Александр ЗОЛОТЬКО - ПОКЕР НА КОСТЯХ
Это как оргазм, сказал я. А роман… Трудно ловить кайф от того, что заполняешь шестьсот страниц текстом, который тебе лично не нужен, потому, что ты и так очень хорошо знаешь, что там происходит в твоем произведении и в какую сторону вильнет самый непредсказуемый сюжет.
Вначале ты все переживаешь внутри себя, а потом остается только механическая работа. И снова я себе соврал. Опять–таки, иногда и мне удается получить удовольствие от процесса работы а не придумывания…
Черт его знает, как оно происходит. Одно я знаю точно – я очень увлекающийся человек и могу увлечься внутренним монологом вместо того, чтобы просто довести мысль до конца.
Ученные работаю головой, чтобы нечто родилось. Как религиозные фанатики они признают половой акт, только как средство зачатия ребенка. А мы делаем это ради удовольствия. Своего рода извращенцы.
Кстати, именно это сейчас сообщила нам Катерина.
Все смеялись. Я, на всякий случай, тоже. Шутку я пропустил, но не переспрашивать же ее, в самом деле.
Капитан нашей команды печален. Он, во-первых, единственный из всех нас, кто действительно серьезно относится к печальной необходимости сочинять вопросы для проведения высшей лиги Города. Во-вторых, он недоволен дисциплиной в команде. Не явились Крыж и Пелипейченко.
Крыж, как всегда, занят работой и репетиторством. С Пелипейченко сложнее. Он, как честный человек, позвонил и предупредил, что его в офисе задержала неожиданная работа. Его часто задерживает неожиданная работа.
Как в свое время говорилось о незабвенном Фоксе в незабвенном фильме, доведут его бабы до цугундера. Пелипейченко не мог принципиально пропустить мимо себя женщину. А женщины, принципиально, не могли отказать Пелипейченко.
– У нас только шесть вопросов, – грустно констатировал Кулинич. – Шесть.
– Ни фига себе! – обрадовались мы, – Целых шесть!
– Нам нельзя много думать, – сообщил Ходотов, – у нас еще со вчерашнего голова болит. Мы с понедельника отмечали на заводе день рождения моей тещи…
– Все люди как люди, – взял на себя дежурную фразу я, – а у этого извращенца нет жены, но имеется теща.
– Да, у меня лучшая теща в мире.
– А когда будет жена? Вон, даже Кулинич уже женился. И Крыж…
Ответить Ходотов не успел, подал голос телефон. Эти проклятые длиннохвостые чудовища имеют привычку подавать голос в самый неподходящий момент. Трубку, по праву хозяина дома, взял Кулинич. Вежливо ответил на приветствие, посмотрел на меня и протянул трубку:
– Тебя.
– Алиска? – спросил я.
– Мужчина.
– Да?
– Саша? Я совсем забыл тебе сказать… – это был голос Ковальчука.
Я вздрогнул и покосился на ребят, которые в этот момент что-то принялись обсуждать.
– Откуда у тебя этот телефон? – спросил я.
– А ты мне его разве не давал?
– Нет.
– Странно. А у меня в блокноте записан, – Паша говорил спокойно, ему нечего было волноваться.
Вот мне…
– Что ты хотел мне сказать?
– Поосторожнее тем.
– Что?
– Поосторожнее там, на всякий случай.
– На какой случай? – я повысил голос.
– На всякий.
– Это все, что ты хотел мне сказать?
– Все. Еще только одно – если что-нибудь просто почувствуешь, только почувствуешь… Немедленно звони. Либо мне, либо по одному из тех телефонов, что тебе давали раньше.
– Я уже чувствую. Меня тошнит прямо сейчас. До свидания. – я не сказал «прощай» только потому, что ненавижу мелодраму не только в кино и в жизни.
– Пока! – сказал Паша.
Двусмысленный все-таки русский язык. «Пока!». Это значит, до свидания, или это значит, что меня оставляют в покое только на время. Пока.
Я положил телефонную трубку. Провел рукой по лицу. Оглянулся. В комнате было тихо, все смотрели на меня.
– Что? – поинтересовался я.
– Проблемы? – спросил Кулинич.
– Нет. Это еще не проблемы.
– Что-то случилось? – теперь уже спросил Ходотов.
– Ничего пока не случилось, я вам уже говорил, что нашел работу?
– Серьезно? Ну, слава Богу! – сказала Катерина. – А то я уже совсем отчаялась.
– Где? Кем? Сколько платят?
– Не поверите, позвонили домой и назначили свидание в гостинице. Такса – сто баксов в час, – я даже выдавил из себя улыбку.
– Н-да, – протянул Брукман.
– Я бы тебе больше десятки за ночь не дал, – заметил Ходотов.
– Нашлись добрые люди, оценили, – парировал я.
– И этот еще из лучших! – жалобно протянула Катерина.
– Я же говорил, что вы не поверите!
– Это была пожилая дама?
– Нет, – перебил Катерину Ходотов, – это был пожилой мужчина.
– Не так чтобы и пожилой… – честно признался я, – лет сорока тот, что вечером, и мой ровесник тот что утром.
– Число твоих клиентов растет, противный! – с отвратительным «голубым» акцентом восхитился Брукман.
– Я начинаю ревновать, – подержал Ходотов.
– Алиса знает? – сочувственно спросила Катерина.
И все снова засмеялись.
– А я продолжаю настаивать… – заявил я.
– На апельсиновых корках! – закончил за меня фразу Ходотов.
– Мы к тебе, как к порядочному человеку, а ты… – поддержала Ходотова Катерина.
– Вот так, впервые в жизни я вам сказал правду, а вы ее оборжали.
– Ты чего, серьезно? – сквозь смех спросил Ходотов.
– Да. Ко мне позвонил почитатель писательского таланта…
– Чьего таланта?
– Моего. И, встретившись, заказал мне новую книгу…
– А не мог просто заплатить за свидание?
– За свидание он тоже заплатил. Я же говорил, по стольнику за час.
– Тогда почему ты здесь? Я бы на твоем месте еще болтал бы с богатеньким Буратино.
– А здесь я потому, что почитатель был проездом. Кроме того, мы собирались писать вопросы на высшую лигу, и кроме этого, я хотел с вами посоветоваться…
– А звонил кто? Заказчик?
– Нет, скорее, герой прошлого романа.
– Говорили мы тебе, чтобы ты не крутил романы с кем попало, – снова засмеялся Ходотов.
– Надеюсь, звонили не чеченские боевики?
– Слава Богу, нет.
– Ужас, – сделав страшные глаза, сказала Катя, – это ему звонил вымышленный отрицательный персонаж. И грозился отомстить!
– Я вам уже говорил, что не все персонажи у меня были вымышлены.
– Ага-ага, главный российский шпион твой близкий друг.
– Я бы сказал, интимный друг, – прошептал страстным голосом Ходотов.
– Более чем, – кивнул я. – Более чем. И он, и…
Вот тут я осекся. Не потому, что не хотел втравливать ребят в свои неприятности. Просто когда я пересаживался к телефону, то оказался близко к радиоприемнику, который все время что-то бормотал или напевал себе под нос. И вот сквозь это бормотание мне почудилось… Или нет, я достаточно точно услышал знакомое сочетание имени и фамилии.
Имени и фамилии, которое мне напомнили совсем недавно.
Я схватил приемник, нашарил регулятор звука и повернул его до упора.
– … не исключают, что смерть Артема Мороза может стать началом полномасштабной войны между так называемой русской мафией и местными преступными группировками. – сказал жизнерадостный молодой голос. – А сейчас – реклама.
– Про что книгу заказали? – спросил Ходотов.
– Подожди, – отмахнулся я и стал крутить настройку радио.
– Что ты там потерял?
– Еще одного героя романа, – пошутил Брукман.
Я вздрогнул.
– Что ты там ищешь? – спросил Кулинич.
– Новости на другом канале.
– Это что, твой знакомый? Этот, Мороз…
Все они читали мою книгу. Все. Некоторым из них книга даже понравилась. На одном из турниров даже прозвучал вопрос, написанный по моему роману. Но они вовсе не обязаны помнить имена и клички всех персонажей, особенно если, по их мнению, все персонажи вымышлены.
– Артем Игнатьевич Мороз, кличка Зимний, – глядя в пространство сказал я.
– Зимний… – наморщил лоб Ходотов.
Кулинич молча встал со стула и достал с полки мой роман.
– Где там?
– А ну-ка, ну-ка… – Ходотов и Брукман одновременно встали рядом с Олегом, заглядывая в книгу.
Я лихорадочно соображал. Зимнего убили? Да или нет? Или это просто еще один Артем Мороз? Что, в русской мафии так много народу с этим именем?
Брукман присвистнул, «Ни хрена себе!» – с чувством произнес Ходотов.
– Что там, дайте посмотреть, – потребовала Катерина.
