Эдди Шах - Оборотни
— Бросьте пистолет. Сейчас же! — приказал полицейский Эдему, направляя на него свой ствол. Эдем кивнул и швырнул браунинг на тротуар. — А теперь станьте ко мне спиной и заложите руки за голову.
Когда Эдем выполнил это, послышался звук приближающейся сирены.
События вновь выходили из-под его контроля. Он вздохнул.
Вот, Маркус, в каком я дерьме. Меня засасывает все глубже и глубже.
Картер приказал Эдему явиться к нему в комнату, как только тот вернулся с Кэнел-стрит.
— Разберусь в этом идиотизме и займусь непосредственно вами! — бросил он, покраснев от гнева. — Надо быть совсем безумным, чтобы среди дня, на многолюдной улице начать стрельбу. Глупая, пустая башка…
Эдем на это не прореагировал. Он не собирался соревноваться в крике с этим младшим чиновником и объяснять, что он ничего не начинал, а хотел только привести Козлоликого для допроса.
Как только Эдем остался один, он начал укладываться. Он уже принял решение относительно дальнейших действий. Неприятности носились в воздухе, ему нельзя было здесь оставаться. Он вспомнил слова Коя: «Действуйте по своему усмотрению».
— Куда вы собираетесь? — спросила Билли, когда он впустил ее.
— Вам не следует этого знать.
— Почему?
— Вы же не станете рассказывать того, что не знаете.
— Но я же не ребенок.
— Конечно.
— И я знаю, что замышляет Картер в отношении вас.
— Это шантаж.
— Это доверие.
— Тогда расскажите мне.
— Забавно. Он думает, что вы определенно причастны к этому делу. Даже говорит, что английское правительство может быть замешано.
— Он рехнулся.
— В этой безумной неразберихе можно подумать и о таком варианте. Вполне возможно, что они могут обвинить и Папу Римского. Кто-нибудь поверит даже этому. Короче говоря, он хочет прихватить вас в Вашингтон для допроса.
— Вот поэтому я и уезжаю. Надо разрешить этот вопрос, Билли. Но я не смогу этого сделать, привязанный к Вашингтону. А все нити к решению здесь оборваны. — Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой. — Оборваны и закопаны.
— Но куда же вы едете?
— За герром Гуденахом. В место, которое называется Нордхаузен. Это может оказаться и пустым делом, но все завязано там. И никто больше не представляет себе этого.
— Позвольте мне поехать с вами? — Она сама поразилась своему вопросу. Вроде бы и рот открыла не для этих слов.
Он изумленно взглянул на нее, оторвавшись от своих сборов.
— Я действительно хотела бы этого, — продолжала она. — Мне здесь нечего делать.
— Но вы же оперативный работник ЦРУ.
— Я просто клерк. Передатчик информации. К тому же мне, как вы знаете, за сорок. Я вот-вот потеряю свою работу.
— То есть?
— Когда вернусь. Именно тогда. Послушайте, мне нечего терять, кроме банды адвокатов и плохих воспоминаний.
— Но вы же рискуете всем из-за ничего.
— Это столь же хороший мотив, как и ваш. И не просите меня расписаться в верности, если только вы не шпион. А в этом я сомневаюсь.
— Вы потеряете свою пенсию.
— Весьма забавно. Я полагаю, что теперь нам следует ехать.
— А если я скажу «нет»?
— Я постараюсь, чтобы вы не смогли выбраться отсюда.
— Мне придется пристрелить вас.
— Слишком много шума.
— Тогда я перережу вам горло. Наложу руки, вырву ваши голосовые связки и… — Эдем сделал паузу.
— Что еще?
— Если вы поедете, вам придется выполнять все мои требования. — Он говорил уже всерьез, без всяких подковырок. — Ваша жизнь может зависеть от этого.
— О’кей.
— Я же знаю, о чем говорю. Я не хотел бы беспокоиться еще и о вас, когда надо будет защищаться.
— Я это понимаю.
— Надеюсь, что да. А теперь идите и упаковывайтесь. Берите самое необходимое. Что-нибудь прикупим по пути. Будьте готовы через пять минут.
— А как же мы попадем в Германию?
— Подумаем об этом, когда выберемся из отеля. — И вдруг ему представился выход. — У вас есть паспорт?
— Да. Это предусматривается управлением. Всегда быть в готовности. Ну, вы ушлый парень! — мягко сказала она. Он вопросительно посмотрел на нее. — А что, если бы я оказалась при вас просто для присмотра? Для управления вами?
Он усмехнулся:
— Это было бы совсем интересно. Дальше некуда.
— А то, что я говорила вам о моих мотивах поездки? Они вам понятны?
— Обычно люди, подъезжая к светофору, нажимают на тормоза. Но некоторые пытаются проскочить и давят на акселератор. Вы, Билли, готовы проехать на красный свет?
Выбраться незаметно из отеля не представляло труда. Сотрудникам ЦРУ, не знающим, что такое неповиновение в своем мире серых костюмов и постепенного повышения по служебной лестнице, в голову не могло прийти, что Эдем покинет отель без разрешения, причем здесь, в Новом Орлеане.
Он знал, что так оно и есть. И это фундаментально. Они были штабными чиновниками, далекими от смертельной опасности тайных операций. Они были людьми, боровшимися за славу на верхних этажах.
И все же он принял меры предосторожности. Спустившись с восемнадцатого этажа по запасной лестнице, он вывел Билли к заднему выходу, обращенному к набережной Миссисипи. Она вполне поспевала за ним, и он вспомнил, что она хорошо натренирована упражнениями.
Они пошли вдоль северного берега, где речные баржи деловито тянули свои грузы, обмениваясь при встрече друг с другом ревущими сигналами доисторических чудовищ. Пешеходов не было, они свернули на север, мимо находившегося на набережной аквариума, вверх по Спэниш-плейс к Чупитулас-стрит.
— Эй, вы куда? — спросил Фрэнки, остановившись чуть впереди на дороге. Он засек их по возвращении в отель, после того как отвез пассажира на Сент-Чарлз-стрит. — По-видимому, вам, ребята, нужно такси.
Не выражая малейшего удивления, Эдем открыл заднюю дверцу и пропустил Билли в машину. Затем он взял ее чемодан и сумку, прошел к багажнику, открыл его и аккуратно разместил вещи. После этого он подсел к ней на заднее сиденье, положив на колени свою коричневую сумку.
— Куда едем? — спросил Фрэнки.
— В аэропорт, — ответил Эдем.
— Кто-нибудь знает, что вы уезжаете?
— Кто же это им скажет?
Фрэнки, посмотрев в зеркальце заднего вида, увидел в руке у Эдема браунинг и кривую ухмылку на его лице. Он ведь был каким-то полоумным.
— Меня не надо, — выразительно сказал он, заводя машину и погружаясь в уличное движение. — В конце концов, я же у вас в долгу. Я имею в виду, что они заставили меня рассказать о Фруктовом Соке. Я не хотел этого, мне пришлось, сами понимаете.
— Поехали в аэропорт.
— Это не составит труда. А зачем?
— Со мной.
— Они спросят почему.
— Для моей безопасности.
— Это правда? — спросил Фрэнки у Билли.
— Да, — ответила она, стараясь запутать дело. — Этот негодяй принудил меня. Своим паскудным пистолетом.
— Вы все глубже погружаетесь в дерьмо. Давайте возвратимся, пока все не стало совершенно непоправимым.
— Не заставляйте меня повторять. Поскорее в аэропорт, — бросил Эдем.
— Кто же вы такой, черт бы вас побрал? Вы значительней, чем кажетесь.
— Вы тоже, Фрэнки. Заткнитесь, пожалуйста.
Остаток поездки прошел в молчании, только раз Билли спросила у Фрэнки, как его нога.
— Никаких проблем. Просто вытащили пулю и перевязали. Хотели дать дурацкую анестезию. Когда же я запротестовал, они стали настаивать на местном наркозе. Это на моей-то бесполезной ноге, которую я не чувствую уже десять лет! И они произвели все-таки свое гнусное замораживание.
Эдем приказал Фрэнки запарковаться на третьей стоянке, в самом дальнем углу. Вынув ключ зажигания, он разоружил таксиста и забрал все остальное оружие из отделения для перчаток. Затем открыл капот и сорвал верхушку карбюратора. Вытаскивая из машины складное кресло Фрэнки и его костыль, он распорядился, чтобы Билли достала сумки. Своим галстуком он связал за спиной руки Фрэнки, который ничего не говорил и вообще не проявил никакого знака протеста. Впрочем, этому способствовал платок, засунутый ему в рот. Можно было надеяться, что пройдет много времени, прежде чем кто-нибудь найдет таксиста-инвалида.
Используя складное кресло на колесиках как тележку, они перевезли свой багаж к основному терминалу, где наняли другого таксиста.
Он высадил их у входа железнодорожного вокзала Нового Орлеана перед большой рекламой «ЭмТрака», и Эдем провел Билли в кассу предварительной продажи билетов. Там стояли две очереди, одна на местные поезда, а другая на Восточный региональный экспресс, который проезжал через все восточные и центральные штаты от Грэнд-Рейпидса до Нью-Йорка, от Нового Орлеана до Майами. Очередь на поезда дальнего следования состояла из четырех человек. Эдем с Билли оказались пятыми.
