Джесси Келлерман - Беда
Назовите место, и я примчусь.
Не слишком ли он поспешил? Вдруг она проверит почту лишь в среду и решит, что он уже уехал из города, — ищи потом предлог, чтобы вновь «появиться» в Нью-Йорке.
Но через шесть часов и три минуты он получил ответ:
Ждите меня у входа в музей «Метрополитен» в четверть восьмого. Я приду в красной куртке.
29
Вторник, 7 декабря 2004
Отделение психиатрии детей и подростков, вторая
неделя практики
Толпы, собиравшиеся на ступенях «Метрополитена» в более теплый сезон, давно уже рассеялись, лишив Джону удобного прикрытия. Пришлось наблюдать издали, как Ив подходит; красная куртка на белых ступенях — что винное пятно на гостиничных простынях. Она вроде бы не удивилась отсутствию Сэма, подождала пять минут и ушла.
Джона следовал за ней, соблюдая дистанцию. На 85-й Ив свернула в парк, прошлась по Конной тропе вдоль пруда: в темноте, в такой холод тут разве что совсем уж упертые джоггеры встретятся. Как бы не выдал его хруст гравия под ногами.
В западной части парка Ив ускорила шаги, пришлось и Джоне поспешить, чтобы увидеть, как она входит в здание на углу 96-й стрит и Коламбас. На доме реклама: роскошные апартаменты. Консьерж приветствовал Ив, дотронувшись двумя пальцами до шляпы.
Быть может, это не ее квартира, прикинул Джона, быть может, тут у нее любовник. Нетрудно представить себе кучу ее любовников и ее в роли женского инварианта многоженца, который рано или поздно попадет в газеты со свитой из четырех разочарованных в жизни серых мышек. Он толковал мне, что окромя меня в жисть никого не любил.
Джона заготовил пятерку, смял ее в кулаке и решительно пересек улицу.
— Та женщина, что только что вошла, — с порога заявил он консьержу, предъявляя купюру. — Она выронила деньги.
— Как это?
— Сходила с автобуса и выронила из сумочки. Минуту назад она в этот дом зашла.
Консьерж усмехнулся:
— Порядочный человек. — Он снял трубку с переговорного устройства, нажал кнопку. — Мисс Коув? Пришел джентльмен, он подобрал деньги, которые вы уронили на улице. О’кей. — Отключился и сообщил: — Сейчас она спустится.
— Знаете что? — сказал Джона. — Не стану ждать. Скажете, это был добрый самаритянин. — Он оставил деньги на стойке консьержа и вышел.
Кейт сказала:
— Не могу же я не верить собственным глазам.
— Ты понимаешь, что я тебе говорю?
— Я…
— Ты понимаешь, что ты говоришь?
— Я же это видела, Джона.
— И я пытаюсь тебе это объяснить. — Повисла пауза. — Кейт!
— Да?
— Я же твой брат.
— Знаю.
— И ты в самом деле так обо мне думаешь?
— Нет.
— Ты считаешь меня каким-то чудовищем.
Она сказала:
— Так я никогда о тебе не думала.
— Думала.
— Ты же ударил ее. Что я должна была подумать.
— Ты должна была дать мне возможность оправдаться.
Она промолчала.
Джона вздохнул:
— Выслушай до конца.
Ему понадобилось пятнадцать минут.
Когда он закончил, Кейт прошептала:
— Господи, черт побери!
— Вот именно, — подхватил он. — Господи, черт побери!
— Почему ты сразу нам не сказал?
— Не хотел вовлекать вас в это.
— Джона, это… это же безумие!
— Знаю.
— И ты впустил ее к нам в дом?
— Я…
— Ты позволил ей дотронуться до Гретхен? — Кейт уже вопила во весь голос. — Да о чем ты только думал?!
— Если б ты послушала меня, а не поспешила сдружиться…
— Ушам своим не верю, Джона. — Теперь Кейт включила «разочарование», обычно этого хватало, чтобы разделаться с Джоной. — Поверить не могу, чтобы ты мог быть столь не…
— Заткнись. За-ткнись! Потом будешь орать на меня сколько вздумается, но сейчас от тебя требуется помощь, чтобы я смог избавиться от нее, пока она ничего со мной не сделала, можешь ты уделить мне минуту?
Пауза.
Кейт сказала:
— Извини меня.
Он выдохнул:
— Ничего страшного.
— Я… я поспешила с выводами.
— Забудь. И никому не рассказывай.
— Я прошу прощения.
— Послушай меня, я не обиделся за то, что ты так обо мне подумала, — солгал он. — Но обещай, что ничего не скажешь папе с мамой.
— Они еще не знают? Им нужно сказать.
— Нет, не нужно. Зачем их пугать?
— А меня?
— Все под контролем. Обещай, что не расскажешь им.
— Мне кажется, было бы лучше, если бы…
— Неважно, что там тебе кажется, ясно? Обещай мне.
Кейт сказала:
— Обещаю.
— Хорошо. Спасибо. Теперь тащи свой выпускной альбом. Ее фамилия Коув.
Он прислушивался, как Кейт подтаскивает табуретку, пыхтит, перелистывает страницы.
— Черт меня побери, — негромко выговорила она.
— Есть?
— Есть.
— Как ее зовут?
— Кармен. — Кейт уронила трубку, подхватила, заговорила в нее: — Вот она. Теперь я ее узнаю. Господи! Как же она изменилась!
— В смысле?
— Тогда она была… коротко так подстрижена. И не вылезала из мужских комбинезонов. Я думала, она лесби.
— Можешь выслать мне копию страницы?
— Джона. — Что-то случилось с ее голосом. — Джона, это же она!
— Что? — Он подождал и повторил: — Что случилось?
— Эта девушка. Она… Она съехала из общежития после смерти своей соседки. Джона, студентка, которая жила с ней вместе, была убита!
Хотя Кейт вроде бы всех и вся знала в своем кампусе — и лица хорошо запоминала, и посплетничать любила, — на этот раз она ничего не сумела добавить, кроме: Это было в газете.
В Интернете отыскались старые номера «Йель дейли ньюс», нужные Джоне статьи публиковались с 20 ноября 1992-го.
НАЧАЛИСЬ ПОИСКИ ПРОПАВШЕЙ СТУДЕНТКИ
Нью-Хэвен. Вчера полиция подтвердила, что не располагает информацией об исчезнувшей студентке колледжа Кэлхун.
Марису Эшбрук в последний раз видели в ее комнате вечером понедельника. Она сказала соседкам, что идет на вечеринку, и с тех пор ее никто не видел и о ней ничего не известно.
— Мы расследуем дело о пропавшем человеке, — поясняет шеф полиции Нью-Хэвена Пол Рид. — Мы пустим в ход все наши ресурсы.
Рид признает, что не исключена и другая возможность: девушка могла покинуть кампус по доброй воле. Полиция связалась с ее семьей, сообщил он.
Неделю спустя газета писала о том, как подруги Марисы Эшбрук и товарищи по команде пловцов собираются устроить бдение при свечах.
В третьей статье, как раз накануне зимы, журналист впал в элегический тон: сверстники восхваляли спортивные достижения Марисы, умилялись ее ослепительной улыбке и очаровательному южному акценту, а бывший парень назвал ее самым добрым человеком на свете.
Вероятно, издатель велел своим репортерам искать материал погорячее: Мариса исчезла с газетных полос. До первой недели марта, когда группа туристов наткнулась на торчавшую из подтаявшего сугроба руку.
ПОЛИЦИЯ ИДЕНТИФИЦИРОВАЛА ПРОПАВШУЮ СТУДЕНТКУ
Нью-Хэвен. Сегодня полиция провела опознание тела, обнаруженного в сельской местности Нью-Хэмпшира. Это пропавшая в ноябре студентка Кэлхуна.
Двадцатилетнюю Марису Эшбрук опознали по зубам.
Эшбрук, выступавшая за команду пловцов университета, три месяца назад ушла из общежития на вечеринку и не вернулась.
— Это трагедия для всего Йеля, — заявил глава университета Ричард Левин. — Мы приносим соболезнования семье Эшбрук.
Хотя судебно-медицинский эксперт округа Графтон еще не закончил экспертизу, местный полицейский отдел уже начал расследование предполагаемого убийства совместно с департаментом шерифа округа Нью-Хэвен, говорится в заявлении департамента.
Поскольку тело Эшбрук было найдено за пределами штата, добавил представитель полиции…
В архивах местных газет — та же самая фотография: светлые, но без блеска, волосы, прямоугольное лицо, дорогущие брекеты, по которым ее, конечно, легко было опознать. Как, должно быть, плакали родители над этими металлическими скобками. И над одеждой, хранимой со времен детского сада. Ее первые карманные деньги, ее первый автомобиль, ее платье на выпускной. Детские болезни и тренировки по утрам, перед школой. Отец — консультант по налогам в Чаттануге. В какой-то статье девушку именовали многообещающей юной спортсменкой, хотя, судя по тому, что Джона успел прочесть, вряд ли она могла рассчитывать на выдающиеся достижения. Училась хорошо, была кандидатом на общенациональную стипендию. Приятная, жизнерадостная девочка.
