Даниил Лектор - Метод
– Что, мало зарабатывала?
– Да ничего почти. Целыми днями в «стекляшке» крутилась, чтобы ее заметили…
– Что за стекляшка?
– Арт-центр на Пирогова. Там телевизионщики собираются, рекламщики со всего города. Вот девчонки и крутятся там, может, кто внимание обратит. Так что с Мариной случилось, можете сказать?
– Ее убили, – коротко сообщила Есеня.
…После памятной ночи в лесу, когда Аня назвала себя охотницей, прошло несколько месяцев. Сейчас она помогает отцу собраться на работу. Пока она чистит ботинки, отец одевается во все черное – водолазку, джинсы, кожаную куртку. На пояс вешает пистолет. Одевшись, распоряжается:
– Меня не ждите. Ваню покорми – и спать. Никому не открывать. У меня ключ, сам открою.
Целует на прощание девятилетнего Ваню (дочери отцовской ласки не досталось, она к этому привыкла), выходит, садится на заднее сиденье подъехавшего «мерседеса» и уезжает.
Ночью она просыпается от шума воды. Выходит из комнаты, заглядывает в ванную. Там стоит отец, весь в крови, и делает себе перевязку – он ранен в бок. Увидев дочь, говорит:
– Помоги, я там не достану.
Аня обрабатывает рану, накладывает тампон. Мимоходом смотрит на пистолет, который отец положил на полку…
…Есеня стояла под душем, когда услышала раздавшийся у дверей меглинского ангара автомобильный гудок. Накинув первое, что подвернулось под руку – рубаху Меглина, – она выглянула наружу. Здесь стоял отец – в одной руке корзина с цветами и фруктами, в другой пакет, и у ног еще кофр с одеждой.
– С днем рожденья, дочь! – улыбаясь, сказал прокурор. – Поздравляю!
– Спасибо, пап!
Они обнялись.
– Решил заехать, не знал, когда тебя увижу, – объяснил Стеклов. – Саша сказал, ты сегодня с друзьями ужинаешь?
– А что он еще сказал?
– Зря ты так, он хороший парень. И вообще, я не ссориться приехал. Вот – подумал, тебе может понадобиться.
И отец протянул ей пакет и кофр.
– Пап, какой ты молодец! – воскликнула Есеня. – Ты меня выручил!
– Не хочешь потом домой заглянуть? Утром бы вместе поехали…
– Пап… – в ее голосе звучали и извинение, и легкий упрек.
– Понял, понял, – нарочито бодро сказал прокурор, поцеловал дочь и уехал.
А Есеня пошла одеваться. Когда спустя некоторое время Меглин проснулся, он увидел свою стажерку – в элегантном черном платье, с дорогим ожерельем на шее и серьгами в ушах.
– О! – сказал он.
– Это все, что ты скажешь? – с улыбкой спросила она.
Оказалось, и правда все. Лишь когда они уже сидели в машине, он обронил:
– Странная традиция…
– Дни рождения?
– Ну да. Отмечаешь вешки. На пути – куда? Это все равно что столбы считать и радоваться, что поезд мимо них в пропасть летит.
– Ты, как всегда, полон жизнелюбия, – заметила Есеня. – Это поздравление, я правильно поняла? Спасибо.
И, заметив его недоверчивый взгляд, добавила:
– Нет, серьезно, я понимаю, какой это для тебя прогресс. Хочу сказать, я вечером собираю друзей. В ресторане на набережной. Не зайдешь? Я была бы рада.
– Ты же знаешь, я людей не очень, – ответил Меглин. – Да и они меня. А тебя мне и так хватает.
Местом, куда они направлялись, был продюсерский центр – он, как и стриптиз-клуб, значился на визитке погибшей Марины. Здесь бросались в глаза две вещи – современный дизайн и обилие красивых девушек. Пока сыщики шли по центру, Есеня спросила:
– Когда она их убивает – почему они не сопротивляются?
Меглин, верный своему обычаю, не ответил. Увидев съемочный павильон, решительно вошел внутрь. К нему тут же устремилась величественная дама – кастинг-агент.
– Вы из агентства «Винус-Медиа»? – спросила она.
– Так точно, – ответил сыщик.
– Мы вас позже ждали, но если хотите, раньше начнем. Вы смотреть по одной будете, как обычно?
– Как обычно, – кивнул Меглин.
Вошел в гримерку, где в жуткой тесноте сидели девушки, взял за руку первую попавшуюся и повел в комнату для просмотра. Скомандовал:
– Раздевайся.
– А кастинг для кино? – недоверчиво спросила девушка.
– Для кино, для кино. Роль жертвы. Разделась? Ложись, лицом вверх. И глаза закрой.
Когда претендентка на роль жертвы выполнила все распоряжения, Меглин присел возле нее на корточки, достал нож и открыл лезвие. Едва касаясь, провел им по ноге модели. Когда она вздрогнула, успокоил:
– Тихо. Роль такая.
Острие ножа коснулось поясницы, потом дошло до сердца… Меглин повернулся к Есене:
– Теперь поняла, как все происходит?
– А это для какого канала? – спросила жертва.
Меглин взглянул на нее, убрал нож, и они с Есеней вышли, оставив девушку на полу. Продолжая разыгрывать роли влиятельных продюсеров, направились к директору центра и начали показывать ей фотографии погибших девушек – якобы для отбора на роль. Когда очередь дошла до Марины, директор сказала:
– Ну, с этой я бы не советовала вам работать.
– Почему? – удивился Меглин. – Красивая же…
– Да, но, знаете, с выгибоном. Была работа с обнаженкой. Она сначала согласилась, а потом – «Нет, на это я не могу пойти». А у меня уже заказчик здесь сидит! Подставила меня, в общем.
– А почему она отказалась, не знаете? – спросила Есеня.
– Какого-то земляка встретила. Он ей вроде работу предложил, фотосессию. Он где-то круто устроился.
Больше в центре делать было нечего. Шагая к выходу, Меглин спросил:
– А откуда у нас эта Марина?
– Михайловск, это сто километров от Москвы.
– Понятно… Ну что, нравится, как день рождения проводишь?
– На работе, с тобой, – нравится, – ответила Есеня.
Погруженные в разговор, они прошли мимо кафе при центре – той самой «стекляшки», где любили крутиться будущие модели. Сыщики не обратили внимания на парня, сидевшего у самого окна. Да и он их не заметил. Между тем этот красивый молодой человек имел самое прямое отношение к их расследованию. Его звали Ваня…
Молодой человек допил заказанную водку, с усмешкой взглянул на трех девушек за соседним столиком. Спросил:
– На кастинг?
– Да, а ты? – сказала одна из девушек.
– Я кастинг сам провожу, – важно ответил Ваня.
– Правда? – заинтересовалась девушка. – А куда?
– Глянец, реклама. Я фотограф.
Девушки переглянулись.
– А визитку твою можно? – спросила та, первая.
Ваня покачал головой:
– Я не даю. Знаешь, дашь вот так, а потом задолбают звонками. Вы мне лучше имена свои напишите, телефоны, фотки оставьте. А я потом позвоню, когда такой типаж будет нужен.
И положил на столик смартфон. Девушки забили туда свои данные. На прощание Ваня сделал еще и коллективный снимок новых знакомых.
В кафе зашла еще одна девушка и направилась к столику Вани. Ее звали Аня. Лицо этой блондинки, по виду чуть старше Вани, могло бы считаться привлекательным, но его портила порванная, а затем плохо сшитая губа, а еще сильнее – навечно застывшее отталкивающее выражение.
– Ваня, пошли, – скомандовала она.
Парень встал, помахал рукой девушкам, и брат с сестрой вышли. На улице они остановились, и Аня сказала:
– Сегодня твоя очередь. Ты готов? Кто ты?
– Ань, не надо… – пробормотал брат.
– Кто ты? – зло повторила сестра.
И брат обреченно произнес нужный ответ:
– Охотник…
Сестра протянула руку, и брат отдал свой телефон. Аня вывела только что сделанные снимки. На одном остановилась. Это была фотография той девушки, что первой заговорила с Ваней.
– Подойдет, – решила сестра.
…Пока ехали, Меглин уснул. Проснулся, когда машина остановилась. Он выглянул в окно и с удивлением узнал здание клиники Бергича. Он с растущим возмущением повернулся к Есене.
– Только не ори и не психуй, – сказала она. – У меня сегодня день рождения. Уступи.
Меглин молча вылез из машины и поднялся в кабинет. Здесь его ждал сюрприз. Бергич протянул ему результаты обследования и стал ждать, что скажет пациент. Пациент все просмотрел и произнес:
– А ты что, сам не можешь мне сказать, что это все значит? По простому?
– Не хочу обнадеживать раньше времени, – ответил психиатр, – но динамика у тебя положительная.
– Что это значит?
– Мы тебя недооценили, – объяснил врач. – Организм оказался крепче, чем я думал. Такое случается. Если ты сейчас возьмешь отпуск, мы за тебя поборемся. У тебя есть шансы.
– А если не возьму?
Бергич покачал головой:
– Это кажущийся выбор. На самом деле его нет. Это или начало выздоровления, или начало конца. Ты просто должен поверить, что для тебя еще все возможно.
Когда Меглин вышел из кабинета, Есеня поднялась ему навстречу:
– Что он сказал?
– Жить буду, – ответил сыщик. – Какое-то время.
