Поль-Франсуа Уссон - Кристаль
Альбер похлопал ее обеими руками по бедрам.
— Прогибаемся…
Он наклонился вперед. Жозетта, чтобы прогнуться назад, шире расставила ноги, отчего ее босые ступни заскользили по ковру.
— Теперь обратно… руки над головой!
Жозетта ощутила приятное покалывание в области плеч и между лопатками. Это больше всего ей нравилось в упражнениях на гибкость.
— И раз… и два… и раз…
Она ритмично прогибалась и выпрямлялась.
После множества повторов она сделала пируэт на месте.
Голова Альбера вынырнула откуда-то снизу, между ее ног.
— И раз… и два… дышим глубже…
Жозетта резко сдвинула ноги, словно ножницы:
— Может быть, сделать комплекс номер четыре?..
— Хорошо, давай!
Альбер поднялся. Глаза его горели от возбуждения, руки плавно двигались вокруг тела ученицы.
— Прогнись вперед!
Пальцем он прочертил невидимую линию на уровне бедер Жозетты.
— Это совсем не так, как в спортзале, месье Альбер…
— Мм…
— Это как-то более… интимно. Странно, вы не находите?..
— Прогни-ись впере-ед…
Жозетта повиновалась, и рука стоявшего сзади Альбера крепче надавила на нижнюю часть ее спины. Другую руку он опускал параллельно ее телу, затем, обхватив за талию, заставил повернуться вбок. Утратив равновесие, Жозетта прильнула вплотную к тренеру, но не смогла выпрямиться. Альбер вернул ее в вертикальное положение. И тут она почувствовала что-то твердое, прижимающееся к ней сзади. Как будто между ней и тренером вдруг оказалась деревянная палка. Вместо того чтобы возмутиться, Жозетта завела руку за спину и похлопала по этой штуковине.
Впервые она столкнулась с такой ситуацией.
Несколько секунд неловкого молчания — и мажоретку и ее тренера охватила паника. Альбер попятился. Жозетта обогнула кровать и сделала вид, что ищет какую-то вещь, которая вдруг срочно ей понадобилась. Тренер, красный как рак, пытаясь скрыть свою неожиданную эрекцию, отступал к двери, бормоча:
— Прошу прощения, Жозетта… Прошу прощения… Я… Это больше не повторится… Это настоящий скандал… я не понимаю, что на меня нашло… прошу прощения… прошу прощения…
Его голос продолжал доноситься уже из коридора, в то время как Жозетта, упав на кровать, корчилась от смеха.
Анжела проснулась, трясясь в ознобе. Она протянула руку к климатизатору и включила отопление на полную мощность. Потом укрылась горой одеял и пледов, чувствуя себя еще более несчастной, чем ребенок, страдающий от лихорадки.
Ночь сейчас или день? Эта неуверенность не давала ей покоя. Она осторожно переместилась к краю кровати, встала и, по-прежнему вся закутанная, подошла к зеркалу у входа.
Только ее лицо виднелось из вороха покрывал. Сейчас оно, как никогда, напоминало лицо сестры.
— Кристаль?.. Это ты?..
Она притворилась, что не замечает, как шевелятся губы у ее отражения, и спросила:
— Ты помнишь, как мы играли?..
Отражение кивнуло. В глазах Кристаль было столько нежности…
— Мы играли в игру «Кто выше?».
— И «Кто красивее?».
— Как будто не знали… Но ведь мы знали?..
— Мы притворялись друг другом, чтобы позлить отца…
— Если бы мы и в тот день так сделали, ты оказалась бы на моем месте, во льду…
— Поиграем в «Зеркало»?..
Анжела приложила руку к зеркалу. Ее сестра-близнец сделала то же самое. Соединенные руки образовали полукружье в холодном зеркальном пространстве. Полное согласие…
— Мне тебя не хватает.
Анжела отпустила свои покрывала, и они соскользнули на пол. Ей захотелось обнять женщину в зеркале. Ощущение было такое же, как в детстве, когда она обняла снеговика. В тот раз она оцарапала себе подбородок.
Чувствуя, как ее снова начинает сотрясать озноб, Анжела отправилась под горячий душ. Постепенно она согрелась. Пар, оседая на поверхности зеркала, скрыл от нее знакомый до мельчайшей черточки образ Кристаль.
Допросы становились все более лаконичными. Йохансен все сильнее восхищался энергичной манерой своего непосредственного начальника вести дела и обещал себе перенять его метод кратких и точных вопросов, так же как прежде намеревался взять на вооружение рассудительность и здравомыслие, коими отличался Бьорн.
К вечеру Крагсет, ничуть не утомившийся, знал все и еще немного сверх того. Коллективный допрос персонала он решил провести позднее, а сейчас направился в сопровождении Имира прямо к номеру француженки-фотографа.
Громко постучав в дверь Анжелы, Крагсет вполголоса что-то приказал Йохансену. Тот, удивленный, направился к служебной лестнице в сопровождении группы полицейских. Имир и Крагсет остались одни перед дверью.
— Lukke орр! — крикнул гном и подергал за ручку двери.
Прошла минута. Гном и гигант с тревогой переглянулись.
Затем Крагсет отступил в сторону, и Имир без слов понял, что от него требуется. Он двумя руками обхватил дверную ручку, слегка пригнул голову, чтобы не удариться о притолоку, и навалился на дверь всем своим весом. Послышался треск, и дверь распахнулась.
Крагсет мелкими шажками устремился внутрь.
Комната оказалась пустой. Возле спинки незаправленной кровати лежал ворох одеял, и это говорило о том, что нынешняя жилица номера недавно здесь была. Крагсет машинально провел рукой по простыне, словно шофер, проверяющий температуру мотора под капотом.
Услышав донесшийся из глубин коридора шум лифта, оба незваных гостя обернулись к двери. Затем послышались шаги, и вскоре на пороге появилась Анжела. В руке у нее был бутерброд с креветками. Заметив выломанный замок, она от изумления перестала жевать.
— Запрещено выходить из номеров! — выкрикнул маленький комиссар по-французски с чудовищным акцентом. — Это опасно, — добавил он, немного смягчив интонацию.
В его голосе звучало искреннее беспокойство за нее. Значит, подумала Анжела, он, по крайней мере, не подозревает ее в убийствах. Двое мужчин столь разного телосложения выломали дверь в номере, который она занимала, чтобы ее спасти. Облегченно вздохнув, Анжела наконец переступила порог:
— Я спускалась, чтобы узнать насчет моего багажа. Он все еще не прибыл… застрял на таможне. Обещают доставить его через день…
Она демонстративно понюхала свитер под мышкой и добавила:
— Пора бы уже!
Имир, стоявший позади Крагсета, перевел. Комиссар оглянулся на него через плечо. Лицо Здоровяка показалось ему чересчур бледным. На висках Имира выступил пот.
— Что вы думаете о Золотой бабочке, мадемуазель? — с места в карьер начал Крагсет.
— Что я могу о ней думать?.. Об этом нужно спрашивать у Бьорна. Ах да, я и забыла, что вы его отстранили. Нечего сказать, удачная мысль… Это все, о чем вы хотели меня спросить?
— Нет, мадемуазель.
— Ну, хорошо, пользуйтесь случаем, пока я еще жива!
Интересно, с чего это вдруг она развеселилась? Такой стиль разговора вряд ли понравится Крагсету, подозревающему всех и вся… Он размеренными шагами приблизился к ней и с видом ковбоя, предлагающего противнику, с которым повздорил в салуне, «выйти поговорить», отчеканил по-французски:
— Я хочу знать все, что комиссар Бьорн вам сказал.
Откуда-то в воздухе появилась не вовремя проснувшаяся норвежская муха. Ф-ссс-шшш! — и ее проглотил климатизатор. Двое мужчин переглянулись. Анжела кивнула на фотоаппараты, лежавшие на столе, и ответила:
— Ничего особенного. Я же просто фотограф.
Крагсет не шелохнулся и не произнес ни слова, явно ожидая продолжения.
— Ничего он мне не сказал, говорю же. Он только… мурлыкал какую-то песенку…
— Что он делал? — спросил Крагсет, перебив Анжелу.
— Пел… Я вот, например, пою фальшиво. Может быть, убийца тоже пел, убивая своих жертв… Во все горло, чтобы заглушить их крики…
Имир в какой-то момент перестал переводить, видимо сбитый с толку всеми этими лирическими отступлениями.
— Во все горло? Это как? — спросил Крагсет, поднимая голову.
Гигант взглянул в расширенные от удивления глаза за стеклами громадных очков и что-то сказал по-норвежски. Анжела тихо добавила:
— Альбер, наш тренер, тоже обожает петь. Он даже сочинил гимн мажореток.
Имир быстро перевел эти фразы. Крагсет кивнул, в шутку изобразив губами несколько звуков, имитирующих простенький мотивчик, словно не придавал услышанному серьезного значения.
Затем он направился к двери, но у порога неожиданно обернулся и выстрелил неожиданным вопросом:
— Вы собираетесь снова встретиться?
— С кем?
Крагсет повел головой в сторону Имира, даже не взглянув на него. Анжела почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо.
— Я…
Взгляд Имира был непроницаем. Крагсет вернулся, подошел вплотную к Анжеле и тихо произнес:
