Тодд Лерой - Жаклин Врана
– Смогу, – уверенно кивнула Жаклин. – И все же сомневаюсь, что компьютер сможет выдать такого урода.
– Он был… с дефектами? – осторожно спросил мужчина.
– Уродом, говорю же. Такими лицами пугают непослушных детей в цирке.
– Что ж, – хлопнул по коленям он, – было приятно тебя увидеть. Возвращайся в участок, как только почувствуешь улучшение.
– Я поеду прямо сейчас, – настояла Жаклин. – Мне же нужно составить фоторобот. А после вернусь домой к Питеру и обследую место преступления.
– Не стоит, Жаклин, – нехотя выдавил Уве. – Я не должен этого говорить, но… Ты знаешь, как это бывает.
– Что бывает? – чуть пригнулась она.
– Ты отстранена от задания.
– Сколько раз меня отстраняли? – поморщилась она. – Это никогда не имело никаких последствий.
– Я знаю, Жак…
– И с какой стати они отстраняют того, кто не имеет отношения к полиции?
– Ты служишь вот уже больше десяти лет.
– Может быть ты, наконец, объяснишь, почему мое удостоверение – подделка?
– Кто тебе это сказал?
– А ты разве не догадывался? Ты сам мне его сделал.
– Хорошо, я подделал твои документы, и что с того? – спокойно ответил он. – В противном случае ты бы осталась без работы. Мы с Отто решили, что так будет лучше. Он был твоим наставником. После его смерти эта обязанность пала на меня, и я вынужден продлевать твое удостоверение каждые пять лет. Ты социально не адоптирована.
– Да, я рада, – убежденно кивнула Жаклин. – По крайне мере, это многое объясняет. Я предпочитаю вникать в суть проблемы.
– А я нет, – поставил точку Уве. – Можешь заниматься этим делом на своей основе.
– Как обычно, – кивнула Жаклин.
– И я, как обычно, ничего об этом сообщать не буду, – поднялся Уве.
– Последний вопрос, – выставила указательный палец она. – Труп уже осмотрели. Я уже ничего не успею, поэтому…
– Верно, – спохватился мужчина, вынимая бумагу из внутреннего кармана куртки. – Это вместо снимка.
Она поднесла бумагу к носу и принюхалась к буквам выскобленными красными чернилами.
«Это сделал я»
– Кровь? – поморщилась она. – Следует отдать на экспертизу.
– Уже отдали. Ничего особенного. Вторая, резус-фактор положительный. О чем это может сказать?
– О том, что у него не в порядке с головой.
– А у кого из нас не в порядке? – усмехнулся мужчина. – Это круг подозреваемых не сужает ни на дюйм.
– Разве у нас имеются подозреваемые?
– Твоя машина в участке, но я могу сам тебя подбросить, – пропустил ее комментарий Уве.
– Хорошо, – кивнула она, стягивая больничную сорочку и полностью оголяясь.
– Кажется, тебя совершенно не смущает то, что я по-прежнему здесь.
– Но ведь ты не настроен на межполовую связь со мной.
Уве хотел было что-то сказать, но вместо этого махнул и вышел за дверь, бросив:
– Жду на выходе. У тебя пять минут.
Жаклин справилась за гораздо меньшее время. Тяжелее всего ей давалась ходьба. Она слишком заметно хромала, и каждый шаг отдавался ударом тока по всему телу. Волнение заставило ее курить без пауз. Антипожарная система на этот раз не ждала двадцати секунд и сработала сразу. Однако к моменту, когда палату обдало водой, Жаклин ее покинула и курила в коридоре в сопровождении старшего коллеги.
– По-моему здесь курить нельзя, – заметил он.
– Кто сказал? – оглянулась на двери палат Жаклин. – Здесь ничего такого не сказано.
– Предполагается, что пациенты сами об этом догадываются.
– А я должна догадаться до того, что мне делать нельзя? – практически усмехнулась Жаклин.
Сестра в холле, подавшая бумаги на выписку, поразилась поведению девушки настолько, что даже не смогла предъявить претензии вслух.
– В первую очередь поедем в участок, – предупредил Уве.
– В таком случае я заберу машину и поеду на место преступления одна.
– Не забывай, что ты отстранена от дела.
– Пока не услышу достойной причины, поверить в это не смогу, – вернула бумаги с ручкой сестре Жаклин.
– Тебе следует купить что-нибудь для поддержки. Здесь неподалеку есть хорошая аптека. Тебе помочь? – подал руку девушке он, когда та пыталась забраться в машину.
Жаклин не любила, когда вмешивались в ее самостоятельность. Все детство она стремилась доказать, что вполне способна обходится без взрослых родственников. Переехав на новую квартиру в пятнадцать, она училась сама обустраивать свой быт и принималась за любую работу. Ей удалось справляться с самыми мужскими обязанностями. Слабость она не любила проявлять не только из-за нежелания демонстрации гендерных различий или феминизма, в котором ее многие подозревали. Если бы она позволила себе отчаяться, заплакать или опустить руки, то просто бы не выжила. Поэтому и теперь закидывала ноги в высокий салон полицейского автомобиля, тяжело дыша и кривясь от боли, но от помощи отказалась. Уве доставляло удовольствие наблюдать за ее, как ему казалось, детским максимализмом и какой-то игрой во взрослую особь мужского пола.
Он дождался, пока Жаклин пристегнется, и поехал по привычке медленно, соблюдая все дорожные правила. Его манера вождения девушку раздражала, поэтому ездила на задания она с ним редко.
В аптеке они подобрали деревянный костыль с металлической ручкой. Платить пришлось Уве, потому как девушка свою карту оставила. Кроме того, мужчина заплатил за медикаменты, которые для нее выписали, а те стоили весьма недешево.
– Тебе придется остановиться у моего дома, чтобы я сняла деньги, – убежденно заявила она у выхода.
– Это подарок, – спокойно сказал он.
– Я не люблю подарков, – гневно выпалила Жаклин, стукнув палкой о бордюр.
– Твой дом в совершенно другой стороне, и я не собираюсь давать такие петли из-за одного твоего феминистического каприза.
– Феминистического? – морщилась она, нехотя пристегиваясь. – С чего бы это вдруг?
– Ты даже пахнешь как мужчина. Это, – принюхался к ней Уве, – мужской одеколон?
– Наверное, – растерялась Жаклин, не отрывая взгляда от лобового стекла. – Какая разница? Тем более что мужских гормонов во мне гораздо больше, и если хочешь знать, женские физиологические процессы всегда обходили меня стороной.
Уве тяжело вздохнул и выбрал место на парковке в участке.
– Понимаю, что в твоем воспитании женщина роли никакой не играла. Но ты всегда могла обратиться к Отто или ко мне. Мы не профессионалы, но в любом случае взрослые люди, поэтому имеем представление о любом протесе человеческого организма. В том числе женского. Моя дочь почти твоя ровесница. Поэтому что бы ни произошло – что угодно – не стесняйся обращаться с вопросами ко мне, понятно?
– Меня еще опросят? – открыла дверь девушка. – Причина моего отстранения в том, что я оказалась в доме убитого?
– Именно, – последовал за ней в участок Уве. – Поэтому сначала поделись информацией со мной, как с близким коллегой и сотрудником.
– У старика серьезные проблемы со здоровьем. Он слишком часто об этом упоминал. Особенно о сердце, – вспоминала Жаклин, нажимая кнопку вызова лифта.
– Сердце? – нахмурился он. – Ты серьезно?
– Разве Лок не упомянул об этом в отчете?
– А почему, собственно, мальчик обязан писать все отчеты за тебя?
– Потому что работать со мной – и так большая честь.
– Скромностью ты никогда не обладала, – усмехнулся он. – Так что с сердцем?
– У многих пожилых людей с ним проблемы, ничего удивительного. Просто у него они начались довольно рано.
– Его убили выстрелом в сердце, – возбужденно заметил он.
– Да, как и его жену. Правда, предварительно обмотав к дереву и устроив локальный фейерверк.
– Я опустил подробности его кончины, но здесь фантазия убийцы не менее яркая, поверь.
– А ведь они, между прочим, супруги. Первая пара, связанная между собой. Ранее мы имели дело с людьми, которые друг друга даже не знали, а также не имели родственников. А этих двоих убили похожим образом. Питеру сердце тоже вырезали?
Уве задумчиво кивнул, закусив большой палец, и покинул лифт первым.
– Как мы и думали, это какой-то ритуал, – рассуждала вслух Жаклин. – Но не религиозный. Здесь мотивы личные. Убийца мстит. Он предсказуем и следует своим принципам. Значит, психическое здоровье у него шаткое.
– На этот раз он не оставил фотографии следующей жертвы.
– Видимо, для него очень важно избавиться именно от этого человека. Ведь он не закруглил круг. Было бы весьма логично, если бы он, скажем, вложил фотографию первой жертвы.
– Жены Питера? В таком случае, Питер должен был сам ее убить, а это абсурд.
– Не думаю, что он руководствовался какому-то особому порядку, но своя стратегия в этом есть. Он старательно изучал жертв. Только вспомни, когда был убит первый в его списке претендент. Более четырех месяцев назад. Значит, до этого случилось то, что связало жизнь всех этих людей. Какое-то событие, в котором они все вместе приняли участие. Еще одна деталь, адвокат сменил номерные знаки четыре с половиной месяца назад. Смерти тянуться именно с того периода.
