Максим Есаулов - Старший оборотень по особо важным делам
— Добрый день, я по объявлению. Скажите, вы случайно не даете уроки игры на бильярде? Нет? Извините, спасибо.
По второму телефону ответил молодой мужчина. Голос у него звучал слегка удивленно, как будто он не ожидал, что кто-то может ему позвонить. Выслушав тот же вопрос, он переспросил:
— На бильярде? — и, неплотно прикрыв микрофон, сказал в сторону: — Баба какая-то…
Юля затаила дыхание. Неужели?..
Она почувствовала, как трубку взял кто-то второй. Взял, и молчит. Ждет, когда она себя обозначит.
— Алё! — сказала она, оглядываясь на открытые двери офиса. — Алё!
— Привет, это я. — Шилов ответил так, словно ничего в последние дни не происходило, и Юле захотелось шмякнуть телефон об пол.
Она отыскала его? Отыскала! Теперь пусть он ее ищет! Конспиратор хренов! Неужели не мог найти возможности дать о себе знать?!
— Ты как нашла телефон?
— Соседка принесла твою газету.
— Вот так и проваливаются явки, — Роман засмеялся. — Ты откуда звонишь?
— С работы. Я знаю, что из дома нельзя.
— Ой, прости. Да, досталось тебе!
— Переживу как-нибудь. Тебе мама звонила.
— Солнышко мое, ты только для этого меня разыскала?
— Да нет, неплохо было бы услышать от тебя объяснение. У меня уже голова кругом идет.
— При встрече.
— Надеюсь, до этого тебя не убьют? Слушай, тебя Егоров нашел?
— Нет. Он приходил к тебе?
— Дважды. Он просил передать, что…
— Стоп! Вот это — точно при встрече. Ты на машине?
— Да.
— На твоей работе есть запасной выход?
— Есть, через подсобки во двор.
— Найдешь что-нибудь сверху надеть другое?
— Могу плащ взять у подруги.
— Значит, переоденься, машину не трогай, выходи через двор. Пройди пару кварталов пешком, потом поймай тачку. Встречаемся там, где мы с тобой первый раз увиделись. В самый первый раз. Поняла?
— В общем, я сразу поняла, что с тобой не соскучишься, — ответила Юля, машинально разрисовывая виньетками газетное объявление с телефонным номером Шилова.
— Если повезет, то еще поскучаем. Ты только хвоста не приведи.
— Слушаюсь, товарищ майор.
Перед въездом в моечный комплекс стояла табличка: «Закрыто по техническим причинам», над воротами горел красный сигнал, дверь сбоку от ворот была заперта. Юля постучала, и ей открыл толстый хозяин комплекса Жора. Молча кивнув, он провел ее мимо конторки, в которой девушка-мойщица играла с рыжим котом, в полутемный ремонтный бокс:
— Подождите здесь.
Шилов, в плаще и кепке с длинным козырьком, стоял внутри бокса за выступом стены. Юля не замечала его. Какое-то время он с улыбкой смотрел на нее, потом тихо подошел сзади и обнял за плечи:
— Привет…
22
Егоров говорил Юле, что будет ждать Романа с шести до семи, но сам приехал к «Ладожской» часом раньше. Место встречи было выбрано не случайно — он хорошо знал этот район. Покрутившись вокруг и, не заметив ничего подозрительного, Егоров зашел в дом, с лестничной площадки которого были видны подходы к метро.
Не прошло и десяти минут, как в тот же подъезд вошел Шилов. Поднявшись на два этажа, он прислушался, перегнулся через лестничные перила и посмотрел вверх. Различил знакомую фигуру у окна, и негромко крикнул:
— Егоров!
Егоров вздрогнул, обернулся. Начал спускаться. Встретившись, они обменялись крепким долгим рукопожатием:
— Напугал, черт беглый! Как ты догадался, что я здесь?
— Так же, как ты здесь очутился — хорошо просматривается место встречи, но не самая лучшая позиция, так как там где лучше может быть засада.
— И пришел раньше… Мастерство не пропьешь!
— Не хотелось бы. Ну что, пошли на хазу, перетрем дела наши скорбные? А то будем здесь торчать — враз уголовка учует.
Егоров грустно усмехнулся:
— Вот дожили!
— Мы-то хоть дожили.
— Не понял…
— Пойдем, объясню.
Капала в тазик вода, остывала на тарелках закуска, которую на скорую руку сварганил Краснов. Они сидели втроем в комнате съемной квартиры. Егоров поднял рюмку, поминая Серегу:
— Пусть ему земля будет пухом.
Выпили, помолчали. Цепляя закуску, Миша громко скрижетнул вилкой по тарелке — и замер, виновато поглядывая на Егорова с Шиловым, сидевших с опущенными головами.
Должен был подъехать и Скрябин — если, конечно, сможет избавиться от «наружки», которая опять к нему прицепилась, как только он забрал машину со стоянки бизнес-центра.
Во время разговора с Романом Скрябин коротко выругался и вздохнул:
— Что ж ты мне не сказал сразу? Я столько времени был без наблюдения.
— Извини, тогда не было повода к срочной встрече.
— А теперь появился?
— Теперь — да. Есть новая информация, очень важная. Нужно как следует обмозговать.
— Я попробую, но они вцепились, как клещи…
…Шилов встряхнулся, поставил пустую рюмку, равнодушно посмотрел на тарелку с закуской:
— Надо успеть до похорон.
— Куда успеть? — поднял голову и Егоров.
— Успеть все узнать. Не могу же я не попрощаться с Серегой.
— Оптимист…
— Нет, Витя, реалист. — Шилов закурил. — Фельдмаршал тоже ищет эти пленки, и в отличие от нас он не в розыске. Так что время ограничено.
— Я правильно понял, что у Чибиса есть записи разговоров с этим ментом? — уточнил Миша.
— Правильно. Подумай, где они могут быть.
— В тысяче мест. Я же не постоянно с ним был. И вообще, вряд ли кто-нибудь это знает.
— Но один человек знает точно, — Роман усмехнулся.
Егоров и Миша переглянулись:
— Кто?
— Чибис. У него и спросим.
— Ты собираешься проникнуть в тюрьму?
— Ага. Пойду к Арнаутову, сдамся, попрошусь, чтобы посадили в «четверку». Думаю, в награду за явку с повинной «Дровосек» мне не откажет… Я собираюсь помочь Чибису убежать. Он нас сам приведет к тайнику.
Егоров покачал головой. Сперва — недоверчиво, потом — будто бы одобрительно:
— Мне говорили, что ты страдаешь сильными психическими отклонениями. Но вообще-то я тоже считаюсь сумасшедшим, так что попробуем.
— Я тоже с вами, — не задумываясь, сказал Миша.
— Ты-то куда свою башку суешь? — Спросил Шилов, доставая зазвонивший мобильник.
— Если вас поймают, меня точно посадят. За укрывательство преступников.
— Алло! — Шилов жестом попросил Краснова помолчать. — Да… Не сорваться?
Оторваться от наблюдения Скрябин не смог.
Было поздно повторять трюк с бизнес-центром, начальник службы безопасности, отработав свой нормированный рабочий день, уже уехал домой, и Скрябин попытался уйти от «наружки», используя знания городской географии. Почти час он носился по темнеющим улицам, проскакивая перекрестки на красный, неожиданно разворачиваясь, петляя по «карманам» спальных районов и ныряя в проходные дворы центральных кварталов.
Преследователи знали географию лучше.
Стасу казалось, что они с ним играют. То обнадеживающе приотстанут, то догонят и упрутся носом в багажник, то, куда-то нырнув и пропав на короткое время из поля зрения, неожиданно выскочат из бокового проезда и проедутся впритирку к борту его «девятки».
Они отыгрывались за дневной провал.
Бросив машину, Скрябин попытался оторваться пешком.
Результат был таким же. Тем более что, устав, он перестал понимать, кто следит за ним, а кто — обычный прохожий. Ему казалось, что все украдкой подглядывают за ним из-за киосков, из окон домов, из машин.
Увидев вывеску «Три поросенка», Скрябин перешел улицу и толкнул дверь.
В зале небольшого кафе было грязно. Громко играл русский шансон, за двумя столиками бухали какие-то мужики, по зеркалу на стене неторопливо шествовал вверх раскормленный таракан. Из-за стойки на Стаса подозрительно посмотрела толстая тетка-буфетчица.
— Телефон есть? — спросил Стас.
— Ну есть. Тебе-то чего?
Скрябин показал удостоверение:
— Где?
— Ой! — взгляд буфетчицы мгновенно стал подобострастным. — Вот, пожалуйста.
Она поставила перед Скрябиным аппарат, слишком новый и дорогой для такого затрапезного заведения. Наверное, какие-нибудь наркоты или алкаши по дешевке скинули краденое.
Оглядываясь на дверь, Стас набрал номер:
— Рома? Не могу оторваться. Боюсь, наведу. Извини…
Он положил трубку, вытер пот со лба. Через дверное стекло было видно, как вдоль тротуара медленно ползет какая-то машина.
— Может, вам налить чего? — предложила буфетчица.
— Водки.
— Сколько?
— Бутылку.
Ему подали поллитровку, граненый стакан и бутерброд с колбасой на щербатой тарелке. Он отошел к боковой стене, где под зеркалом тянулось продолжение стойки, налил половину стакана. Усмехнувшись, чокнулся со своим отражением и залпом выпил сивуху.
* * *Во дворе своего дома Юра Голицын выгуливал овчарку Лолу. Занятый невеселыми мыслями о работе, Голицын почти не смотрел по сторонам. Но собака чутко отслеживала обстановку и натянула поводок, почувствовал присутствие постороннего человека.
