Алексей Алёшко - Золото Бургундии
— Не стрелять, — заорал во всю силу лёгких Карпенко, — не стрелять!
Бежали по коридору Бурцев и Жуков, спеша на помощь своим товарищам.
Все было кончено. Леший лежал без движения на полу, лицом вниз, не подавая признаков жизни. Второго бандита уже разоружили и застегнув на его запястьях наручники, обыскивали. Карпенко подошёл к Лешему, нагнулся и с помощью Бурцева, стал переворачивать его на спину. Пуля майора угодила в левую часть груди, там где находится сердце. Леший был мёртв.
— Сергей и Паша, посмотрите возле здания, может быть они были не одни, — распорядился майор Карпенко.
— Нет одни, я внимательно наблюдал, — сообщил Бурцев. Коля, у тебя рукав в крови.
— Пустяки, до свадьбы заживёт. Перевязать надо только.
— Быстро позовите главврача, скажите что все закончилось, — приказал охраннику Бурцев. Затем он вызвал дежурную опергруппу по рации.
Подошедший главврач испуганно посмотрел на лежащего мёртвого Лешего и перевёл взгляд на майора Карпенко, с которого аккуратно снимал куртку Бурцев.
— Помогите доктор, — обратился к Ерохину Василий. Надо остановить кровь.
Привлечённые выстрелами, из палат стали показываться больные.
— Пусть никто не выходит в коридор, — приказал Карпенко, — нечего здесь делать.
Охранник, подошедшие медсёстры стали заводить больных обратно в палаты. Подошедшая к майору пожилая женщина-врач, осмотрела руку и молча повела его за собой в докторскую. Усадив Карпенко на стул, она достала из шкафа бинт и банку с какой-то мазью. Аккуратно прикасаясь к плечу майора, она осмотрела рану, вытирая тампоном сочившуюся из раны кровь. Продезинфицировав рану специальным раствором, она наложила на неё тампон с мазью, постоянно говоря ласковые утешительные слова.
— Ничего страшного, пуля прошла по касательной, немного задела мягкие ткани, кость не задета. Сейчас остановим кровь, перевяжем, уложим в кроватку и баиньки, — приговаривала старый врач, занимаясь раной Карпенко. — Отдохнёшь, милый, и все будет хорошо. До свадьбы заживёт. От прикосновения её прохладных рук, майор расслабился, но услышав её последнюю фразу вскипел.
— Какая кровать, какие баиньки, быстро перевязываете, мне надо в Управление.
— Ты здесь не командуй, не в Управлении, — прервала Карпенко врач, — перевяжем и поедешь, хотя лучше бы остался на денёк, хоть отдохнул бы, посмотри, какие круги под глазами. Вымотался ты, — пожалела майора доктор.
— Спасибо, доктор, но не могу, дел куча, — вздохнул Николай, — потом в отпуску отосплюсь.
Прибывшая опергруппа забрала второго бандита, который злобно зыркал по сторонам но рта не раскрывал, и отвела его в машину…
Карпенко вздохнув, начал натягивать на себя рубашку, невольно морщась от боли.
— Давай помогу, — предложила Николаю Елена Петровна. Ты бы все таки меня послушал, сынок. Рана хоть и не опасная, а болезненая, попроси начальство дать тебе отдых. Скажи, Елена Петровна настоятельно рекомендует.
— Обязательно, Елена Петровна, — засмеялся Карпенко, — закончу дело и в отпуск.
Старый врач укоризненно покачала головой.
— Эх молодость, кровь горячая, — произнесла она, — береги, сынок, здоровье. Ещё пригодиться. Дети то есть?
— Да нет, нет ни жены, ни детей.
— Плохо, очень плохо, ради чего живёшь? — покачивая головой с укоризной спросила врач.
— Да, …Работа…, — растерялся Карпенко. Он не лжидал такого вопроса от Елены Петровны.
— Ты я вижу при чинах, майор, а ума не нажил. Извини, не хотела обидеть. Мне в сорок третьем было двеннадцать лет, девчонка малая, раненного выхаживала, то же майор,двадцать шесть ему было. Лётчик был, сбили его, так он на нашу деревню с парашютом и упал. А в сорок восьмом он на мне и женился, ждал когда мне семнадцать исполнится. И прожили мы с ним всю жизнь. Троих детей народили. Вот так вот, сынок. Жить надо ради детей. Жениться тебе надо, а то вон смотри, вроде молодой, а седина уже пробивается, да и глаза у тебя усталые — видно повидал достаточно.
— Спасибо на добром слове, пойду я, Елена Петровна, — тяжело вздохнул Карпенко, подымаясь со стула.
Елена Петровна помогла раненному одеться.
— Ступай с богом…
24. 1813 год. Сражение под Лейпцигом. Гибель Шарля.
В шатре императора над картой Лейпцига и его окрестностей склонились два человека, сам император Франции Наполеон и его шурин — Неаполитанский король, маршал Франции Иоахим Мюрат.
— Смотри, Мюрат, вот здесь, южнее Лейпцига, — говорил Наполеон, водя пальцем по карте, — на линии селений Креберн, Гёрен, Гюльденгосса, Штёрмталь стоит Богемская армия Шварценберга. Он тупой осел, завтра он будет тебя атаковать, и начнёт наступление на Вахау — Либертвольквиц. У него 133 тысячи человек, из них половина австрийцев, а вторая половина состоит из русских и пруссаков. Австрийцы дрогнут и побегут как всегда первые, у них это получается лучше всех. Меня больше волнуют русские и пруссаки. Помощник у Шварценберга русский фельдмаршал Барклай-де-Толли, но это не Кутузов, он тоже не отличается оригинальностью мышления и умением побеждать.
— Какова моя задача, сир? — поинтересовался Мюрат, теребя шнур своего яркого гусарского доломана.
— Минутку, Иоахим, не торопись. У тебя 120 тысяч солдат, почти столько, сколько и у Шварценберга. Я убеждён, уверен, что он бросит на главное направление Барклая, но даст ему не больше тысяч восьмидесяти, или около этого. Остальные силы он будет держать в резерве, старый глупец, не понимая, что они его не спасут когда большая часть его армии будет в панике бежать. Ты должен будешь обрушиться на Барклая всей своей мощью. Кавалерию держи в резерве. Когда они устанут от атак и начнут терять свой воинственный пыл, кидай в бой кавалерию, предварительно подтянув вот сюда и сюда батареи, — Наполеон показал шурину, где необходимо расставить артиллерийские батареи.
— Я понял, сир.
— Подожди. Сначала расстреляй их артиллерией, не жалей ядер, а потом пусти свою кавалерию, которая довершит разгром. Пойми, Иоахим, разгромив самую крупную армию, мы затем сможем разбить и все остальные. Вот здесь, — палец императора указывал на местность севернее Лейпцига, — Силезская армия старика Блюхера, которому не так нужен фельдмаршальский жезл, как ночной горшок, она насчитывает 60 тысяч человек, больше половины из которых — русские, их около 40 тысяч. Северная армия предателя Бернадота чуть меньше Силезкой, и в ней всего треть русских. Польская армия подходит со стороны Богемской армии, но её предводитель Беннигсен, недалёкий генерал, и она насчитывает немногим более 50 тысяч, это самая слабая аримя. Опрокинув самую сильную Богемскую армию Шварценберга, мы заставим отойти и Польскую армию Беннигсена. С этой стороны нам уже ничего не будет угрожать, и бросим все силы против Блюхера и Бернадота. Вот мой план.
— Прекрасно, сир, — согласился маршал.
— Тебе отводится первостепенная задача — сомнуть Барклая-де-Толли.
— Сир, я выполню свою задачу, — заверил императора Мюрат.
Неаполитанский король выполнил своё обещание. 4 октября Богемская армия начала наступление на Вахау — Либертвольквиц, и как предсказывал Наполеон, на главном направлении действовало всего 84 тысячи солдат под командованием Барклая против 120 тысяч у французов.
Сражение началось… Русско-прусские части Барклая начали наступление на фронте шириной в 8 километров и смогли потеснить французов, захватив ряд пунктов.
В центре позиции Лористон и маршал Виктор удержались в Вахау и Либервалквице, несмотря на все усилия союзных войск оттеснить их. Маршал Макдональд и генерал Себастиани атаковали Кленау, маршал Мортье поддерживал Лористона, маршал Удино помогал Виктору, Куриаль был направлен к Понятовскому. 150 пушек гвардейской артиллерии генерала Друо вели убийственный огонь, выкашивая шрапнелью ряды солдат союзников.
Войска принца Вюртембергского были опрокинуты до Госсы Виктором и Удино, Кленау отступал перед Мортье и Лористоном, Понятовский твёрдо удерживал позицию на Плейсе.
— Мюрат, они выдыхаются, — радостно заметил Наполеон, осматривая позицию боя в подзорную трубу. — Пора подготовить твою кавалерию к атаке.
— Мои кавалеристы всегда готовы, сир.
— Смотри, смотри, Иоахим, они отступают, — передал трубу маршалу император. — Теперь твой выход. Раздави их.
Кавалерийский полк, которым командовал подполковник граф Анри де Понтарлье истомился в ожидании дела. Молодой командир, сменивший раненного полковника Бовена нервничал сидя в седле, постоянно вынимая свой бригет.
Мюрат собрал в кулак все кавалерийские части, доведя его численность до 12 тысяч кавалеристов. Полки построились и все ждали сигнала к атаке: кирасиры, польские уланы, конные егеря, драгуны и гусары.
Император Александр увидел опасность, которой подвергались союзные войска предстоящей атакой французской кавалерии.
