Кирилл Григорьев - Галатея
— Да.
— Неизвестно, — пожал Анатолий плечами. — Это надо спросить у Немченко.
2Однако, Вадим позвонил сам.
Едва Петровский поднялся в кабинет, как его мобильный проснулся.
— Да, Вадим?
— Только что мои люди столкнулись с живым мертвецом, Тарас, — без предисловий сказал Немченко. — Судя по всему, их убили.
— Кто это был?
— Некий Роберт, — помолчав, ответил Немченко. — Он пропал еще осенью.
Роберт, подумал Тарас. Не тот ли это Роберт, который пропал благодаря моей службе безопасности? Но Петровский решил этого не обсуждать. По крайней мере, пока.
— Ты знаешь, что твой племянник был таким же? — спросил он. — Его тоже воскресил Тензор.
— Ты уверен? Тензор?
— Да.
— Он принялся оживлять всех, до кого может дотянуться. Зачем?
— Мы пока не знаем. Так ты знал о племяннике?
— Нет, — ответил Немченко. — Но догадывался, что с ним не чисто.
— У него были какие-нибудь нечеловеческие способности?
— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался Немченко.
— Мы тут тоже с одним оживленным столкнулись, — помолчав, сказал Петровский. — При жизни он любил что-нибудь поджечь. В частности сжег нашу лабораторию летом. А теперь… даже не знаю, как объяснить. Есть такой персонаж в комиксах: человек-факел. Так вот, это наш случай.
— Любопытно, — произнес Немченко. — У Палтуса никаких особенностей я не заметил. Возможно, просто не успел. Но сила у него была верно — нечеловеческая. И реакция, кстати, тоже. Но вот тот, другой, Роберт, вполне возможно чем-то таким и обладал. Я как раз с ребятами разговаривал, когда он на них напал. Знаешь, в трубке звук такой появился — словно циркулярная пила работает, — Немченко сглотнул. — Причем, мои его не слышали. Вообще не слышали, понимаешь? Так вот, когда звук достиг максимума, я слышал, как повылетали стекла в машине и закричали мои люди.
Петровский помолчал.
— Стреляли? — спросил он.
— Я отчетливо слышал три выстрела, — ответил Вадим.
— Вы их уже нашли?
— Ищем, — сказал Немченко. — Я отправил людей на поиски. Я, в общем-то, вот почему позвонил, Тарас. Мне нужны ответы на два вопроса. Первый. Как мне удалось убить Палтуса? Вы выяснили?
И этот туда же, подумал Петровский. Все вокруг внезапно ощутили себя безоружными и беззащитными.
— Отчасти, — ответил он. — Ты попал ему в мозжечок.
— Мне повезло, — помолчав, констатировал Немченко.
— И еще как, — согласился Петровский.
— Значит, мозжечок?
— Да.
— И серебро?
— Они же не оборотни, Вадим, — усмехнулся Петровский.
Возникла неловкая пауза.
— Ты сказал, у тебя два вопроса, — напомнил Тарас.
— Ах, да, — спохватился Немченко. — Как мне поступить с телами моих погибших?
— В смысле?
— Я не хотел бы их встретить снова, — пояснил Вадим.
— Передай нам.
— Передам, но все же.
Петровский задумался.
— Полагаю, кремация подойдет, — ответил он. — Или любое физическое уничтожение тела.
— Кислота?
— Вполне.
Немченко замолк. Несколько мгновений он, очевидно, что-то обдумывал.
— Роберт очень любил музыку, — произнес он. — Никогда не расставался с плеером, насколько я помню. Может быть, Тензор одарил его способностью убивать звуком?
— Интересная мысль.
— Знаешь, это ведь он был тогда осенью, первым, — вздохнув, добавил Немченко.
А вот и ответ, подумал Петровский. Осенью моим первым киллером был Роберт.
— Я знаю, — сказал он. — Но меня сейчас волнует другое.
— Что?
— Братья Ханины, Вадим. Будет очень плохо, если Тензор их поднимет.
Немченко тихо выругался.
— Они обожали взрывы, — сказал он. — Мне даже страшно представить, как могло трансформироваться их пристрастие. Но ведь тела…
— Мы проверим, — оборвал его Петровский. — И я тебе перезвоню. Кстати, — внезапно вспомнил он, — зачем ты из больницы-то сбежал? Мне недавно врач твой, Алексей Федорович, звонил в совершенно расстроенных чувствах.
— Да, оклемался вроде, спасибо.
— Тогда, ладно, — сказал Тарас. Его осенила внезапная мысль. — А где твои люди столкнулись с Робертом?
— На Кутузовском проспекте, — сейчас же ответил Немченко и Петровский понял, что тот врет. — У набережной, во дворе.
Желаешь самостоятельно поймать Тензора, подумал Тарас. Опасные это игры, Вадим. Ох, доиграешься.
— Понятно, — сказал он. — Ну, что же, успехов.
Положив телефон, Петровский несколько секунд посидел в тишине, размышляя. Потом набрал номер Тополева.
— Антон, — спросил он, тогда на другом конце подняли трубку, — ты сегодняшние сводки не смотрел из Управления?
— А вот сейчас и разбираюсь, — отозвался тот.
— И что?
— Несколько часов назад была отмечена сильная активность в районе одного из наших захоронений.
— Не на Палисаднике, часом? — напрягся Петровский.
— На нем, — удивился Тополев. — Вы тоже сводки смотрели?
— А мне не надо их смотреть, — ответил Тарас. — Ты кого-нибудь туда отправил?
— Барса.
— Молодец, Антон, — похвалил Петровский. — Пусть он сразу со мной по результату свяжется. Когда мне ждать ответа?
— Часа через два.
Ответ от Барса пришел много позже, когда Петровский уже устроился на диване. И ответ этот звучал неутешительно: разрыто и пусто.
— Сколько могил? — озабоченно спросил Петровский. — Одна, две?
— Нет, — ответил Барс. Голос его звучал удрученно. — Даже не три, Тарас Васильевич. Я обошел весь участок. Вся мерзость, убийцы, маньяки и садисты, которых мы физически устранили за последние четыре года, пропали.
— Итак, сколько? — стиснув зубы, спросил Петровский. Ему стало нехорошо.
Барс помолчал.
— Всего восемнадцать, — ответил он после паузы.
Максим Дронов
Всю ночь и утро Максима терзали сомнения.
Ехать или не ехать?
Конечно, Андрюха мой друг, черт, даже, наверное, лучший друг, но…
Может быть, не стоит мешать Виктору и его команде, они люди опытные, мудрые, знающий выход, скорее всего, из любой жизненной ситуации?…
Или все-таки, сломя голову, нестись с ними на кладбище в полночь?
Сомнениям Максима положил конец Тарас.
Он позвонил в районе обеда.
— Макс, — сказал Петровский, — зайди-ка к Тополеву. У нас здесь народ заинтересованный собрался. Хотели тебя подготовить к сегодняшней поездке.
— Сейчас, — ответил Максим и, положив трубку, усмехнулся.
Зачем ломать голову и думать? Взрослые и опытные дяди решат все за тебя. И плевать на возможные альтернативы. Их просто нет, когда Петровский говорит: «Зайди-ка».
Господи, подумал Максим. Имею я право бояться? Я не такой крутой, как вы. Да, мне посчастливилось стать монстром, но не более того. Даже оборотни имеют право на страх.
А мне нестерпимо, черт, просто невыносимо жутко.
Это он уже додумывал, открывая дверь приемной.
Секретарша Лиза, красившая ногти за монитором, кивком головы указала на закрытую дверь.
Ну, Макс, сказал он себе. Пора становиться мужчиной…
В кабинете сидело семеро, и Максима пронзило острое ощущение «дежавю». Те же самые люди, которые после недавнего совещания, вводили его в курс дела с Тензором. Даже сидели они точно так же, словно и не уходили никуда все эти долгие, казалось, нескончаемые часы.
Максим, кивком головы поздоровавшись со всеми, и, не мудрствуя лукаво, занял тоже свое, свободное со вчерашнего дня место.
— Все заинтересованные собрались, по-моему, — произнес Петровский. — Или кто-то будет еще?
Антон отрицательно покачал головой.
Он смотрел на Виктора.
Тот разглаживал пальцами разложенный перед ним на столе чертеж.
Кладбище, понял Максим. Энтузиазма ему догадка не добавила.
— Тогда, может быть, начнем, Виктор? — спросил Петровский.
Гарин кивнул.
— Все достаточно просто, — начал Виктор. — Мы с Дроновым, — у Максима что-то словно оборвалось внутри, — подъедем прямо к участку ровно в ноль десять. Вот здесь, — его пальцы мазнули чертеж по краям, — будут находиться машины с нашими наблюдателями. Там же будут основные силы. Если что-либо пойдет не так, к нам подтянуться все за кратчайшее время.
Он поиграл пальцами по плану.
— Все? — спросил Петровский.
Гарин кивнул.
— А захват Тензора? — поинтересовался Вепрь.
— Если он будет на месте, — ответил Виктор, — мы решим это с помощью подкрепления.
— Хорошо, — сказал Вепрь. — Просто и хорошо. Только, мне кажется, вы плохо представляете, с кем имеете дело.
— Я плохо себе представляю технологию оживления, — ответил Виктор. — Должен ли Тензор присутствовать на могиле в сам момент?
