Данил Корецкий - Расписной
– Нет, не с кота! Кота не надо! Я его, может, вообще оставлю…
У Вольфа вдруг разболелась голова. Такое происходило с ним крайне редко.
– Тогда давайте с правого плечика, – мило улыбнулась Верочка. И наложила металлический кружок на пирата. Тот заскрежетал зубами о финку:
«А я тебе что плохого сделал?! Да в последней махаловке я двоим руки порезал, не дал тебя гвоздями расковырять! И вшей из щелей выковыривал, можешь у кота спросить!»
– Нет, здесь тоже не надо! Может, со спины…
Верочка взглянула удивленно, но спорить не стала.
– Хорошо, ложитесь на живот. Я вот на лопатку поставлю…
Тут же возмущенно лязгнуло железо доспехов.
«А кто тебя в цеху остерег?! Тебе б циркуляркой все кишки вырвало да на потолок забросило!» – надменно процедил рыцарь.
– Нет! – Вольф вскочил с кушетки. – Не надо на лопатку! Лучше… Лучше…
Что «лучше», он сам не знал.
Татуированный мир охватила паника, он излучал биоволны животного ужаса и первобытного дремучего страха. Страха смерти. Как будто гибнул в землетрясении город или уходил в океанские волны целый континент. Страх и ужас проникали в тело Вольфа, насыщали каждую клеточку организма, раздражали нервные окончания и пробирались в мозг. Хотелось вскочить и со всех ног бежать неизвестно куда. Он собрал волю в кулак, с трудом противодействуя этому порыву. Не удавалось сосредоточиться, мысли прыгали и путались из-за хаоса разрывающих голову звуков. Мяукал кот, ругался сквозь скрежет зубов пират, плакала и жаловалась на судьбу русалка, черт с бесшабашной удалью бренчал на гитаре и срывающимся голосом пытался петь блатные куплеты, шипела обвивающая кинжал змея, грязно материлась женщина с креста, рычал тигр, стучал щитом о копье рыцарь, испуганно ржал и бил копытами его конь. Вдобавок ко всему монах ударил в набат, и звон колоколов разрывал больную голову Вольфа.
– Вот, лучше ее! – Вольф ткнул пальцем в женщину на кресте. – Будет знать, как Лауру ругать!
– Что? – растерялась Верочка. – Какую Лауру?
Бам!! Бам!! Бам!! Голова превратилась в раздутый колокол, и тяжелые чугунные языки разбивали ее изнутри. Бам!! Бам!! Бам!!
– Лаура – это моя жена…
Бам!! Бам!! Бам!!
– А кто ее ругал?!
Бам!! Бам!! Бам!!
– Неважно… У вас есть пенталгин? Голова просто разрывается на части… На такие маленькие кусочки…
– Есть, я сейчас!
Чтобы быстрей подействовала, Вольф разжевал горькую таблетку в порошок и запил горькой водой. Верочка заботливо подложила ему под голову подушку, на живот положила мокрую марлю, прижала сверху электрод и закрепила резиновым бинтом. Второй электрод надела на запястье левой руки, включила ток и повернула ручку реостата. Стрелка амперметра качнулась вправо, вначале кожу стало ощутимо пощипывать, потом пришло горячее жжение.
– Не больно? – спросила Верочка. – Тогда полежите так десять минут.
«Больно! Больно! – истошно закричала женщина на кресте. – Заживо, суки, сжечь решили! За что?! За правду?! Огонь кругом, огонь! Горю!! А-а-а-а!»
«Ее сожгут, за нас возьмутся! – пророчил черт. – Вот влетели!»
«Я не хочу, я боюсь! – рыдала русалка. – Я вообще никому ничего плохого не делала!»
«Кончай, хозяин! В натуре, не за что братву жечь!» – испуганно просил кот.
«Я не дамся, всех пороть буду, на ремни распущу!» – истерично кричал пират.
«А-а-а-а! Горю! Спасите!»
Минуты растянулись в часы, как бывает в холодном карцере. Пенталгин заглушил боль, но не мог умерить страх и отчаяние обитателей татуированного мира. И весь этот страх и все это отчаяние сжигали нервную систему и психику Вольфа, как аварийное высокое напряжение сжигает внутридомовую проводку и выводит из строя приемники, холодильники и телевизоры… Он напрягся, сжал челюсти и оцепенел, глядя в потолок ничего не видящими глазами. Зато вытатуированные под ключицами широко открытые глаза с синими зрачками видели то, что происходит за потолочными перекрытиями, за бетонной плитой, деревянными лагами и навощенным паркетом, в кабинете главврача. Упитанный мужчина в медицинском халате сидел за столом и читал какие-то документы, потом к нему зашел начальник медицинской части с листом бумаги и что-то сказал, главврач снисходительно махнул рукой и толстой ручкой наложил на бумагу резолюцию.
Наконец жжение прекратилось.
– Процедура окончена, – наклонилась над ним Верочка. – Как вы себя чувствуете?
– Гораздо лучше. Что-нибудь получилось?
– Сейчас посмотрим…
Она сняла электрод, осторожно подняла марлю. Вольф ожидал увидеть на марле чернила, но она была совершенно чистой.
– Вы знаете, кажется, побледнело, – вглядевшись, сказала Верочка. – Но одного сеанса явно недостаточно. Вам придется походить на процедуры еще…
Медсестра как-то потускнела и перестала улыбаться.
– Что с вами? – спросил Вольф.
– У меня тоже ужасно разболелась голова, – пожаловалась Верочка. – И так странно… Ведь тут тихо, а впечатление, что побывала в каком-то бедламе, где дикий шум…
– Какой шум? – быстро спросил Вольф.
– Не знаю… Словно в зверинце…
– Почему в зверинце?!
Верочка пожала плечами:
– Глупо, конечно. Такие тоненькие голоса… Будто далеко-далеко звери и люди что-то кричат вперемешку. И колокола бьют. Неприятное чувство, со мной такого никогда не было. И мороз по коже, будто страшный сон приснился… Ладно, это мои проблемы. Завтра приходите с двенадцати до шестнадцати.
Вольф покачал головой. Второй раз ему такого не пережить.
– Нет. Я больше не приду.
– Почему? – встрепенулась медсестра.
– Не хочу. Извините за беспокойство.
В коридоре Вольф встретил начальника медчасти. Тот улыбнулся:
– Как прошла процедура?
– Безрезультатно. Вы заходили к главврачу десять минут назад?
– Да, – удивился начмед. – Подписал заявление на отпуск. А что?
– Такой толстой ручкой?
– Откуда вы знаете? – еще больше удивился начмед. – Вас же там не было? Вы были на процедуре!
– Да. Но это как раз под кабинетом главврача.
– Ну и что?
– Да ничего, это я просто так. Ужасно разболелась голова. До свиданья.
Через несколько минут начмед позвонил Петрунову:
– Только что у нас был ваш парень. Я обставил все, как вы просили, получилось очень правдоподобно. Парень довольно чудной. Мы провели ему процедуру. Но он сказал, что больше не придет.
– Спасибо, – медленно ответил Александр Иванович. – Значит, он все понял.
* * *В Свердловске мела пурга, злой ветер завывал в заледеневших водосточных трубах и продувал промерзшие подворотни, сек острой крупой лица припозднившихся прохожих и захлопывал за ними двери стылых подъездов.
Два желтых милицейских «уазика» и неприметная серая «Волга» остановились у блочной девятиэтажки в новом микрорайоне, люди в форме и штатском привычно стали под нужными окнами, бесшумно вошли в подъезд и через несколько минут затарабанили в неприметную дверь на втором этаже.
– Кто там? – послышался напряженный голос.
– Открывайте, гражданин Лукашин, проверка паспортного режима, – сказал участковый, в точности выполняя полученные инструкции.
– Почему ночью? Разве днем нельзя прийти? Я уже сплю…
– Открывайте. У нас есть сведения, что у вас ночуют посторонние лица.
– Какие посторонние? Я один!
– Открывайте, мы должны это проверить.
– Ну, пожалуйста…
Щелкнули замки, лязгнула цепочка. Участковый резко рванул за ручку, настежь распахивая дверь. Три милиционера и двое штатских ворвались в квартиру, оттесняя хозяина – растрепанного немолодого мужчину в трусах и майке.
– Что случилось? В чем дело?!
Два милиционера схватили его за руки и быстро надели наручники, третий осмотрел комнату, кухню и службы.
– Гражданин Лукашин, вы арестованы! Сейчас мы произведем обыск, – властным голосом объявил штатский. – Виноградов, поднимай понятых.
– Какой обыск? У вас есть ордер?!
– Ордеров не существует давным-давно, – нравоучительно сказал второй штатский. – Вот постановление на арест, а вот на обыск. Ознакомьтесь и распишитесь.
Хозяин взял бумаги и стал читать, явно не понимая смысла. Руки у него дрожали. Он бросил бумаги на стол.
– Я не буду ничего подписывать.
– Дело ваше. Вот понятые, они подтвердят, что вы отказались. Капитан, начинайте обыск. А мы пока побеседуем.
Штатские отвели хозяина на кухню.
– Кто вы? В чем меня обвиняют? – Хозяин попытался перехватить инициативу. – Это беззаконие. Я буду жаловаться! Меня знает прокурор города!
– Под какой фамилией?
– Что?! – хозяин явно растерялся.
– Под какой фамилией он вас знает?
– Что вы имеете в виду?!
– Вы прекрасно знаете, гражданин Потапенко, что я имею в виду!
– Боже мой… – Хозяин побледнел и обессиленно опустился на табуретку. – Кто вы такие?
Первый штатский поднес к его лицу удостоверение.
– Я так и понял… Но как вы узнали, где я?! Ни один человек не знает, куда я переехал!
