Питер Харрис - Красная змея
Вскоре после полуночи монах поднялся, чтобы совершить положенные молитвы. При свете толстой свечи он еще раз перечел рукопись и снова убедился в правоте своих догадок.
К рассвету брат Бернар обрел уверенность в том, что его находка есть божий дар. Клятва, данная раввином Иаковом его учителю, недоверие этого книжника к текстам, написанным не на еврейском и арамейском языках, остановка торговца в Патрасе, появление его в Труа — целая вереница совпадений!
Нет, Бернар не верил в совпадения. Всевышний пожелал, чтобы рукопись, содержащая в себе необыкновенную тайну, оказалась в его руках. В ту ночь в начале тысяча сто четырнадцатого года монах пребывал в растерянности. Он не знал, на что решиться, однако был убежден в одном — нужно действовать.
2
Иерусалим, январь 1119 года
Шепотки придворных поутихли, когда камергер несколько раз стукнул церемониальным жезлом об пол и звучным голосом возвестил о появлении трех рыцарей:
— Гуго де Пайен, Готфрид де Сент-Омер и Андре де Монбар!
Все трое были мужчинами в расцвете лет и выглядели внушительно, несмотря на простоту костюмов. Рыцари вошли в зал и решительно направились в самый центр. Все прочие раздвинулись перед ними.
Их строгие одежды мало гармонировали с шелками и парчой придворных щеголей. Впрочем, среди присутствующих тоже можно было заметить людей, одетых попроще.
Это была одежда воинов. Под чистыми туниками белого полотна с большим вышитым крестом виднелись звенья кольчуг. Каждый из троих вошедших левой рукой сжимал рукоять меча, а в правой держал рыцарский шлем.
При появлении этой троицы в зале воцарилась полнейшая тишина. Рыцари подошли к возвышению, на котором восседал на троне Балдуин Второй, монарх так называемого Латино-Иерусалимского королевства. Все трое опустились на одно колено и склонили головы в знак повиновения.
— Встаньте.
Голос Балдуина прозвучал тепло и любезно. Когда рыцари поднялись, в зале снова сделалось тихо, словно все присутствующие чего-то ждали.
По знаку короля один из его секретарей спросил рыцарей о цели их прихода, как того требовали нормы протокола.
— Ваше величество! — заговорил Гуго де Пайен. — Мы прибегаем к вашему великодушию и добросердечности, просим вас о защите от имени отряда, состоящего из девяти рыцарей. Мы хотели бы под вашим покровительством поселиться в священном городе для вящей пользы нашего Господа Бога и готовы соблюдать целомудрие и повиновение, к коим обязывает звание каноников Гроба Господня. В свете этих обстоятельств мы надеемся на щедрость вашего величества и просим выделить нам место, подходящее для такой жизни. Мы благодарны за прием, оказанный вашим величеством бедным и скромным рыцарям, которые мечтают превратить свои недостойные жизни в образец служения нашему Господу Богу.
Балдуин ответил рыцарю легким кивком, а затем сделал знак секретарю.
Тот развернул лист пергамента и торжественным голосом зачитал:
Мы, Балдуин, король Иерусалима, принц Антиохии, граф Эдессы, владетель Сидона и Акры, защитник Гроба Господня.
В ответ на вашу просьбу, Гуго де Пайен и прочие восемь рыцарей благородного происхождения и праведной жизни, мы предоставляем вам место, подходящее для основания общины или же рыцарского ордена согласно с установлениями каноников Гроба Господня.
А также, поскольку вы бедны и отказались от мирских благ, чтобы возвеличивать, прославлять и защищать имя нашего Господа Бога, и вы не имеете подходящего места для исполнения вашей благородной миссии по охране добрых христиан, кои приходят для молитвы и достойного поклонения священной Гробнице Господа нашего Иисуса Христа и для посещения мест, где жило Слово, облекшееся бренной плотью, дабы искупить наши грехи.
А также, поскольку вы дали священную клятву оборонять, если потребуется, даже ценой собственной крови эти Святые Места, данным указом мы предоставляем вам участок внутри стен города Иерусалима, рядом с нашим дворцом, где когда-то был заложен храм Соломона, и вам послужат пристанищем его старинные конюшни. Даруем этот участок навсегда и навеки, поскольку нами решено так и не иначе.
В доказательство этого мы, Балдуин, король Иерусалимский, предоставляем вам, Гуго де Пайен, и братьям вашим настоящее свидетельство, дабы всем было известно, что такова наша королевская воля.
Вручено в Священном Граде Иерусалиме восемнадцатого дня месяца января года от Рождества Господа нашего тысяча сто девятнадцатого.Секретарь свернул пергамент и почтительно вложил его в руки монарха.
— Подойдите, Гуго де Пайен.
Рыцарь передал одному из своих товарищей шлем, приблизился к трону, опустился на одно колено и смиренно склонил голову. Балдуин возложил левую руку на правое плечо рыцаря и что-то прошептал ему на ухо. Он говорил так тихо, что даже ближайшие придворные не расслышали ни слова. Затем король передал Гуго пергамент, предоставлявший во владение рыцарям тот самый участок земли, на котором когда-то возвышался храм Соломона.
Дом выглядел убого. Он располагался в конце переулка, посреди квартала горшечников. В одной из комнат первого этажа, позади внутреннего дворика, где росли две стройные пальмы, за столом расселась группа мужчин. Судя по одеяниям, это были рыцари. Они о чем-то жарко спорили. Взаимное раздражение, витавшее в воздухе, только подчеркивалось дрожанием пламени двух свечек. Скудное и неровное освещение придавало восьми собравшимся мужчинам вид заговорщиков.
— По моему мнению, нам уже завтра следует приступить к работе, которая видится мне долгой и трудной, — горячился один из рыцарей.
В ответ несколько человек отрицательно покачали головой, один из них возразил:
— Я считаю, что это дурная идея. Мы возбудим ненужные подозрения. По-моему, надо подождать, покамест не утихнут шепотки вокруг нас. Это дело нескольких дней, самое большее — пары недель.
— Но мы уже обладаем правом собственности! — воскликнул сторонник скорейшего начала работ.
— Если бы ты видел, какими взглядами провожали нас придворные, то заговорил бы иначе. Ты не видел блеска зависти в их глазах! Многие полагают, что король проявил чрезмерную щедрость.
— Так оно и есть, — вмешался Андре де Монбар.
— Что ты хочешь сказать?
— Все очень просто. Это место чересчур просторно для такого немногочисленного отряда, как наш. В городе, где пространство ценится на вес золота, кое-кто считает дар короля необоснованным расточительством, и это в какой-то степени объяснимо. Ведь наши истинные намерения здесь неизвестны.
— А почему ты сказал «в какой-то степени»?
— Потому что основная часть этих шепотков продиктована завистью, самой ходовой монетой в придворных кругах. Самое лучшее для нас — это какое-то время ничего не делать, подождать, пока волны не улягутся. Да что такое несколько недель! Наша работа может растянуться на многие месяцы. Это как искать иголку в стоге сена!
— К тому же нужно дождаться указаний нашего патриарха, — добавил другой рыцарь.
Человек, призывавший действовать незамедлительно, ударил кулаком по столу. Посуда, стоявшая на нем, так и заплясала.
— Мне не нужно никаких указаний, кроме слов брата Бернара! А он все изложил предельно ясно. Неужели вы позабыли?
На секунду за столом воцарилось молчание, так что все присутствующие смогли расслышать какой-то посторонний звук. Это был скрип дверных петель. В ночной тишине он прозвучал как раскат грома. Затем послышался стук шагов. Рыцари непроизвольно насторожились.
— Вам не кажется, что он как-то рановато возвращается? — поинтересовался один из них.
Двое рыцарей неслышно поднялись и заняли позиции по обе стороны двери. Шага звучали уже во внутреннем дворике. Подходили по крайней мере два человека.
В дверь постучали. Это означало, что незнакомцы не имели намерения застать собравшихся врасплох.
— Кто здесь?
— Сион.
После этого слова напряжение спало, но не окончательно. Пароль был назван правильно, но в Иерусалиме опасность таилась за каждым углом. В последние недели сикарии — так здесь именовали профессиональных убийц — нападали на свои жертвы в самых разных частях города, при свете дня. Никто не мог чувствовать себя в безопасности, когда эти головорезы рыскали по улочкам и площадям города.
Гуго де Пайен взял свечу и распахнул дверь.
— Мы рады тебя видеть.
Рыцарь, произнесший пароль, отошел в сторону, уступая дорогу аббату Гормонду, настоятелю ордена Гроба Господня. Он был основан Готфридом Бульонским, первым властителем Иерусалима, который отказался от королевского титула и скромно объявил себя защитником Гроба Господня. Основу братства составляли каноники — священники, входившие в капитул Иерусалимской патриархии. К ним примыкали многочисленные собратья-миряне.
