Кирилл Григорьев - Галатея
А это вполне возможно обыскать за несколько часов. Черт, с ним — пусть на это уйдет день. Но не более. Никак не более!
Немченко на ощупь нашел телефон у кровати.
— Дим, — сказал он, когда Стременников поднял трубку, — у нас же есть подробные карты Подмосковья?
— И в Интернете есть, и так, на бумаге. А зачем?
— У тебя сейчас как со временем? Сможешь ко мне подъехать?
— Не вопрос, Вадим, — отозвал Стременников. — Но что за спешка?
Немченко смолк, формулируя мысль.
— Мне кажется, я понял, как нам найти Тензора, — ответил он. — И, что самое главное, ГДЕ, Дима.
— Уверен? — помолчав, с толикой скептицизма спросил Стременников.
— Да, — твердо сказал Немченко. Он выпрямился на кровати, стиснув кулаки. — Срочно поднимай всех наших. А от тебя мне нужны три вещи: подробнейшая карта Подмосковья, ноутбук с мобильным Интернетом и теплая одежда. Сегодня я выписываюсь.
Андрей Симонов
Любимая!
Сегодня я стал свидетелем Чуда.
Но, по порядку.
Я уже рассказывал тебе об удивительном кладбище с номерами.
ОН решил оживить восемнадцать мертвых!
Слежавшийся снег дрогнул в фонарном свете. Еще раз, еще. Большой сугроб опадал, распадаясь на части. Первой обнажилась надгробная плита. На ней был выбит номер: Д — 102. Потом из-под снега появилась замерзшая земля с засохшими травой и листьями.
— Присядь, — посоветовал мне мой новый друг со странным именем Агамемнон. — Может быть опасно.
Я тебе уже рассказывал об этом замечательном человеке, помнишь? Но, хватит, отступлений!
Словно смерч пронесся по могиле, сбивая снег. Мы оказались возле черной проплешины посреди зимы. Затем земля дрогнула!
Знаешь, словно, что-то принялось давить на нее снизу.
Подпрыгнул жухлый осенний лист, второй. Давление превратилось в размеренные мощные удары. По замерзшей земле пробежала трещина. Затем вторая, третья. Наконец, разлетелись в разные стороны первые комья.
Ледяной панцирь лопнул, вспучился, из-под земли появилась рука. Нечеловеческая, страшная, похожая на реквизит фильма ужасов. Рука вцепилась в замерзший кусок земли и отшвырнула его в сторону.
Движение продолжалось. Земля дрожала и ломалась, вокруг могилы росла темная куча. Появилась вторая рука. Дело пошло много быстрее. И, наконец, давно погребенный человек выбрался из подземного плена. Он встал на краю опустевшей могилы, пошатываясь.
Смотреть на него было страшно. Но я смотрел. Истлевшая одежда, фрагменты разложившегося тела, выпирающие белесые кости.
— Повернись! — громко приказал Тензор.
Воскрешенный обернулся. Лицо его оказалась еще страшнее, чем тело. Собственно, лица-то и не было. Только череп, зияющий пустыми глазницами и белый оскал зубов. Сверху голову прикрывала полуистлевшая косынка, из тех, что надевают при отпевании в церкви.
— Стой спокойно! — мой Бог подошел к нему ближе, поднимая руки.
Вокруг тела воскрешенного заструился зеленый свет. Словно одежда, словно новая кожа. Постепенно из этого зеленого нечто стали проступать контуры вполне человеческого тела. Вначале исчезли кости, и силуэт стал наливаться темно-красным. Такого сочного цвета мне никогда не доводилось видеть. Мясо, сообразил я. Он наращивал мясо. Потом пришла желтизна. Она словно заливала очертания возрождающегося существа. С головы к самому низу. Это рождалась новая кожа. А затем зеленое сияние окончательно пропало.
Тензор присел и достал из пластмассовой коробки предохранитель. Это я так окрестил ту штуку, которая не позволяет существам выходить из-под контроля. Размяв руками, пристроил его воскрешенному на правый глаз.
— Кто вы? — глухо и неуверенно спросил тот. — Где я?
Услышать голос только что восставшего на твоих глазах из могилы — мог ли я когда-нибудь мечтать о таком?
— Ты вернулся, — ответил ему мой Бог, кидая припасенное одеяло. — Я тебя возвратил.
— Где мои убийцы? — оглянулся человек, укутываясь. Он яростно сорвал с головы косынку. — Где они?
— Мы вместе найдем их, — пообещал Тензор. — И отомстим.
— Хо-ро-шо, — пророкотал теперь уже человек.
Теперь я окончательно уверен. Любимая! Скоро, совсем скоро мы будем вместе. Сегодня я узнал точную дату. Завтра!
Я пишу это и не верю самому себе. Неужели завтра я смогу прижать тебя к своей груди, обнять, поцеловать, поднять на руки?! Неужели завтра смогу заглянуть в твои смеющиеся глаза?! Неужели смогу рассказать тебе, как я люблю, и услышать твой голос?!
Ната!
Завтра я приду за тобой!
2И Чудо повторилось восемнадцать раз.
Двоих мой Бог отправил сразу. В воздухе возникло сияние, превратившееся в ровный круг.
— Портал, — объяснил мне Агамемнон. — К дому их перекидывает.
— А мы как же? — спросил я.
— На машине поедем, — ответил он. — У Тензора и так, наверное, сил не осталось.
Сияние исчезло.
Агамемнон оглянулся на окружающие нас безмолвные фигуры в одеялах.
— А с ними как? — спросил он у Бога.
— Пошли, — с трудом произнес тот. Два воскрешенных поддерживали его под руки. Практически несли.
Друг за другом мы вышли к главному входу. Представляю, какие легенды бы родились, увидь нас хоть кто-нибудь!
Агамемнон, шагавший передо мной внезапно замер. Я чуть не врезался в его спину.
— Ну, ничего себе! — воскликнул мой друг.
Я посмотрел, куда он указывал и увидел…
Нет, Наташ, ты как хочешь, но даже у Богов есть чувство юмора. Оно у них странное, даже какое-то извращенное по нашим меркам, но оно присутствует однозначно.
Ты не поверишь!
У главного входа на кладбище, рядом с машиной, на которой мы приехали, стоял вместительный ритуальный автобус! И его водитель — пожилой дядька округлившимися глазами следил через лобовое стекло за нашей процессией.
— Вот, — сообщил, останавливаясь, Тензор. Говорил он запинаясь, с трудом. — Молодец, не опоздал, во время. Вот, друзья, и наш транспорт.
Максим Дронов
После совещания в кабинете остались семеро.
Петровский обвел оставшихся хмурым взглядом.
— Все мы непосредственно отвечаем за безопасность «Полночи», — сказал Тарас. — Для того, чтобы не создавать излишней паники, заключительную часть совещания я хотел бы провести в нашем, узком кругу. Поэтому, вернемся к возникшей проблеме… — он посмотрел на Антона. — Что будем решать с Дроновым?
Максим ощутил некоторый дискомфорт.
— А я-то что? — спросил он. — Буду ночевать в кабинете… Как и все…
— Он еще не понял… — констатировал Тополев. — Ты, Максим, теперь самая главная фигура. Почти ферзь на доске.
— Голый король, — кивнул Гарин. — А попросту, подсадная утка…
— Тензор должен вновь на тебя выйти, — произнес Петровский, — и он это сделает. Сам или с помощью друга твоего — не суть. Главное, это должно произойти. Ему, конечно, нужен ты, а не твой ненормальный компьютерный гений с мертвой подругой.
Максим почему-то вспомнил о вонзающемся в переносицу Большого Билла дротике.
— Мой друг нормален, — сказал он. — И вообще, я мало понимаю, при чем тут я.
— Твой друг просто подвернулся под руку, — разъяснил Гарин. — Удар готовится по компании… а ты, извини конечно, оказался самым слабым звеном.
Максим потер лоб. Обидно, все-таки, быть слабым звеном.
— Знаешь, что будет дальше? — наседал Гарин.
Максим пожал плечами.
— Тензор постарается заманить тебя в ловушку… Если не пройдет фокус с другом и… хм… с оживлением его девушки, Тензор примется за твою семью… Одним словом, он будет перебирать близких тебе людей, пока ты сам не придешь к нему…
— Но почему? Что я ему сделал? Когда мы с ним разговаривали, он сказал массу интересных вещей. Что, якобы, он принимал в летних событиях самое непосредственное участие. Что это из-за него я потерялся в лесу. Что благодаря ему мне удалось выйти на фабрику. И что… — он посмотрел на Петровского. — Это ведь, правда, да? Почему от меня столько всего скрывали? Потому что я — слабое звено? Даже имя-то у него какое-то странное — Тензор… Кто он такой вообще?
Антон вопросительно посмотрел на Тараса.
— Расскажи ему, — буркнул тот.
— Но… — начал было Гарин.
— Мальчик имеет право знать, — твердо оборвал его Петровский. — Раз уж он вляпался в эту историю. Видишь, сколько у него накопилось вопросов. Давай, Антон, не тяни, рассказывай…
— Хорошо, Тарас Васильевич, — кивнул Антон.
2Сказки делятся на сказки добрые и сказки страшные.
Иногда же, бывает, что они плавно переходят друг в друга, меняются местами и путаются. История Антона была как раз из разряда таких, странных сказок.
Оказывается, не все протекало гладко на магическом небосводе.
