Даниил Лектор - Метод
– А мы невольно его сдали…
– Ну да. Поэтому Птаха инсценировал свое исчезновение. Чтобы выиграть время.
– Для Штиха? – спросила Есеня.
Меглин молча кивнул.
В детдоме, пока дети разбирали конфеты, директор негромко рассказывал:
– С каждым годом их у нас все больше. Тут и лишение прав, и жестокое обращение. А детки хорошие. Вы только долго ни на кого не смотрите.
– Почему? – спросила Есеня.
– Чтобы зря не надеялись, – объяснил директор. – А вы тоже, как Птаха…
– В смысле? – спросил Меглин.
– Он каждый раз привозил целую гору конфет. Не только когда Егорку забирал, потом тоже.
– А последний раз он к вам когда приезжал?
– Давно, месяца два назад. Вот сегодня обещал заглянуть…
Сыщики переглянулись…
…Тенор не обманул – он действительно приехал, вместе с приемным сыном – десятилетним Егором. Они привезли целую гору подарков. Дети окружили знаменитого певца, кто-то полез на него, как на елку… Это были веселые минуты!
Наконец гости вышли из детского дома и направились к машине. И вдруг лицо Птахи разом изменилось, улыбка исчезла: он увидел Меглина и Есеню, стоявших чуть в стороне.
– Подожди меня в машине, Егор, – сказал певец и направился к сыщикам.
Втроем они укрылись от начавшегося дождя под козырьком подъезда. Здесь и состоялся последний разговор, который должен был определить судьбу тенора.
– В чем моя вина? – горячо говорил певец. – У каждого из этих так называемых приличных людей было второе лицо. И чем больше он казался приличным, тем отвратительней было его нутро звериное. Эти люди сгнили. Я просто завершал их путь. Они решили: раз есть деньги, все можно…
– А потом они у тебя появились, и ты тоже решил, – заметил Меглин.
– Это не то! – воскликнул Птаха. – Теперь они поймут: за все надо отвечать. За все!
– А сам готов ответить? – спросил сыщик.
– Да, – твердо ответил певец. – Только дай мне два дня. Два дня, Меглин, я тебя прошу! Ты обещал!
– Интересно, когда это? – спросила Есеня.
– Помните: «До самого конца»? Вы обещали пойти до самого конца…
Меглин покачал головой:
– Нет.
– Почему?! – взмолился певец. – Ответь!
Меглин повернулся к Есене. Она помедлила секунду, потом сказала:
– Отпусти его.
Он пристально смотрел на нее, но девушка выдержала его взгляд. Тогда сыщик повернулся и побежал к своей машине. А Есеня задержалась – ровно настолько, чтобы сказать певцу:
– Два дня.
…В тот же день Меглин и Есеня стояли в кабинете прокурора Стеклова. Есеня докладывала:
– В результате оперативно-розыскных мероприятий установлен основной подозреваемый в похищении и убийстве девяти человек – Михаэль Птаха. Объявлен в розыск.
– Есть какие-то идеи, где он скрывается? – спросил прокурор.
– Пока нет.
– Птаху брать живым! – сказал прокурор, обращаясь к Меглину. – Дело громкое, ошибки тебе не простят.
Меглин кивнул, вышел. Стеклов взглянул на дочь, сказал:
– Давно тебя не видел. Ты вообще собираешься дома появиться?
– Там воздух затхлый, – ответила она.
– Давай проветрим.
– Я в переносном смысле.
– Я тоже. Что мне сделать, чтобы ты вернулась?
– Попробуй для начала рассказать правду, – предложила Есеня. – О Берестовой. Об Огнареве.
Прокурор молчал.
– Вот видишь, – сказала Есеня перед тем, как уйти.
…Эту ночь они почему-то провели не дома, а в гостинице. Егор не спрашивал приемного отца, почему – он уже привык ему доверять. Доверять и любить. Поэтому не очень удивился, когда папа Михаэль рано утром разбудил его.
– Мы опять куда-то едем? – спросил мальчик спросонья. – Сейчас я соберусь…
Но певец покачал головой:
– Не надо. Егор, я сейчас… отъеду. А потом… Потом приедут люди, тебя заберут. Хорошие люди. Ты меня прости, если сможешь. Я не хотел, чтобы все так вышло.
– Как? – спросил ничего не понимающий Егор.
– Прости… – повторил Птаха, обнимая его. – Сиди здесь. И не выходи никуда, понял?
…Птаха вел машину не спеша – он все рассчитал и знал, что времени у него достаточно. Он ехал в музыкальную школу, куда в этот день должен был прибыть в гости знаменитый меценат Штих. Прибыть, чтобы отобрать себе «воспитанника». И пока Птаха ехал, он невольно вспоминал тот день, когда он сам маленьким мальчиком пел в хоре, а перед ним, словно стервятник, сидел на стуле меценат. Помнится, тогда Птаха пел «Беловежскую пущу»: «Заповедный напев, заповедная даль, свет хрустальной зари, свет, над миром встающий…» И сейчас, наверное, какой-то мальчик старается изо всех сил, стремится понравиться меценату, не зная, что его ожидает…
Птаха и правда хорошо рассчитал время. Когда он подъехал к школе, «мерседес» Штиха и «лендровер» охраны стояли у входа. Певец поставил свою машину так, чтобы видеть вход в здание. Достал из коробки арбалет, тщательно собрал его и зарядил. И стал ждать.
Дверь школы открылась. Оттуда вышел директор, учителя, а затем, окруженный охранниками, показался меценат. Птаха медленно тронул машину с места. Обстановка общей умильности и лести сделала свое дело – охрана слегка расслабилась. Ровно настолько, чтобы Птаха смог подъехать к воротам как раз в тот момент, когда оттуда выходил Штих. Тот еще успел повернуть голову и увидеть своего палача – и в этот миг Птаха спустил курок, после чего нажал на газ и скрылся. А меценат повалился на землю; из глазницы торчала стрела…
Птаха вернулся к гостинице. Там уже стояла машина Меглина.
– Три минуты! – попросил певец. – С Егором прощусь.
Меглин, чуть поколебавшись, кивнул. Птаха вошел в вестибюль. Однако в лифте почему-то нажал кнопку последнего этажа…
В это время у входа в гостиницу Есеня спросила Меглина:
– А что с мальчиком будет?
Сыщик пожал плечами:
– Ничего. Детдом. Не пропадет. Есеня!
Он рванул ее в сторону. И в следующую секунду на площадку у входа упал Птаха. Упал – и остался лежать…
– Ну, про Меглина все понятно, – сказал Худой. – Тараканы в голове табунами, с рысака размером. Но вы-то? Вы могли это предотвратить. Не хотели подставляться – ладно, просто сказали бы отцу.
Есеня усмехнулась:
– Это было бы нарушением субординации…
…На звонок дверь открыл солидный мужчина в очках с дорогой оправой.
– Берестовы здесь живут? – спросила Есеня.
– Жили, – ответил хозяин. – А вы…
– Дальняя родственница, – быстро ответила Есеня. – Собираю информацию о своих.
– Проходите, – сказал хозяин и посторонился.
Войдя в гостиную, девушка остановилась в удивлении: одна стена сплошь была увешана фотографиями в рамках.
– Я тридцать лет потратил, чтобы собрать на этой стене всех моих предков, – с гордостью произнес хозяин. – Как же это трудно! Приятно, что вы молодая, а увлекаетесь этим. Мне вот сын говорит: зачем ты столько времени тратишь, чтобы узнать, кто был твой родственник?
– И что вы ответили?
– Я ответил: «Когда ты узнаешь, кто твои предки, ты поймешь, кто ты». Вы в курсе этой истории? Из-за которой Берестовы квартиру обменяли?
– С Ольгой?
– До сих пор не могу поверить, – покачал головой хозяин. – Ольга, такая красивая девушка, и вдруг – убийца.
– Вы ее видели?
– Один раз. Меня глаза ее поразили. Голубые, как два озера…
– Вы что-то путаете, – сказала Есеня. – У нее темные глаза. Вот, у меня на телефоне есть ее фотография.
И она показала снимок, сделанный в больнице. Хозяин взглянул и покачал головой:
– Девушка, вы ошибаетесь. Это совершенно точно не Берестова.
Глава 13
Все животные – стайные. У одиночек стая внутри.
МетодПо лесу идут отец и дочь. Оба с охотничьими ружьями. Дочери тринадцать лет, ее зовут Аня. Отцу около сорока, и его имя для нашей истории не важно.
Аня замечает шевеление в кустах. Поднимает ружье. Отец сначала делает предостерегающий жест – мол, подожди, – потом машет рукой – стреляй. Но Аня не решается, медлит. Тогда отец стреляет сам. И выносит из кустов убитую косулю.
Позже, свежуя добычу, он замечает на лице дочери брезгливое выражение. Не останавливая работу, произносит:
– Хочу тебе объяснить одну вещь. Если со мной что-то случится, ты останешься за старшую. Тебе придется отвечать за себя и за Ванечку. Ты должна быть сильной. Должна уметь защищаться. Усвой: боишься пролить чужую кровь – прольешь свою. Другого выбора нет.
– Папа, я не смогу… – шепчет Аня.
– Сможешь. И сделаешь, – уверенно отвечает отец. – Просто убери эмоции. Это движение руки.
– Я не смогу… – повторяет девочка.
– Жизнь устроена так, – заявляет отец. – Если ты не хозяин, то раб. Если не охотник, то жертва. А если ты жертва, тебя не жалко. Жалость – это слабость. Что ты выбираешь? Кто ты?
