Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна
Когда официант вернулся к стойке, Джейсон вытащил свой маленький блокнот и шариковую ручку, закрыл на мгновение глаза, и потом по памяти сделал набросок увиденного ряда домов. Там были три корпуса, каждый состоял из двух примыкающих друг к другу домов; корпуса разделялись узкими переулками. Каждое двойное строение имело три этажа в высоту, к каждому входу вела крутая кирпичная лестница, а с обоих концов ряда не было никаких построек — один строительный мусор, развалины соседних зданий. Дом, в котором располагался телефон Шакала с защищенным номером — его адрес можно было узнать в подземных туннелях, но только в случае, если требовался ремонт, — был последним справа, хотя вероятнее всего Шакал занимал все здание, если не весь ряд домов.
Карлос был законченным параноиком, поэтому надо было рассчитывать на то, что его парижский командный пост окажется крепостью, со всеми мыслимыми человеческими и электронными средствами защиты, которые могли предоставить преданность и высокие технологии. А этот на первый взгляд изолированный, если не покинутый, квартал пятнадцатого округа подходил целям Карлоса куда больше, чем любой другой многолюдный район города. Из-за этого Борн заплатил пьяному бродяге, чтобы пройти вместе с ним мимо домов во время своего первого вторжения на вражескую территорию, причем сам Борн шел пьяной походкой в тени рядом со своим спутником, а для второй рекогносцировки он нанял в качестве прикрытия проститутку средних лет, и теперь уже шел нормальным шагом. Он изучил место действия, и это было началом конца. Он поклялся себе в этом!
Появился официант с его эспрессо и коньяком, и только после того, как Джейсон положил на стол бумажку в сто франков и махнул рукой, его недоброжелательное выражение лица немного смягчилось.
– Merci, — выдавил официант.
— Здесь поблизости есть таксофон? — спросил Борн, вынимая еще десять франков.
— Вниз по улице, через пятьдесят-шестьдесят метров, — ответил официант, глядя на деньги.
— А ближе ничего нет? — Джейсон отделил еще одну банкноту в двадцать франков. — Мне нужно позвонить в дом, который находится поблизости, в нескольких кварталах отсюда.
— Идите за мной, — сказал облаченный в фартук garcon , робко взял деньги и повел Борна через открытые двери кафе к кассирше, сидевшей за высокой стойкой в дальнем конце ресторана. Женщина с худым лицом землистого оттенка заранее приняла сердитое выражение — по-видимому, она решила, что к ней направлялся чем-то недовольный клиент.
— Дай ему позвонить с твоего телефона, — сказал официант.
— Зачем еще? — выпалила ведьма за кассой. — Чтобы он в Китай позвонил?
— Ему нужно позвонить в один из соседних домов. Он заплатит.
Джейсон протянул десять франков, глядя невинными глазами прямо на полную подозрений женщину.
— А, ладно, — сказала она, вытаскивая телефон из-под стойки кассового аппарата, и схватила деньги. — У него длинный шнур, так что можешь отойти к стене, как все делают. Мужчины! Бизнес и постель — это все, о чем вы думаете!
Он набрал телефон «Пон-Рояля» и попросил соединить его со своим номером, ожидая, что Бернардин снимет трубку после первого или второго звонка. После четвертого гудка Борн насторожился, после восьмого он не знал, что и думать. Бернардина там не было! Или Санчес?.. Нет, ветеран Второго Бюро был вооружен и знал, как пользоваться «политикой сдерживания» — по меньшей мере, там бы была громкая стрельба, а в крайнем случае, номер бы разнесло гранатой. Бернардин сам покинул гостиницу. Но почему?
Для этого могло быть несколько причин, размышлял Борн, отдав телефон владелице и возвращаясь за свой столик на террасе. Первой и самой желанной были новости о Мари; старый офицер разведки не стал бы бросать слов на ветер и питать ложные надежды, описывая расставленные по городу сети, это действительно было так, Борн был в этом уверен… Других причин в голову Борна не приходило, поэтому было лучше пока вообще не думать о Бернардине. У него были дела и поважнее, ведь от них сейчас зависела его жизнь. Джейсон вернулся к своему кофе и блокноту, нужно было продумать каждый шаг.
Спустя час он допил свой эспрессо, отхлебнул немного коньяку, а остальное вылил на тротуар под стол, накрытый красной замусоленной скатертью. Он вышел из кафе и покинул улицу д’Алезья, повернул направо и медленно, словно ему было гораздо больше лет, чем на самом деле, направился к бульвару Лефевр. Чем ближе он подходил к последнему перед бульваром углу, тем отчетливее становились пульсирующие, завывающие звуки, доносящиеся с нескольких сторон. Сирены! Двухтональные сирены машин парижской полиции! Что произошло? Что происходит? Джейсон сменил свою старческую поступь на бег и бросился к углу дома, другой своей стороной выходившего на бульвар Лефевр и ряд старых каменных зданий. Заглянув за угол, он был повергнут в шок, ярость и изумление, которые вместе заставили его запаниковать. Что они делают?
Пять патрульных машин с разных сторон подъехали к ряду каменных домов, и каждая с визгом затормозила у крайнего правого здания. Затем появился большой черный полицейский автобус, он развернулся перед входом в здание, и на нем вспыхнул прожектор, после чего из автобуса высыпался отряд бойцов в черной форме с автоматами, которые крадучись заняли места вокруг дома, скрываясь за патрульными машинами — они готовились к штурму!
Идиоты. Чертовы идиоты! Предупредить Карлоса Шакала значило упустить его! Убийство было его профессией, а уход от погони — его страстью. Тринадцать лет назад Борну сказали, что в огромном убежище Карлоса среди деревенских холмов Витри-сюр-Сен недалеко от Парижа больше потайных дверей и скрытых лестниц, чем в дворянском замке на Луаре во времена Людовика XIV. Тот факт, что никто так и не установил, какое именно это было поместье и кому оно принадлежало, нисколько не делал эти слухи неправдоподобными. А поскольку на бульваре Лефевр стояли три на первый взгляд отделенных друг от друга строения, было логично предположить, что они соединяются друг с другом подземными переходами.
Но, Господи Боже, кто же это сделал? Неужели произошла чудовищная ошибка? Неужели он и Бернардин оказались настолько тупыми, чтобы решить, что Второе Бюро или люди Питера Холланда в Париже не догадаются установить его телефон в «Пон-Рояле» на прослушивание и не смогут подкупить или завербовать сменных операторов гостиничного коммутатора? Если и так, то эта тупость основывалась на очевидном: практически невозможно установить в телефон подслушивающее устройство, находясь в небольшом отеле, так, чтобы тебя не заметили. В гостинице должен был появиться чужак, и, даже если бы он попытался подкупить портье, тот уже давно получил немаленькое вознаграждение от своего постояльца. Или это Санчес? Нанял коридорного или горничную поставить в комнате жучки? Вряд ли. Гигант-связной не станет выдавать Шакала, особенно после того, как он изменил своему с ним договору. Но тогда кто же? И как? Этот вопрос огненными буквами горел перед глазами Джейсона, пока он с ужасом и отчаянием наблюдал за происходящим на бульваре Лефевр.
– Это полиция, все жильцы должны покинуть здание , — приказ из громкоговорителя металлическим эхом разнесся по улице. — У вас есть одна минута, прежде чем мы применим силу.
«Какую силу? » — чуть не закричал Борн. Вы упустили его. Я упустил его. Это сумасшествие! Кто это сделал? Зачем?
Первой открылась дверь над кирпичными ступенями в левой части здания. Испуганный мужчина — низенький, тучный, в нижней рубашке и брюках на подтяжках, — осторожно ступил в круг света, образованный прожектором, вытянув перед лицом руки и повернув голову, чтобы защититься от слепящих лучей.
— Что случилось, господа? — закричал он дрожащим голосом. — Я просто булочник — законопослушный булочник — но не знаю ничего такого об этой улице, кроме того, что здесь низкая арендная плата! Уже и это для полиции преступление?
— Мсье, вы нас не интересуете, — ответил голос из динамика.
– Не интересую , говорите? Вы приезжаете, словно армия, пугаете мою жену и детей, которые решили, что это их последние минуты жизни, и после этого говорите, что я вас не интересую? Что это за объяснение? Мы что, живем среди фашистов?
«Быстрее!» — молил Джейсон. — «Боже, поторопитесь! Каждая секунда — это еще одна минута, а то и час для Шакала, чтобы скрыться!»
Теперь открылась и правая дверь, из которой появилась монахиня, облаченная в ниспадающие черные одежды. Она демонстративно остановилась на пороге, и почти оперным голосом, без тени страха, громко произнесла:
