломал сигару. Он бросил на пол более длинную, незажженную часть. Он смотрел на кончик сигары, зажатый в руке, – он все еще мягко светился под тонким слоем пепла. Потом он закрыл глаза, его голова откинулась назад и вернулась в то же положение, и так раз шесть. Цю подумал, что он молится.
Внезапно резким движением Камнор сунул кончик сигары себе в рот и закрыл его.
Цю вставил чеку на место.
Камнор держал кончик сигары во рту. Вдруг он выплюнул его, целясь в лицо Цю. Он попал ему в правый глаз. Цю закричал и выронил гранаты. Камнор бросился на пол. Пользуясь столом как прикрытием, он резким движением выдвинул один из ящиков. И выхватил оттуда пистолет. Все еще стоя на коленях, он прицелился в Цю. Пистолет выстрелил один раз. Цю беззвучно рухнул на пол.
– Достать Юнга! – Камнор отшвырнул пистолет и бросил корейцу ключи. Тот кинулся к шкафам. Спустя несколько секунд он затопал вверх по трапу, сжимая в руках оружие.
Камнор плюнул, пытаясь очистить рот от пепла и лоскутьев сгоревшей кожи. Он уже был у двери, когда услышал голос, окликнувший его по имени. Он обернулся и увидел Цю, скорчившегося на ковре. Взгляд Камнора остановился на отвратительном красном пятне, выше печени. Только мгновение спустя он заметил, что Цю все еще прижимает к груди обе гранаты.
– Мой… сын. Мой… сын.
Камнор увидел, что делает Цю, и его вопль заполнил каюту.
– Камнор…
Он дико осмотрелся вокруг, ища оружие, которое бросил. Тщетно.
– Святая Мария! – У него осталось время, чтобы прошептать эти слова. – Матерь Божья, помолись за нас теперь, в наш смертный час!
– Камнор…
Цю выдернул обе чеки.
Глава 33
Диана смотрела Ло Бину в глаза. Она знала, что этот человек получил конкретный приказ: или он должен убить ее – и она надеялась, что это произойдет сейчас, а он сделает это чисто, – или ему велено доставить ее в Пекин. В этом случае он не исполнит свой приказ.
Генерал медленно опустил винтовку. И тут колени Дианы подвели ее, и она опустилась на палубу.
Вскоре она пришла в себя от звуков резкого голоса генерала, отдававшего распоряжения. Солдат, которому они предназначались, казалось, не горел желанием подчиняться. Ло Бин был вынужден дважды хлестнуть его по лицу, прежде чем парень положил винтовку и медленно направился к краю люка, уводившего в трюм. Он отогнул угол брезента и нащупал ногой перекладины трапа, а другой солдат в это время подал ему винтовку.
