Питер Харрис - Красная змея
Братьев было легко отличить по внешнему виду. Все они носили белые плащи с красным крестом на плече. В их ведении находились все те молельни, которые после завоевания Иерусалима во множестве появились как в стенах города, так и за его пределами.
Основная резиденция братства размещалась в большой базилике, частями которой являлись храмы Мартириум и Анастасис. Ее приказал воздвигнуть император Константин, правивший в четвертом веке. Эта базилика считалась матерью всех христианских церквей города, и вот Готфрид Бульонский повелел вновь отстроить здание на старинных руинах. Важным местом для литургий и прочих служб братства являлось также аббатство Горы Сион, настоящая крепость, расположенная вне городских стен, на холме к югу от Иерусалима.
— Я вижу, вы взволнованы.
— Мы не ждали тебя так скоро.
— В эту пору улицы пустынны. Лунный свет помогал нам найти дорогу. Кроме того, аббату лабиринт этих проулков знаком как собственная ладонь.
— Вы пришли без охраны?
— Нас только двое.
Гуго ничего не сказал, однако укоризненно покачал головой.
— Присядем, — распорядился аббат. — У нас мало времени.
Десять мужчин расселись вокруг стола, продолжая переговариваться между собой.
— Выслушайте меня со всем вниманием, — возвысил голос аббат Гормонд, чтобы прекратить шушуканье. — Король удовлетворил нашу просьбу. Нужно незамедлительно приступить к исполнению миссии. Работы начнутся завтра…
— Простите, ваше священство, но не кажется ли вам, что это будет чересчур поспешно? — перебил его Андре де Монбар.
— Почему?
— Ваше священство вместе с Гуго де Пайеном и Готфридом де Сент-Омером могли наблюдать за тем, какую реакцию вызвала эта королевская милость.
— И что же? — вскинулся аббат.
— По мнению некоторых из нас, было бы лучше выждать несколько недель.
— Забудьте и думать об этом! — возмутился патриарх. — Вам ничто не мешает. Чем позже вы приметесь за дело, тем дальше от нас будет достижение цели! Брат Бернар придерживается того же мнения. Теперь, когда с этим вопросом покончено, слушайте меня и не перебивайте. — Было очевидно, что Гормонд считал дело решенным.
Никто не возразил.
— По нашим сведениям, галереи напоминают настоящий лабиринт, — продолжал аббат. — Данное обстоятельство дополняется также тем, что никакого плана подземелий не сохранилось. В нашем распоряжении только те указания, которые приведены в рукописи, а это не так уж и много. — Гормонд обвел присутствующих взглядом. — Быть может, кто-нибудь из вас слышал о неких пергаментах, помогающих ориентироваться в этом подземном мире, однако все это грубые фальшивки, созданные бессовестными мошенниками ради того, чтобы вытянуть из простецов пригоршню монет. Истинно только то, что никаким рассказам об этом месте доверять нельзя. Все это сплетни, которые никто не может подтвердить, поскольку большинство из них — плод воспаленного воображения. Разумнее всего для нас будет руководствоваться здравым смыслом. Что же он подсказывает?
Этот риторический вопрос Гормонд задал так, как будто обращался к многочисленной публике, собравшейся выслушать его проповедь.
— Здравый смысл подсказывает, что по прошествии веков проход в галереи может быть затруднен. За все эти годы, конечно же, произошло немало обрушений. Доступ ко многим коридорам теперь закрыт. Однако это не самая большая трудность, по крайней мере на данный момент. Проблема в том, что до сих пор, насколько нам известно, никто не сумел проникнуть в эти галереи. Итак, первая задача — отыскать вход. Когда вы это сделаете, лучшими вашими помощниками в достижении цели — помимо, конечно, поддержки Господа нашего Иисуса Христа — станут терпение и прилежание. Как вы уже удостоверились, эти конюшни весьма просторны. По некоторым подсчетам, они могли вместить до тысячи верблюдов и еще большее количество лошадей. Вас же всего девятеро, и ни один человек больше не вступит в ваше братство, пока вы не справитесь с той задачей, которую возложили на себя. Вам придется совершать работы, не приличествующие вашему званию: копать и перетаскивать землю, сокрушать камни, а также заниматься иными трудами, не соответствующими рыцарскому титулу. Однако именно такова ваша миссия во имя вящей славы нашего Господа Бога. Вы были избраны, дабы разрешить эту загадку. Пусть это укрепит ваш дух и вашу решимость.
Гормонд вытащил из складок длиннополого одеяния потрепанную Библию, положил ее на стол, затем вгляделся в каждого из присутствующих. Он произвел эти действия медленно и торжественно, точно выполнял какой-то ритуал. Патриарх впивался в глаза каждого из этих закаленных войной мужчин, отказавшихся от всего — семьи, богатства, положения в обществе, — чтобы исполнить священную миссию, о которой им было рассказано в строжайшей тайне.
— Хотя вы все и обязаны хранить молчание, так как каждый из вас поклялся спасением своей души, я, аббат Гормонд, призываю вас вторично дать клятву здесь, на этой Святой земле, по которой ступали ноги Господа нашего Иисуса Христа, где Он претерпел позорную казнь на кресте, дабы искупить наши грехи, где был похоронен и на третий день воскрес из мертвых. На колени!
Рыцари опустились на колени.
— Теперь произнесите ваши имена.
По комнате разнеслось эхо девяти голосов.
— Теперь возложите правые руки на Священное Писание и повторяйте за мной: «Клянусь спасением своей души хранить в полнейшей тайне свои действия и чувства, направленные на поиски того, что мне поручено отыскать. Если же я нарушу священное обещание, которое сейчас произношу во второй раз, то да пребудет моя душа во веки веков в адских мучениях. Аминь».
Когда церемония завершилась, рыцари поняли, что патриарх удовлетворен.
— Теперь, любезные братья, я скажу вам, что у меня есть две хорошие новости. Первая не представляет большого интереса, ибо она предсказуема.
— Все же?.. — спросил Гуго де Пайен.
— Завтра на рассвете каноники Гроба Господня, составляющие церковный капитул моей патриархии, покинут комнаты, предназначенные для вас. Уже сегодня все будет подготовлено для переезда. Это означает, что все дарованные помещения переходят к вам.
— Это хорошая новость. Каноники вашей патриархии заслуживают безусловного доверия, но я полагаю, что чем меньше глаз увидят и чем меньше ушей услышат нас, тем будет лучше. Какова же вторая новость?
На губах Гормонда появилась улыбка.
— Завтра, когда она будет оглашена прилюдно, многие не поверят своим ушам.
— Клянусь Гробом Господним, вы разжигаете мое любопытство! — поторопил его де Пайен.
— Вот уже несколько месяцев я убеждаю короля в необходимости переменить резиденцию и перенести в другое место все придворные службы.
— Вы просили, чтобы его величество покинул свой дворец?
— Именно так. Переговоры на этот счет я проводил с большой осторожностью, дабы все оставалось в тайне и ничего не просочилось наружу. Сегодня, перед нашей встречей, его величество удостоил меня частной аудиенции. Балдуин только что сообщил мне о том, что намерен покинуть пределы храма.
Рыцари обменялись многозначительными взглядами.
— Где же он обоснуется?
— Неподалеку отсюда, в цитадели, центр которой занимает башня Давида.
— Для чего вы поступили подобным образом, Гормонд?
— Потому что, как вы сами сказали, чем меньше свидетелей — тем лучше. Завтра король предоставит в ваше полное распоряжение все постройки на территории, некогда принадлежавшей храму Соломона. Вы сможете продвигаться к вашей цели, находясь вдалеке от посторонних ушей и глаз, действовать абсолютно свободно, не боясь, что вас потревожат или станут шпионить.
— Невероятно! Весь храм — для девятерых! — вырвалось у де Пайена.
— Это даст отличную пищу злословию и шепоткам. Возможно, что кое-кто отважится протестовать в полный голос. Держать язык за зубами не принято ни при каком дворе. Там никогда не было недостатка в сплетниках, распускающих слухи просто ради того, чтобы насладиться приятной беседой. Говорят, куда больше людей погибло от острого языка, нежели от острого меча.
— Слухи и злословие могут только мешать достижению наших целей. Мой племянник особенно настаивал на том, что главным нашим оружием должна стать осторожность, — заметил Андре де Монбар.
— Это верно. Поэтому я и делаю то, что делаю. Вы сможете трудиться без помех, укрывшись от нескромных взглядов. Что значат сплетни и даже негодование, диктуемое завистью, в сравнении с преимуществами, которые предоставляет вам решение его величества! — Патриарх обратил свой взгляд на де Монбара: — Вот что я скажу вам, любезный мой Андре. Эти сплетни вскорости улягутся, превратятся в малую каплю, растворившуюся в море.
На следующий день девять рыцарей перенесли свой небогатый скарб в пустынные подвалы, которые занимали немалую часть того участка, на котором когда-то гордо высился храм, воздвигнутый царем Соломоном во славу Иеговы.
