Эдди Шах - Оборотни
— Кто же он?
— Гуденах. Думаю, что он знает…
— Но он же уехал.
— Что вы хотите сказать?
— Этим утром. Сел на самолет, вылетающий отсюда.
— Кто вам сказал?
— Такер.
— Проклятье! — Эдем ударил кулаком по столу. — Куда он смотался?
— В Германию. Так сказал Такер.
— Похоже, что они все провалились.
— В чем дело, Эдем, объясните!
— Дело в Гуденахе. Ответы знает он. А не Фруктовый Сок и вся его шайка.
— Откуда вы знаете?
— Чувствую это. Но я хочу понять, что происходит. Меня послали для того, чтобы защитить Триммлера. А преследование Фруктового Сока — это как бы мой личный гнев по поводу того, что меня запачкали. Я не хотел его убивать, я хотел выяснить, что произошло. Смерть этого мага была простой случайностью. Я сам мог умереть. Могло случиться и так и сяк. Но теперь я влип в дерьмо, о котором ничего не знаю. За исключением того, что оно опасно и что я оказался в самой середине. Я не спрашивал об этом раньше потому, что не хотел подвергать вас риску. Но теперь мне нужно знать, почему Триммлеру придавалось такое большое значение и что же в действительности стоит за всем этим?
Официант принес их поздний завтрак, и они ждали, пока он закончит свои хлопоты.
— Итак, вы мне можете объяснить? — спросил он, когда официант ушел.
— Я хочу сказать, это не должно…
— Ладно, Билли. Не надо лишних слов. Мы ведь друзья.
Она вздохнула, подхватила пальцами кусочек запеченной по-французски картошки, подула на него и медленно прожевала. А потом рассказала все. Рассказала о компьютере, о вирусном расстройстве, о смерти агентов, о покушении на жизнь Триммлера в Каннах, о том, что имели место контакты с русскими, хотя она совершенно не знала их смысла.
— Лучше поешьте, — сказал он, когда она закончила. — Ваша еда совершенно остыла.
Он сидел молча, пока она ела.
— Запутались? — спросила она.
— Совершенно.
— Что теперь?
— Посмотрим.
— Мне не хотелось бы, чтобы вы говорили об этом со своими людьми.
— Это их совершенно не касается. Мне велели быть здесь и охранять Триммлера. Это все, о чем мне нужно отчитаться перед ними.
В тот же день по телефону поступило распоряжение Коя, чтобы Эдем подготовил для американцев полный отчет.
— И оставайтесь там, пока они вам не скажут возвращаться домой, — добавил он. — Между прочим, мы разочарованы вашими действиями. Вас послали для страховки, а не для расследований. Нам трудно поддержать такие действия. Если только не было исключительных обстоятельств, которые вынудили вас либо устанавливать правду, либо защищать самого себя.
Эдем понял, что он предоставлен самому себе; так всегда безликие канцелярские чиновники устранялись от всякой ответственности, предлагали ему самому выбираться из неприятных ситуаций.
Ему стало как-то легко, вернулось настроение молодого озорства: пусть Картер, если он ему нужен, побегает за ним. Эдем направился в магазин одежды на Кэнел-стрит. В регистратуре он оставил записку для Билли с указанием своего маршрута.
Магазины выглядели не так уж внушительно, как он надеялся. В большинстве крупных американских городов торговцы предлагают более обширный ассортимент товаров, чем в Европе, и они всегда дешевле. Новый Орлеан не отвечал этим стандартам.
Фрэнки и Билли, объезжавшие Кэнел-стрит в поисках Эдема, увидели его выходящим из «Куотер мэн», одного из небольших магазинов на этой улице.
— Они хотят, чтобы вы вернулись! — крикнула Билли из «кадиллака».
— Кто «они»?
— Картер. Он просто в ярости. Говорит, что Лондон велел вам отчитаться перед ним. Совершенно вышел из себя.
— Ладно, только не Картеру. Вы знаете, это отвратительное место для покупок. Никакого выбора. Я ожидал лучшего.
— Ничего не подошло?
— Абсолютно.
Эдем уселся рядом с ней.
— У меня не было случая рассказать вам, — сказал Фрэнки, продолжив путь, — что они дотошно расспрашивали меня о Фруктовом Соке и о Старом Номер Один.
— Я так и подумал.
— Я просто сказал, что вы поехали туда…
— Полностью вооруженным.
— Но я не говорил, что вы делали там что-нибудь.
— И вы же не видели этого, что особенно важно.
— Но они и сами все обнаружат. Даже в тех кругах полиция имеет своих информаторов.
— А не был ли вон тот на церемонии вуду? — прервала его Билли, указывая на трех человек, которые шли в северном направлении по Кэнел-стрит.
В середине этой тройки, весело разговаривавшей, выделялся Козлоликий.
— Стоп. Подъезжайте! — прокричал Эдем. Его стремительная реакция опережала осторожность.
Фрэнки рванул к обочине, пересекая первые полосы движения и вызывая негодование других водителей. Машина еще не остановилась, а Эдем уже выскочил из нее с браунингом в руке. Билли с тоской подумала, что она невольно усугубила этот нескончаемый бред.
Чертыхаясь, выбрался из своего «кадиллака» Фрэнки. Билли с трудом распахнула собственную дверцу, сердце ее отчаянно колотилось. Она едва могла перевести дыхание, а Фрэнки, справившись с костылем, уже держал на взводе «Райзинг М50».
— Эй, козлиная морда! — крикнул Эдем, догоняя тройку.
Билли увидела, как они одновременно повернулись. Двое по краям в тревоге отступили, а Козлоликий остался на месте. Он откинул голову и засмеялся.
— Чтоб ты сдох, чокнутый! — внятно произнес он.
Билли заметила, как Фрэнки изменил позицию, чтобы никто не загораживал ему тройку.
— Вы хорошо владеете словом, — сказал Эдем. — А раз так, мне хотелось бы проводить вас к некоторым людям, которые с удовольствием выслушают все, что вы могли бы рассказать.
— Никуда я не пойду. Ты меня понял, чокнутый?
Козлоликий продолжал смеяться и легким движением развел по сторонам своих спутников, как бы готовя место для схватки с Эдемом. Прохожие, чувствуя опасность, подались кто куда.
— Тебе придется забрать всех нас, — сказал Козлоликий Эдему. — Иначе один из нас заберет тебя, сраная ты морда.
Эдем, с нацеленным на Козлоликого пистолетом, старался не упускать из виду его спутников.
— Билли, держитесь в стороне, — сказал Фрэнки. Его ручной пулемет тоже был направлен на Козлоликого.
— А, это твоя поддержка? — смеялся Козлоликий. — Чертов инвалид?
Он потянулся в карман и вытащил пистолет, сработанный в 1945 году в Городе Греха, — «Особый для субботних ночей».
— Вы готовитесь к смерти, — предупредил Эдем.
С другого конца улицы послышался повелительный крик. Краем глаза Эдем увидел бежавшего полицейского, который на ходу вытаскивал пистолет из кобуры. Случайный прохожий, неожиданно вынырнувший из какого-то переулка, развернулся и бросился к закрытой двери ближайшего магазина.
Сбитый с толку этим непонятным движением, Фрэнки отвел пулеметный ствол от намеченной цели, и Козлоликий именно в этот момент поднял свой пистолет и выстрелил в ногу таксисту.
Эдем бросился к Козлоликому.
— Не стрелять! — закричал он. И прежде чем Козлоликий поднял пистолет, чтобы выстрелить еще раз, Эдем нанес ему удар в лоб рукояткой своего браунинга.
Козлоликий упал на тротуар, пистолет оказался на мостовой. Эдем рванулся к одному из его спутников, пытавшемуся скрыться. Размахивая пистолетом, по Кэнел-стрит подбегал полицейский. Фрэнки продолжал стоять, будто ничего с ним не случилось. Затем он спокойно поднял свой пулемет, и Билли услышала: тра-та-та-та! — выстрелы в голову Козлоликого. Кровь и кости разлетелись по тротуару, и она в ужасе отвернулась.
Полицейский, панически не понимавший что к чему, стал стрелять в воздух.
— Прекратите! — крикнул Фрэнки полицейскому и бросил на тротуар свой пулемет. — Мы от правительства. Прекратите огонь!
Полицейский перестал стрелять и осторожно приблизился к инвалиду.
— ЦРУ, — подтвердил Фрэнки. — Позовите на помощь. Будьте прокляты, добудьте какую-нибудь помощь!
Полицейский, все еще державший в руке пистолет, свободной рукой стал настраивать свою рацию.
Эдем, мгновением раньше поваливший Билли на тротуар, чтобы избежать случайной пули, помог ей подняться на ноги. В другой руке он все еще сжимал пистолет.
— Эта сволочь прострелила мне больную ногу, — услышали они слова Фрэнки. Он стоял, опираясь на свой костыль, и смеялся как ни в чем не бывало. — Он выстрелил в мою негодную ногу. И что бы вы думали? Не чувствую никакой боли. Никакого уважения к инвалиду!
Эдем отпустил руку Билли и повернулся к таксисту.
— Я же кричал вам не стрелять. Он был нам нужен живым.
— Я не слышал вас. Подумал, что мерзавец собирался…
— Пол-улицы слышало меня.
— Бросьте пистолет. Сейчас же! — приказал полицейский Эдему, направляя на него свой ствол. Эдем кивнул и швырнул браунинг на тротуар. — А теперь станьте ко мне спиной и заложите руки за голову.
