Поль-Франсуа Уссон - Кристаль
Убедившись в том, что прошлую ночь Имир действительно провел за рулем своего автобуса по дороге во Фредрикстад и обратно, Крагсет вызвал его в отель. Идея встречи гнома и гиганта принадлежала Йохансену, который хотел заново проверить все уже известные факты.
Имир, судя по виду, ничуть не возмутился, когда Крагсет прямо с порога поздравил его со столь удачно сложившимся романом с француженкой. Терьер загнал добычу и оскалил клыки:
— Я смотрю, по ночам вам особо не до сна.
— Это преимущество человека, владеющего многими языками, комиссар. Кстати, надолго ли вам понадобятся мои услуги переводчика? Я так долго не спал, что…
— Отоспитесь позже, — отрезал Крагсет.
Сидя в одиночестве в небольшом помещении для персонала, Эли чувствовала, что не в силах пошевелиться. Она пила melkkaffee, уже третий за этот день.
Ее коллеги парами разошлись на уборку номеров. Директор заявил, что никакие трагические события не должны мешать слаженной работе персонала. Он выразил надежду, что его гостьи не будут перевезены в Сторуман до начала соревнований и останутся в отеле в течение еще нескольких дней. Такая резкая перемена мнений объяснялась тем, что пресса, вопреки обыкновению, не нагнетала обстановку сверх меры, и каким-то чудом репутация отеля не пострадала. Втайне директор надеялся, что со временем, когда преступление будет раскрыто и страсти улягутся, в отель потянутся любопытные. Он уже подсчитывал, сколько людей захотят посетить сауну и какой доход ему это принесет.
— Дорогая Эли, — разглагольствовал директор, стоя среди щеток и ведер, — раз уж мы здесь, надо работать, ведь так?.. Сделаем над собой усилие — и вперед! Мы должны держаться как ни в чем не бывало, чтобы не волновать постояльцев.
И, взяв Эли за руку, он подвел ее к тележке для белья, а затем положил обе ее руки на ручки тележки. Горничная не сопротивлялась, ее движения были абсолютно механическими.
— Все будет хорошо, малышка, — подбодрил ее директор. — Все будет хорошо.
В это же время в большой тайне проходил военный совет мажореток. Четыре капитана команд с крайними предосторожностями, особенно беспокоясь о том, как бы их не увидела Жозетта, пробрались сквозь смежные двери между номерами в комнату одной из них.
С первых же слов, с полунамеков выяснилось, что все они согласны в одном: преступления — дело рук их бессердечной французской конкурентки. Кто еще, если не француженка, могла настолько бесцеремонно игнорировать какие-либо моральные принципы! С первого же вечера Жозетта держала себя заносчиво и враждебно, презирая традиционную спортивную солидарность. Придя к такому выводу, четыре мажоретки поздравили друг друга с тем, что сами ведут честную игру, и уже готовы были к принятию общего решения, хотя еще не знали какого именно. Они представляли себе Жозетту, среди ночи разбившую витрину и похитившую кубок; Жозетту, скрывающую лицо под маской Золотой бабочки. Мечта о победе парила над головами, заставляя их кружиться.
А кто-нибудь получил новое приглашение?
Одна из девочек подняла руку. Случайно или нет, но на всех приглашениях Золотой бабочки стоял номер комнаты Жозетты. Какая грубая ловушка!
В конце концов военный совет единодушно решил, во-первых, уничтожить приглашения и, во-вторых, отправиться на встречу всем вместе, вчетвером. Если они будут действовать сообща, у них хватит сил оборвать крылья этой гнусной бабочке.
Жозетта развернула счет из мини-бара, просунутый под дверь номера, и прочитала написанные золотыми чернилами слова:
Она хотела сложить листок и заметила, что он дрожит у нее в руке.
— Интересно, я прямо сейчас умру от страха? — пробормотала она, глядя на свое бледное лицо в зеркале.
И уже собиралась сказать «нет», как вдруг зазвонил телефон. Жозетта бросилась к нему, вскричав:
— Мама!
В одно мгновение она смяла в кулаке мерзкий листок, швырнула его в мусорную корзину и забралась с телефоном на кровать.
Голос матери успокоил ее даже быстрее, чем могли бы это сделать материнские объятия. Как обычно, эмоциональный контакт матери с дочерью спонтанно возник после первых же слов. Несмотря на некоторую сдержанность первоначальных расспросов, в них ощущалась глубокая нежная привязанность, которая соединяла Жозетту с матерью через все континенты и инциденты. Мать утешительным тоном произносила: «Доченька», Жозетта умиротворенно говорила: «Мама». Во Францию почти не просочилась официальная информация о случившемся в Осло, но пресловутое агентство ОТС («одна тетка сказала»), как всегда, работало с опережением. Мать была уверена, что дочь должна срочно возвращаться домой, и Жозетта, успокаивая ее, бахвалилась, как никогда, чтобы рассеять ее тревогу. Она заявила, что ни в коем случае не уедет одна, не бросит свою команду. Она призвала на помощь всю свою интуицию и способность убеждать и, очевидно, нашла именно те слова, которые мать надеялась услышать. Успокоившись, мать Жозетты выразила надежду, что дочь непременно выиграет кубок, и поинтересовалась самочувствием Анжелы. Жозетта заверила ее, что все в порядке, и постепенно разговор пошел о каких-то незначащих мелочах. Затем они распрощались, позабыв сказать о том, как они друг друга любят, и пожалев об этом сразу после того, как положили трубки.
— Я боюсь? — повторила Жозетта, вновь подойдя к зеркалу.
Словно в ответ чей-то голос приглушенно позвал ее из-за двери:
— Жозетта… Жозетта…
После секундного удивления она узнала слащавый голос тренера.
Жозетта босиком подошла по ковровой дорожке к двери и осторожно спросила:
— Месье Альбер?..
— Да, вот пришел узнать, как у тебя дела.
Жозетта, не отвечая, смотрела на дверную ручку.
Та слегка повернулась. Девушка схватила ручку и резко повернула вниз.
— Жозетта, с тобой все в порядке?
Убедив себя, что ей нечего бояться, мажоретка приоткрыла дверь. Лицемерно-заботливая физиономия Альбера просунулась в щель.
— Да, все хорошо, только что я говорила с мамой по телефону…
— Отлично. Ты ее не слишком напугала, я надеюсь?
С этими словами Альбер прижал ладонь к двери и слегка на нее надавил. Жозетта вежливо посторонилась. Когда тренер вошел, она снова закрыла дверь. Интересно, кто-нибудь его видел?
— Твоя соседка ушла?
— Да, они играют в карты… у кого-то в номере.
— Хорошо, хорошо…
Заложив руки за спину, Альбер обошел номер с командирским видом — казалось, что ему не хватало только офицерской тросточки.
— Нужно поддерживать боевой дух, малышка Жозетта. Понимаешь? Боевой настрой — это самое главное. Ты — капитан. Остальные девочки равняются на тебя. Я не играю никакой особой роли. Когда начинаются соревнования, тренер сидит в сторонке.
Альбер повернулся к ней спиной — Жозетта заметила отражение его лица, промелькнувшее в зеркале, — снова развернулся и резко сел:
— Что, если мы повторим несколько упражнений?..
— Здесь?
— Почему бы нет? Для поддержания формы!
— Но здесь тесно. Я могу удариться или сломать себе что-нибудь…
— Не воображай всякие ужасы!
Тренер по-прежнему сидел, пристально глядя на Жозетту.
— Ну, если только немного отодвинуть кровати…
Усы Альбера приподнялись над растянувшимися в улыбке губами.
— Ну конечно!
Словно подбадривая подопечную, он слегка нагнулся вперед и, не вставая, подвинул небольшую кровать:
— Ну что ж, ваш выход, мадемуазель!
— Но мне нужно переодеться в форму…
— Ничего, и так сойдет. Сначала несколько упражнений для растяжки мышц…
Жозетте казалось, что ее пижама придает ей вид маленькой девочки. Но, еще раз взглянув на свое отражение, она убедилась, что это не совсем так: хлопковая пижама плотно облегала уже не вполне детские формы. Она снова подумала, что это не тот вид, в котором ей хотелось бы предстать перед месье Альбером.
— Тра-та-там! Тра-ааа-та-таа-ам!..
Альбер похлопал ее обеими руками по бедрам.
— Прогибаемся…
Он наклонился вперед. Жозетта, чтобы прогнуться назад, шире расставила ноги, отчего ее босые ступни заскользили по ковру.
— Теперь обратно… руки над головой!
Жозетта ощутила приятное покалывание в области плеч и между лопатками. Это больше всего ей нравилось в упражнениях на гибкость.
— И раз… и два… и раз…
Она ритмично прогибалась и выпрямлялась.
После множества повторов она сделала пируэт на месте.
Голова Альбера вынырнула откуда-то снизу, между ее ног.
— И раз… и два… дышим глубже…
Жозетта резко сдвинула ноги, словно ножницы:
— Может быть, сделать комплекс номер четыре?..
— Хорошо, давай!
Альбер поднялся. Глаза его горели от возбуждения, руки плавно двигались вокруг тела ученицы.
