Франк Тилье - Проект «Феникс»
— Не знаете, почему он тут все буквы подчеркнул?
Одебер прищурился:
— Хм, я раньше не обратил на это внимания… Погодите-погодите… Нет, не все! Даниэль подчеркнул только те буквы, которые отличаются от букв, стоящих на том же месте в выбранном им геноме человека. Возможно, он искал аналогичную последовательность на сайте «Геноскопа» и не нашел ее? Поэтому и подчеркнул все эти буквы?
Шарко полистал страницы дальше. И опять! На страницах 141, 158, 198, 206, 235 и 301. Сверху везде: «Рассмотрим, к примеру, следующую последовательность ДНК», а дальше все буквы были подчеркнуты. Даниэль проявлял завидное упорство.
Леваллуа подошел к стеллажу, взял с полки книгу номер два, просмотрел несколько страниц, пожал плечами:
— Нет, не понимаю… Ясно, что время от времени встречается различие между двумя индивидуумами. Различие, которое выражено всякий раз тысячей или двумя тысячами букв. Каким образом Даниэль мог выявить и подчеркнуть так много последовательностей, отличных от других?
— Возможно, Стефан Тернэ приводил эти — чисто случайные — последовательности просто в качестве примеров? Или… — Директор интерната, казалось, разволновался. Он несколько секунд помолчал, размышляя, потом щелкнул пальцами: — Или, похоже, я нашел другое объяснение!
Он взял книгу, внимательно изучил «особенные» страницы.
— Из-за Даниэля и Тернэ мне пришлось углубиться в генетику: мне хотелось понять, чем они занимаются, что их связывает. И я узнал, в частности, где именно в молекуле могут происходить самые быстрые изменения последовательностей — те, что называют микросателлитами. — Директор интерната взглянул на книжные полки. — Когда-нибудь Даниэль заполнит страницы, на которых сотни или тысячи буквенных последовательностей окажутся подчеркнутыми так же, как здесь, а за ними все пойдет как раньше, нормально… Подчеркнутое — это и будут микросателлиты. Ваши эксперты-генетики их и сейчас используют каждый день, анализируя ДНК, — ведь микросателлиты, как и отпечатки пальцев, строго индивидуальны. У каждой особи они свои, и они всегда находятся в одном и том же месте генома.
Шарко и Леваллуа снова переглянулись, пораженные услышанным.
— Микросателлиты могут служить так же, как отпечатки пальцев? — уточнил комиссар.
— Вот именно, — убежденно отозвался Одебер. — Господа, я уверен, что семь генетических отпечатков спрятаны в этой книге среди тысяч других вполне безобидных сведений. Семь «штрих кодов» семи человек, возможно проживающих на нашей планете.
27
Полицейские буквально ворвались в здание на набережной Орлож, где работали научно-технические подразделения: отдел баллистической экспертизы, токсикологической, отдел по работе с документами. Средоточие техники, нагромождение дорогущего оборудования: можно проверить все — кровь, окурки, взрывчатку, волосы, слюну. Показания, полученные окольными путями — теми, по которым идет наука криминалистика.
Жан-Поль Лемуан, заведующий лабораторией молекулярной биологии, ждал их в своем маленьком кабинетике. Сорокалетний мужчина с короткими светлыми, почти полностью поседевшими волосами, с красивыми густыми бровями. Такие имеют успех: вроде не красавец, но и недостатков не найдешь…
Лемуан, чуть смущаясь, предложил посетителям сесть.
— Микросателлиты… Этот человек прав. Они скрыты в огромном массиве информации, который содержит книга. Может быть, в конце концов мы их и обнаружим, но сколько времени это займет — дни, недели? — Он посмотрел на лежавшую на столе открытую книгу. — В любом случае это потрясающе ловкий ход: спрятать генетические коды в опубликованной книге. Лучше способа обеспечить своему секрету сохранность не придумаешь: что бы там ни случилось, он останется на книжных полках тысяч людей. А я ведь знаю эту книгу! Когда она вышла, Стефан Тернэ разослал по экземпляру во все университеты, научные лаборатории, отдельным ученым. Опять-таки потрясающе ловкий ход: на этот раз он распространял идеи евгеники, прикрыв их математическими формулами. Один турецкий автор как-то уже использовал этот способ в своем «Большом атласе сотворения» для того, чтобы подвергнуть сомнению дарвинизм и дать толчок волне креационизма. Книгу этого турка, содержащую исчерпывающий анализ материала и отлично документированную, сам он и его сторонники рассылали ученым и интеллектуалам всего мира прямо на рабочие и домашние адреса.
Он подвинул к Шарко по столу труд Тернэ:
— Чем еще мы можем быть полезны? Хотите знать точно, что мы делаем для установления профиля преступника?
— На самом деле — нет. Мы пришли узнать, нельзя ли запустить поиск этих семи генетических отпечатков в НАКГО.
Это была идея Шарко: в НАКГО — Национальной автоматизированной картотеке генетических отпечатков — с 1998 года хранятся данные о ДНК всех, кто совершал преступные действия сексуального характера, а с 2007-го — о почти всех правонарушителях, попавших в поле зрения полиции и жандармерии. Достаточно сравнить профиль преступника в карточке и генетический отпечаток, полученный на месте преступления, чтобы выйти на подозреваемого.
Лемуан к предложению отнесся без энтузиазма:
— Хм… но ведь для этого мне понадобилось бы набрать вручную все эти буквы: иначе как введешь их в компьютер? Обычно-то все делается автоматически: мы получаем для исследования образец слюны или там одежду с пятнами спермы, помещаем мазок в машину и получаем из нее готовый «штрихкод» личности. А здесь нет никаких мазков, ничего конкретного — одни буквы. Сами посмотрите вот хоть на эту страницу: генетический отпечаток может содержать, ну, не знаю, тысячу букв, расположенных одна за другой. Чтобы все их набрать, не сделав ни единой ошибки, потребуются многие часы работы. А сколько внимания, какая сосредоточенность! И при всем при этом придется сто раз начинать сначала. Простите, я и так всю ночь работал, я устал. — Он пожал плечами, видно было, что никаких желаний, кроме как уйти домой, у него нет. — И знаете, комиссар, в НАКГО ведь хранится всего-то около полутора миллионов отпечатков, иными словами, генетические профили менее чем двух процентов населения Франции. Франции, заметьте, не мира! А главное, кто может поручиться, что отпечатки в книге Тернэ реальные? Они вполне могут быть…
— Из-за этого погибают люди, — оборвал Лемуана комиссар. — Голову даю на отсечение, что отпечатки там реальные. Тернэ разместил их в своей монографии и примерно тогда же вступил в контакт с одним аутистом именно для того, чтобы через этого аутиста мы, если с ним самим случится несчастье, могли во всем разобраться. Даже если бы Даниэль Мюлье не присутствовал на месте преступления, мы бы так или иначе вышли на него, это очевидно. Он… он своего рода ключ, которым мы должны открыть замок. Сделайте это. Пожалуйста.
Ученый немного подумал, поставил пустой стаканчик от кофе на стол, вздохнул и слегка наклонил голову:
— Ладно, попробую. Но нужно, чтобы кто-то диктовал мне буквы, а я буду их набирать.
Он протянул книгу Шарко, но тот сразу же передал ее младшему коллеге:
— Займись. Я плохо спал, глаза просто горят.
Леваллуа проворчал в ответ: «Ага, можно подумать, я спал!», но, вздохнув в свою очередь, сел рядом с Лемуаном:
— Поехали.
Тот предупредил:
— Постарайтесь не сделать ни одной ошибки, иначе вся работа насмарку. Сейчас покажу вам, откуда начинать, для того чтобы формат соответствовал тому, которого требует компьютерная программа. Вот отсюда, лейтенант, и внимательно!
Лейтенант приступил к диктовке: «А, А, Т, А, А, Т, А, А, Т, А, А, Т, Г, Т, Ц, Г, Г, Т, Ц…» Лемуан стучал и стучал по клавиатуре.
Прошло минут двадцать, полицейский выдохнул: «Ну, всё!», биолог нажал на клавишу ввода, и несколько секунд они ждали. Первый генетический отпечаток сравнивался в это время с миллионами других, хранившихся на засекреченных серверах здания в Экюлли.
Наконец на мониторе появился ответ:
РЕЗУЛЬТАТ ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ
— Первого отпечатка в картотеке нет, то есть владелец его неизвестен. Похоже, ваша версия не проходит, а, комиссар? Заканчиваем?
— Продолжаем.
Они продолжили. Второй отпечаток — результат отрицательный. Они выпили кофе, Леваллуа выкурил сигарету, Шарко шагал и шагал из угла в угол. Третий отпечаток — результат отрицательный. Четвертый… Процессоры тихо гудели, вентилятор шумел. И тут глаза у лейтенанта полезли на лоб.
— Не может быть! Вот же он! Нет, я просто глазам своим не верю!
Шарко вскочил и бросился к нему. Лемуан в это время прочел появившуюся на экране запись: имя, фамилию, дату рождения.
— Грегори Царно. Родился в январе тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года.
Шарко показалось, что ему выстрелили прямо в сердце. Леваллуа так пялился в монитор, словно и впрямь не верил своим глазам.
