Данил Корецкий - Расписной
– А двенадцать лет назад вы танцевали в кордебалете Большого театра, – еще шире улыбнулся Николай Петрович. – Говорят, у вас хорошо получалось.
– Всего два месяца, – виноватым тоном пояснила хозяйка, накрепко сцепив кисти рук. – Там были такие интриги… Меня отчислили, сказали, что нет данных. Хотя способности у меня были лучше, чем у многих.
– Да, в мире много несправедливости, – сочувственно кивнул Сергей Игоревич.
– Зато за эти два месяца вы познакомились с одним человеком, – Николай Петрович продолжал улыбаться.
– С Майклом Сокольски, сотрудником американского посольства, – скорбно уточнил Сергей Игоревич.
Антонина Федоровна икнула. Черты лица расплылись, симпатичность мгновенно пропала.
– Который как раз нас и интересует, – закончил Николай Петрович. Теперь он больше не улыбался.
– Но почему сейчас? Ведь прошло столько лет… И потом, это были чисто личные отношения, только личные…
Антонина Федоровна икала не переставая. Сергей Игоревич принес ей воды.
– Успокойтесь. Вас мы ни в чем не обвиняем. Но государственные интересы требуют, чтобы вы подробно рассказали о ваших взаимоотношениях с Сокольски. Все, включая самые интимные подробности. Какие подарки он вам дарил, в какие рестораны водил, как вел себя в постели. Откуда у него деньги, сколько он тратил на вас и вообще… Хорошо, если у вас остались какие-то фотографии, даже самые неприличные…
– Что вы знаете о других его любовницах, о фактах совращения несовершеннолетних, – добавил Николай Петрович. – А также о карточных играх, об ипподроме, обо всех его контактах, привычках, наклонностях.
– Вначале вы все расскажете, а потом мы это подробно запишем, – предупредил Сергей Игоревич. На самом деле запись уже шла: он включил миниатюрный диктофон перед тем, как позвонить в дверь.
– Очень важна точность, – сказал Николай Петрович. – Речь идет о деле государственной важности.
– И откровенность, – добавил Сергей Игоревич. – Это уже в ваших собственных интересах.
Антонина Федоровна взяла себя в руки и даже перестала икать.
– Хорошо. Я понимаю. И я расскажу все…
* * *Он бежал со всех ног, сердце гулко колотилось в груди. Впереди должен быть септик – огромный бетонный бассейн с зэковским говном. Но спасения он не сулил. Туннель становился все уже и ниже и, наконец, закончился стенкой. Он обреченно прижался к ней спиной. Топот преследователей приближался, скоро показались огромные уродливые тени, они надвигались. В руке невесть откуда появился факел, он вытянул его перед собой, и пляшущий желтый свет выхватил из мрака искаженное лицо Меченого. Из-за его спины тянул костяные пальцы Калик.
– Вы же умерли, вас уже нет! – истошно закричал он.
– Есть, есть, есть! – хохотали мертвецы, а за их спинами корчили рожи и гримасничали Пинтос, Краевой и Хорек.
В такой тесноте невозможно защищаться голыми руками, нужен пистолет или, на крайняк, нож… Но оружия, как назло, нет.
– Попался, ментяра, щас мы тебя на косточки разберем!
Страшные хари приблизились вплотную, ледяная костлявая рука схватила за горло, перекрывая воздух.
– А-а-а!
Земля под ним осыпалась, Вольф, дернувшись, провалился в яму и тут же проснулся, догнав свой собственный крик.
– А-а-а!
– Ты что?! – Александра Сергеевна испуганно вскочила на ноги. Спальной одежды она не признавала, и белое тело отчетливо выделялось на фоне красного ковра. Большие груди тяжело отвисали, но сохраняли форму. У нее была отличная фигура, лучше, чем у Лауры.
– Что случилось? Сейчас шесть утра!
– Дурной сон. Мертвецы приснились…
– Ты так дернулся, мне показалось – кровать перевернулась, – Александра Сергеевна зевнула. – Когда снятся кошмары, лучше показаться психиатру. У меня есть хорошие.
Уже несколько дней Вольф жил, как в санатории. Много спал, днем гулял в парке, по пять-шесть раз занимался сексом с Александрой Сергеевной. Она была охочей до этого дела и оказалась большой мастерицей, дочь ей и в подметки не годилась. Правда, готовить теща не умела, зато где-то добывала продукты, а Вольф сам жарил отбивные и варил сосиски.
– Уходишь куда-нибудь сегодня? – Александра Сергеевна наклонилась над Вольфом, явно собираясь сесть на него верхом.
– Да, в поликлинику. Попробую свести свою роспись. Давай поспим еще пару часиков.
Он быстро перевернулся на живот: силы иссякли – такого темпа не выдерживал даже его крепкий, изголодавшийся по женщинам организм.
Александра Сергеевна недовольно плюхнулась рядом.
– Вначале орет, дергается, а когда разбудит, предлагает еще поспать… И что там с тобой делали?
Она принялась водить пальцем по телу, повторяя узоры татуировок.
– Забавные картинки… У кота смышленый вид и глаза, как у живого… А черт злой. И пират кровожадный… Без них ты станешь совсем другим.
Острый ноготок царапал кожу, но фигурки не выражали недовольства.
– Не другим, а прежним. Кстати, я бы проконсультировался с твоим психиатром.
– Нет проблем, красавчик, я договорюсь… А на твоем основном инструменте нет никаких узоров? Ну-ка, давай посмотрим…
Рука целенаправленно скользнула вниз.
– Отстань, Саша, – пробурчал Владимир, закрывая глаза. – А то попрошу политического убежища. В Италии.
– Это ты намекаешь, что я Маркони заездила и он сбежал? Да? Ошибаешься, он сам кого хочешь заездит… Не мужик, а конь! Конь, конь, конь!
В такт слову «конь» она принялась трясти его за плечи, укусила за шею, жарко подышала в ухо. Стало ясно, что отлежаться не удастся. Но и необходимой для требуемой схватки энергии в теле не было. Тогда Вольф представил, что навалившаяся на него мягкой грудью женщина не Александра Сергеевна Маркони, а Софья Васильевна Чучканова. Это ее соски трутся о его лопатки, ее пальцы вцепились в плечи, ее язычок щекочет ушную раковину, ее лоно ждет горячего проникающего вторжения… И чудо произошло: организм воспрял!
– Ах, так! – прорычал он, открывая глаза. – Тогда держись!
И началась очередная битва, в которой не бывает проигравших.
Глава 2
Живые картинки
В поликлинике было не много посетителей – перед праздниками люди предпочитают не обращаться к врачам. Осанистый, с большими залысинами, начальник медицинской части отвел Вольфа к хирургу, тот внимательно осмотрел татуировки, даже поводил по ним пальцем.
– Лет семь-восемь? Или старше? Похоже, они впитались намертво…
– Скоро год, – ответил Вольф.
«Эй, а чего это лепила нас лапает? – тревожно спросил кот. – Не нравится мне это!»
«Какую-то подлянку готовит!» – сказал пират скрипучим голосом.
«Похоже, резать нас собирается», – выругался черт.
«За что резать? – заплакала русалка. – Я-то вообще не при делах!»
Угрожающе зарычал тигр, но сквозь угрозу отчетливо пробивались тревожные нотки.
Картинки охватывало волнение. Обстановка накалялась.
– Год, говорите? А краска вроде старая…
– Их специально старили.
Хирург переглянулся с начальником медчасти.
– Случай очень сложный. Можно, конечно, попробовать электрофорез… Но полной гарантии я дать не могу!
– Постарайтесь, Валерий Степанович, – сказал начальник медчасти. – Не ходить же нашему сотруднику с такой картинной галереей! Тем более парень видный. Хотя они его, честно говоря, и не портят…
– Могу поменяться кожей, – сказал Вольф. Хотя он и не хотел, но прозвучало это грубо.
«Слышьте, кожу срезать будут, – сипло произнесла женщина с креста. – Видать, он нас этому проиграл. Или сменял на что…»
– Ладно, пойдемте к Верочке, – доброжелательно улыбнулся хирург.
Верочкой оказалась симпатичная медсестра с веснушками на округлых щеках, деловито застилающая кушетку чистой простыней. Рядом, на тумбочке, стоял матовый ящик с амперметром, переключателями и разноцветными сигнальными лампочками. От него отходили провода, рядом лежали куски резинового бинта с дырочками и круглые металлические диски разных размеров.
– Электрофорез творит чудеса, – заученно сказала медсестра, подключая к проводам электроды. – Один полюс к руке, второй на объект, подаем напряжение и током всю эту гадость из-под кожи вымываем…
Вольфу показалось, что это он уже слышал. Да, именно так говорил Александр Иванович, когда Потапыч наносил татуировки. Причем медсестра повторяла не смысл слов Петрунова, а сами слова. Как это возможно? И вообще, происходящее в поликлинике казалось ему странным: во всем чувствовалась некая заданность, нарочитость. Как будто разыгрывался заранее отрепетированный спектакль. Но, может, это оттого, что он и сам… достаточно чудной? Ведь если бы начальник медчасти, хирург и медсестра услышали разговоры картинок, вряд ли это показалось бы им нормальным…
– С чего начнем? – Верочка прижала электрод к левому плечу. – Давайте с этого кота!
«Мяу!! – взревел кот. – Да за что меня-то, хозяин? Я тебе верой и правдой служу! Кто тебя от заточки спасал?! Кто вшей ловил?! Кто советы давал?! Ты хоть совесть поимей человеческую!»
