Анджей Пшипковский - Одержимые
— Понимаю. Значит, их можно использовать.
— Вот именно. В какой-то момент я подумал, Степпс, что мы друг друга не понимаем. К счастью, дело обстоит иначе. Время от времени мы будем пытаться убрать какого-нибудь особенно для нас опасного человека. Короче говоря, дорогой, в большинстве такого рода террористических групп нам надо иметь своих людей. На всякий случай. Я даже считаю, что можно будет направлять некоторые их акции.
Степпс приосанился. Теперь, когда он уже знал, о чем идет речь, он не даст прижать себя к стенке. В конкретных вещах он всегда был хорош. Конкретные дела — это оперативная работа. Ему уже сейчас надо было бы представить какой-нибудь план, но слишком мало информации он получил от своего Большого Шефа.
— Слушаюсь. С этой минуты наши резиденты обратят особое внимание на террористов. Мы будем внедряться в их организации и держать руку на пульсе.
— Не спеши, Степпс. Не будем тратить время, энергию и деньги на деятельность, которая нам ничего или мало что принесет. Достаточно сосредоточить внимание в нескольких местах. Я считаю, что одним из таких мест является Федеративная Республика Германии, а также Италия. Францию пока мы можем не трогать. Что касается Германии, то страшно интересно, остались ли после ликвидации группы Баадера другие организации, которые, естественно, не дают о себе знать, пока не утихнет вызванный этим делом шум. Если такие организации существуют, то следует ожидать некоторых изменений в методах их деятельности, возможно даже, эта деятельность будет перенесена с территории Германии в другие страны. Многие факты свидетельствуют о том, что интересующий нас вид терроризма сильнее всего расцветает в Италии. Не хотел бы я, Степпс, чтобы меня, к примеру, захватила врасплох какая-нибудь газетная сенсация. У меня должна быть наиболее полная и свежая информация. Ведь в этом нет ничего нового, правда, адмирал?
Степпс с готовностью подтвердил:
— Уже сегодня управление начнет выполнять это задание. О первых результатах я смогу доложить через три недели.
Распоряжения были отданы. Когда адмирал покинул кабинет, Босс поднял телефонную трубку и произнес несколько слов:
— Слушай, этот Степпс — большой болван. Смотри, чтобы он чего-нибудь не напортил. И ежедневно докладывай, понял?
Закончив все дела, он позвонил государственному секретарю и пригласил его на яхту в ближайший уик-энд. Это будет удобный случай не только узнать об акциях дипломатического ведомства, но и попытаться уговорить правую руку президента смелее выступать на международной арене. Всегда, и раньше и теперь, международную политику, ее основы формирует президент. Делает он это, пользуясь советами целого штаба специалистов. Именно одним из них и был государственный секретарь. И как раз сейчас следовало внушить президенту, что политическая ситуация в некоторых союзных европейских странах развивается в опасном направлении. Сегодня необходим соответствующий нажим на политиков той страны. Момент сейчас подходящий, поскольку президент начинает терять популярность, а испытанное средство ее вернуть — это создать настоящую или мнимую угрозу. В нынешней ситуации такую угрозу надо создать. Может быть, не создать, а помочь ее вовремя выявить. Вот так…
Дома идеально чисто, пылинки не найдешь, в морозильнике свежая порция льда, запас бутылок в баре пополнен, они, как обычно, стоят двумя рядами. У Босса были свои любимые напитки, среди них шотландская «гранта» занимала почетное место. В салоне он включил свет и внимательно осмотрел просторное помещение, полное кресел, диванов, низких столиков, ковров и хорошей стеклянной посуды, в гранях которой красиво преломлялись лучи света. Было, как всегда, изысканно, но ужасно пусто. Он подошел к бару, заполнил бокал льдом, потом налил виски. Сейчас ему хотелось как следует расслабиться. И для этого у него были свои методы — Босс становился самим собой, каким он был много лет назад.
Стив Джексон развозил лед в квартале, состоящем из десяти зданий, в которых жило несколько сот человек. Конкурентов у него не было, да и быть не могло, ибо десять процентов с оборота его предприятия, которое состояло из одного человека, шло в карман Слепого Фреда, через своих парней контролировавшего всю торговлю и услуги в районе. Стив регулярно и честно платил ему дань. Это позволяло ему спокойно заниматься своим бизнесом. Роман с Мэри давал ему шанс подняться выше. Когда же Стив познакомился с Люси, он уже стал большим человеком. А она была актрисой, которую обожали миллионы зрителей. Такую большую популярность ей принес «Седьмой круг ада», фильм-откровение новой веры. Много недель он не сходил с экранов самых лучших кинотеатров обеих Америк и Европы. Люси в этом фильме играла роль загнанного зверька в публичном доме для сотрудников концентрационного лагеря, расположенного на фоне прекрасного альпийского пейзажа. Это были годы, когда люди все еще удивлялись, узнавая правду о войне, Гитлере и его преступном государстве. Это были годы большого интереса к недавнему прошлому — люди не хотели ничего забывать. Забывать стали позже…
Люси неожиданно для себя оказалась на вершине славы — она получила за эту роль «Оскара». Ошеломление быстро прошло, Люси привыкла к необыкновенному своему положению, как будто оно сопутствовало ей от рождения. Стив познакомился с ней на каком-то приеме. Она принимала поклонение, была элегантной и далекой от какой-либо фамильярности, даже с коллегами по съемочной группе. Стив наблюдал за ней жадно и, что никогда раньше с ним не бывало, восхищался девушкой. Ее красотой, скромной элегантностью (она не надела в тот раз драгоценности, что бульварная пресса сразу же отметила, утверждая: актриса такого класса и красоты может обойтись без золота), обходительностью и улыбкой. Какова она в постели? Это волновало его весь вечер. Джексон крутился вокруг нее, будто бы мимоходом рассказывал какой-нибудь анекдот, улыбался ей, но это были наивные попытки, которые не возбуждали у Люси никакого интереса. Стив знал, что с такой девушкой своими опробованными штучками он ничего не добьется. Поэтому он решил изменить тактику. Люси была занята разговором с известным продюсером. Стив подошел к ним, непринужденно похлопал продюсера по плечу и, обращаясь к Люси, спросил:
— Интересно, любишь ли ты заниматься любовью?
— Очень, — ответила она не задумываясь, — но дело в том, что я сама выбираю партнеров.
Стив смутился. Пытаясь это скрыть, он рассказал какой-то новый политический анекдот, но в глубине души чувствовал себя посрамленным. Быстро ушел с приема, а когда в полночь поднял трубку, не поверил собственным ушам. «Можешь прийти…»
Значит, это она выбрала его. И это портило ему вкус победы. Тогда он еще не подозревал, что Люси надолго войдет в его жизнь. Честно говоря, навсегда. Ибо она постоянно с ним, даже когда ее уже нет, и так, вероятно, будет до конца его дней.
Как-то раз они поехали в Европу. Вернее, поехала Люси, а он ее сопровождал. Она была в своей стихии, в гостинице знаменитую актрису окружила толпа репортеров и поклонников ее таланта. Стивом никто не интересовался, что стало причиной обид и даже упреков. Однако Люси знала, как сделать, чтобы его недовольство не переродилось в бунт. Она сократила свое пребывание, домой они вернулись на трансатлантическом лайнере, совершенно изолированные от других пассажиров, запертые в своих апартаментах, с умелым и деликатным обслуживающим персоналом. Это путешествие он вспоминал как нечто прекрасное. Несколько дней и ночей, во время которых она была его, и только его. Время, которое больше никогда не повторилось. «Если бы я тебя встретила, прежде чем стала актрисой, — сказала как-то Люси, — я была бы счастлива. А так… тебя одного мне мало, пойми меня, Стив, тут дело не в других мужчинах, но весь этот мир, который стал моим миром, тогда был бы далеким, недоступным, и я не могла бы даже о нем мечтать. Ведь ты же сам из этого мира кинобизнеса… Разве может кто-нибудь меня лучше понять, чем ты?» Что из того, что он ее понимал. Так бывает, когда понимаешь принцип, а не можешь решить шарады.
Босс встал и долил в бокал новую порцию алкоголя. Теперь он будет пить до рассвета, пока не свалится. Его разбудит звуковой сигнал устройства, которое было вмонтировано в спальне и включалось в семь часов утра. Этот сигнал был неумолим, обязателен, а от заданного порядка вещей Босс не отступал. Итак, он встанет, включит душ и, исхлестанный водой с меняющейся температурой, будет приходить в себя. В восемь Босс уже сидит в своем служебном кабинете. Порозовевший, благоухающий, свежий — таким он всегда появлялся перед своими сотрудниками. Некоторые были склонны даже считать его элегантным пожилым джентльменом, главным образом заботящимся о своем здоровье. Но это были лишь те, кто видел его только издалека.
