Маргарет Марон - Дитя зимы (в сокращении)
Дуайт все еще нервничал, но напряжение немного спало. Мы оба всеми силами души стремились найти Кэла, но сознание того, что его похитила сестра Джонны, а не какой-то безликий педофил, немного помогало.
Мы ели, и вдруг Дуайт посмотрел на часы.
— Сегодня двадцать третье, — сказал он. — Вчера исполнился ровно месяц с тех пор, как мы поженились.
— У-у, а у меня нет для тебя подарка.
— Есть. — Он нежно коснулся моей руки. — Ты ведь приехала.
И в то мгновение, когда наши руки соприкоснулись, словно бы все гормоны, которые в последние три дня пребывали в покое, пришли в движение.
Движимые одной мыслью, мы оставили недоеденные сэндвичи и выбрались из-за стола. Как-то мы дошли от кухни до дивана, но с трудом. Мы были как два заблудившихся и полузамерзших автостопщика, которые посреди ледяного поля вдруг наткнулись на горячий источник. Мы ныряли, то погружаясь в его тепло до самых глубин, то всплывая, чтобы глотнуть воздуха перед новым погружением, пока воды вновь не сомкнутся над нами.
Потом мы долго лежали обнявшись — впервые так спокойно с тех пор, как Кэл пропал. Дуайт натянул одеяло на мое голое плечо и шепнул:
— Поздравляю с годовщиной.
Я зевнула, придвинувшись ближе.
— Разбуди меня через час, ладно?
— Угу-м, — зевнул в свою очередь он.
Когда мы проснулись, время близилось к двум и солнце опускалось к пламенеющему алым и золотым горизонту.
Мы быстро приняли душ и решили разделиться. Дуайт пойдет опрашивать Дикса Лансфорда, а я на своей машине поеду к Дому Морроу, чтобы застать Бетти Рамос, пока не кончилось ежемесячное собрание Шейсвиллского общества истории и генеалогии. Если она помогала с инвентарными списками, может быть, от Джонны что-то ускользнуло.
Я направилась к выходу. Дуайт гладил Бандита.
— Бедняжка, никто не обращает на тебя внимания, а ты к этому не привык. Давай-ка я тебя сейчас возьму с собой. — Он отцепил поводок от крюка, и терьер в восторге запрыгал вокруг него.
— Ты добрый человек, Дуайт Брайан, — сказала я. — Я буду держать телефон включенным, так что звони мне, как только что-нибудь узнаешь.
Глава 9
Детектив Мейлин Ричардс не находила себе покоя. Частью из-за вчерашнего мощного выброса адреналина. Частью из-за острой боли в боку, которая возникала, как только она, забывшись, слишком резко поднимала руку. Но в основном потому, что приходилось сидеть и околачивать груши в ожидании отчета отдела экспертизы относительно оружия, изъятого из трейлера сержанта Майкла Оверхолта.
Она оставила все свои контактные телефоны спецагенту Терри Уилсону, и он обещал передать их работникам отдела экспертизы. Еще он обещал ускорить процесс, насколько возможно, через штаб разведывательного управления штата.
Шериф Бо Пул посоветовал ей взять выходной, но она понимала, что каждые пять минут будет звонить своим ребятам и спрашивать, нет ли чего нового. Чем сидеть дома и метаться, лучше уж здесь заняться бумажной работой.
Ричардс вздохнула и открыла в компьютере очередной рапорт. Тут ее телефон наконец зазвонил, и она нетерпеливо схватила трубку:
— Ричардс слушает.
Это был Терри Уилсон, и он быстро изложил дурные новости:
— Пули, убившие Оверхолта и его жену, были выпущены из его винтовки, но сорок пятый калибр, который мы обнаружили в трейлере Оверхолта, — это не тот сорок пятый, из которого убит Роуз. При том что мы обыскали трейлер очень тщательно.
— Может, он его где-нибудь закопал. Или спрятал в раздевалке на базе, по месту службы.
— Проверим, но маловероятно, что у него было два сорок пятых калибра.
— Для таких ребят, как Оверхолт, чем больше, тем лучше, — заметила Ричардс.
Уилсон кисло усмехнулся:
— В этом вы правы.
Ричардс повесила трубку. Значит, Роуза застрелил не Оверхолт?
Несколько минут она помедлила, переваривая плохие новости, потом позвонила Джемисону и Маклэму и рассказала им все.
В Дом Морроу я едва не опоздала. Там оставались только Фредерик Морроу и трое учредителей: Натан Бентон, Бетти Котес Рамос и Сюзанна Ди Анджело.
Миссис Рамос сегодня я уже видела. Сюзанна Ди Анджело на вид была моих лет, темноволосая, живая, в белом твидовом брючном костюме и с массивными золотыми украшениями. Когда нас представляли друг другу, я кивнула и сказала: «Миссис Д’Анджело», а она с улыбкой меня поправила:
— Боюсь, это «Ди» означает Дюпри. Каждый делает эту ошибку.
Дуайт так подробно описал Натана Бентона, что я едва удержалась от восклицания: «Ваше лицо мне знакомо. Мы не встречались раньше?» — потому что он со своими аккуратно подстриженными усиками действительно был похож на английского офицера из старых фильмов о Второй мировой войне.
— Мы очень сожалеем о сыне Джонны, — сказал он. — И о Джонне, конечно, тоже. Это ужасно.
Все остальные забормотали, соглашаясь, и я поблагодарила в ответ, но не смогла отказать себе в том, чтобы спросить мистера Бентона:
— Вы англичанин?
Он просиял:
— По матери. Мои корни — в Шейсвилле, отец женился во время войны, но мама всей семье передала английское произношение.
Я заметила, что у него за спиной миссис Анджело, глядя на миссис Рамос, закатила глаза, и поняла, что, вероятно, мистер Бентон слишком уж носится со своим английским происхождением.
Когда я вошла, эти четверо сидели за чаем в передней гостиной и наслаждались свежими приятными воспоминаниями, как бывает, когда какое-то долгожданное важное событие прошло хорошо.
— Как я понимаю, ваше заседание прошло успешно? — сказала я.
— Было почти шестьдесят человек! — с гордостью воскликнул Мэйхью. — Мы приняли в Шейсвиллское общество истории и генеалогии четырех новых членов.
— И еще одного — в Друзья Дома Морроу, — добавила миссис Рамос.
— И новым президентом стали вы?
Она отрицательно покачала головой, а Сюзанна Анджело сказала со вздохом:
— Нет, я. Бедная Джонна.
Задав несколько незначащих вопросов, я скоро выяснила, что Мэйхью, Сюзанна Анджело и Бетти Рамос родились и выросли в Шейсвилле, а Натан Бентон живет здесь меньше четырех лет. Он рано «ушел в отставку» — распрощался со своим успешным бизнесом в Норфолке, чтобы вернуться в город, который основали в том числе и его предки. Бентон-стрит рядом с площадью и Бентон-черч на окраине города названы в честь его предков, пояснил Мэйхью.
Бентон и Рамос были знатоками эпохи Гражданской войны, и Бетти Рамос начала расшифровывать письма этого времени, обширная коллекция которых хранилась здесь. Забавно, что, хотя Мэйхью и Бентон были весьма заинтересованы в прочтении этих писем по мере их расшифровки, оба не одобряли причины, которыми она руководствовалась, ибо она надеялась доказать, что Питер Морроу был тайный сторонник северян.
— Предатель, — говорил Мэйхью.
— Отступник, — вторил ему Бентон.
— Прагматик, — ласково улыбалась Рамос. — Любой, у кого есть хоть сколько-нибудь мозгов, понимал, что Юг обречен на поражение.
— А как считала Джонна? — спросила я. — Ведь это был ее предок. Наверняка сохранились какие-то семейные предания.
Бетти Рамос чуть наклонила светловолосую голову.
— Интересно, что вы об этом заговорили. Она думала, что я могу в этих письмах найти подтверждение своей точки зрения, и, если это случится, хотела показать мне что-то, ее подтверждающее.
— В самом деле? Что же? — спросил Мэйхью.
— Она не уточняла, просто сказала, что об этом знали только Морроу.
— Все вы хорошо ее знали, правда? — спросила я.
Они закивали и замычали утвердительно.
— Тот, кто ее убил, имеет доступ в этот дом и к этому револьверу.
Мне вдруг стало ясно, что убийцей Джонны может оказаться кто-то из них. Но все они смотрели на меня с вежливым интересом.
— Ну конечно, — сказал Мэйхью. — Дом ведь открыт для публики. Эти револьверы мог взять кто угодно.
— Но ведь кто угодно не имеет доступа к ключам от витрины, верно?
— Верно, — согласился Мэйхью. — Но кто поручится, что Джонна не взяла их сама, как взяла пули и украшения?
Оказалось, что остальные этого не знали, и Фредерик Мэйхью рассказал, что Дуайт нашел в инвентарных списках запись о пулях и что, когда сейф, где они хранились, открыли, их там не нашли, и украшения исчезли тоже.
— Кольцо с печаткой, принадлежавшее Питеру Морроу, обнаружили у нее в сумочке.
Учредители были потрясены.
— Полиция не считает, что эти вещи взяла Джонна, — сказала я. — Убийца мог подбросить ей кольцо. И потом, где остальные пули? Их нет в ее доме, нет и в машине.
— А ее стол обыскали? — спросил Бентон.
— Полиция обыскала все, очень тщательно, — уверил его Мэйхью.
— Не была ли она обеспокоена, когда вы видели ее в последний раз? — спросила я. — Собственно, а кто видел ее последним? Вы, мистер Мэйхью?
