Максим Есаулов - Старший оборотень по особо важным делам
23
В обсуждении плана захвата Чибиса участвовали, в основном, Егоров и Шилов. Миша больше слушал и смотрел на схему, которую рисовал Шилов. В комнате было не продохнуть от сигаретного дыма. Негромко работал телевизор.
— Значит, так, Миша: ты подъезжаешь на машине и блокируешь вот эту арку. Я с волыной — справа и сзади. Петрович забирает Чибиса.
— А если охрана дернется?
— Если мои будут — не дернутся.
— Ну, а если не твои?
— Тогда план «Б».
— Это как? — спросил Миша.
— Черт его знает, в кино так говорят. Во всяком случае, стрелять я не буду.
— Вот этого я и боюсь, — Егоров развернул к себе листок со схемой.
— Злой ты, Петрович!
— Злой. Поживи с мое в тюрьме — станешь таким.
По телевизору начались новости. Краснов это первым заметил и сделал погромче:
— Криминальная хроника. Сейчас про нас чего-нибудь расскажут.
Все посмотрели на экран. Женщина-диктор бодро начала говорить про состоявшийся в ГУВД брифинг на тему борьбы с оргпреступностью.
Егоров поморщился:
— Слушай, достать бы газовик. Пальнем в салон — дешево и сердито.
— Лучше светошумовую гранату. Вопрос, где взять?
— У меня на Апрашке есть один знакомый барыга, он подгонит, — предложил Миша.
— А я их там всех знаю. «Гостили» когда-то, — усмехнулся Егоров.
Картинка на экране сменилась. Вместо дикторши в студии появился репортер, с микрофоном в руках стоявший на фоне большого недостроенного здания из красного кирпича.
Егоров сразу узнал дом напротив тюрьмы.
Миша — тоже.
— Это же… — начал он.
— Тихо! — поднял руку Егоров.
Репортер привычно выстреливал шаблонные фразы:
— Новое слово в истории заказных убийств оставил преступный мир Петербурга. Беспрецедентное по своей дерзости убийство произошло сегодня утром в следственном изоляторе номер четыре, который находится на улице Лебедева. Снайпер, расположившийся в соседнем доме, застрелил через окно камеры Николая Чибисова, в криминальных кругах более известного под кличкой Чибис…
— Вот и план «Б». Только чей? — Очень спокойным голосом сказал Егоров.
Невнятно выругавшись, Роман швырнул в стену железную авторучку. Она отскочила в тазик с водой.
В это же время в своем кабинете Арнаутов ставил Виноградова в известность о затеянной им глобальной общегородской операции. Предполагалось силами нескольких групп прочесать места возможного появления Шилова, хорошенько потрясти его связи и оставить засады, если где-нибудь нарисуется перспектива на задержание.
Стол был завален бумагами, телефон то и дело звонил. Арнаутов то садился на стул и начинал листать какие-то списки, то вставал и, сунув кулаки в карманы брюк так, что они трещали по швам, сообщал начальнику УСБ очередную гениальную идею.
Виноградов, прислонившись к стене, большей частью помалкивал. Он думал, что в своей ненависти к Шилову и в стремлении отомстить за погибших ребят и раненого сына, Арнаутов начинает сильно перегибать палку, но, не имея в запасе действительно сильных оперативных ходов, действует сумбурно и непродуктивно. Ни Шилова, ни Егорова он не задержит, разве только по чистой случайности. А вот жалоб на его действия может поступить множество, и с этими жалобами придется разгребаться ему, начальнику УСБ. Что ж, если Арнаутов подставится, он не станет его покрывать…
— В Доме офицеров Шилов тоже играл, — Арнаутов потряс какой-то бумагой, схваченной со стола.
Виноградов поморщился:
— С военными ссориться?
— Мы преступника ищем или в бирюльки играем?
— Коля…
— Что — Коля? Пока мы тут телимся, он вообще все улики зачистит. А потом явится в прокуратуру, и посмеется, когда мы не сможем ничего доказать. Это ведь какую наглость нужно иметь, чтобы Чибиса грохнуть, подбросить дохлую бабу и думать, что кто-то поверит? Это ж… Ничего, я его отправлю на пожизненное! Будет нюхать парашу и вспоминать, как в кабаках шиковал, бильярдист хренов!
Монолог Арнаутова прервал звонок внутреннего телефона. Он сорвал трубку:
— Слушаю, кто там? Что? Меня не волнует, что у тебя там с колесами! Если через десять минут машина не будет готова, я с тебя лично погоны сорву, без министра!
— А ведь на все адреса колес может и не хватить, — заметил Виноградов.
— Хватит! На своих поедут; понакупали джипов, морды отъели…
В кабинет влетел запыхавшийся подчиненный:
— Николай Иваныч, СОБР прибыл.
— Командиров групп ко мне для получения заданий.
— Есть!
…И уже через полчаса собровцы вместе с оперативниками арнаутовского отдела отрабатывали адресную программу.
Проверяли кабаки, где он бывал, и бильярдные, в которых играл. Станцию техобслуживания, на которой он чинил машину. Даже какие-то магазины, в которых он, якобы, часто покупал вещи. Допрашивали множество знакомых.
Добрались и до подмосковного Дома отдыха, где проживала семья Егорова. Жена, еще накануне предупрежденная Егоровым по телефону, вызвала сильные подозрения своей выдержкой, и ее долго кололи на предмет возможного местонахождения мужа, пугая ответственностью за укрывательство и предлагая подумать о дочке, на судьбе которой такое родительское поведение может очень негативно сказаться.
В общем, как и предполагал Виноградов, шуму поднялось много, толку же было — ноль.
Разве что обнаружили Рыжего.
В автомоечном комплексе кота опознал тот самый незадачливый Леха, который съел его колбасу.
Злорадно скалясь, Леха зашел в конторку, у стены которой с поднятыми руками стоял толстый Жора-хозяин.
— Чей кот?
— Мой.
Леха подал знак, и один из собровцев врезал Жоре ботинком по почкам.
Жора охнул:
— За что?
— Кошек не люблю. Давайте, грузите в автобус его…
В УБОПе Жору продержали до вечера, ничего не добились и были вынуждены отпустить.
Прямо из Управления опытный Жора поехал в травмпункт, где зафиксировал несколько гематом, царапины и подозрение на СГМ[2]. Утром он собирался написать жалобу…
* * *Ничего не зная о поднятой ради их задержания суете, Егоров и Шилов продолжали мозговой штурм.
— Кто, кроме нас, знал про пленки?
— Кроме нас только следак и полкамеры, которая разговор Чибиса слышала.
— Следак не обсуждается.
— Тут вообще нечего обсуждать. Случилось так случилось. Надо думать, где пленки искать.
— Надо думать… — Шилов посмотрел на Краснова: — Чего пригорюнился-то, Мишань?
— Два дня назад даже не подумал бы, что буду расстроен его смертью.
— Зато теперь одной проблемой меньше.
— Мне — меньше. А нам всем — больше.
Егоров, которого все эти философские отступления раздражали, стукнул кулаком по столу, заставив высыпаться из пепельницы часть окурков:
— Ну не можем же мы быть глупее бывшего метрошного опера!
— Не можем. К тому же, мы живы.
— Давай прикинем список возможных мест… Кто может знать…
— Давай. Где ручка, блин? Писать нечем.
Егоров достал ручку из тазика:
— Меньше психуй — не будешь «Паркерами» своими разбрасываться.
Шилов взялся записывать варианты, помечая каждый из них в зависимости от результатов короткого обсуждения минусом или знаком вопроса. Минусы преобладали.
— Дома?
— Нет. И в офисе — тоже.
— Кто-то из членов группировки? — Шилов посмотрел на Краснова.
— Да нет, Коля и себе-то не особенно доверял.
— Логично. Бабы? Бабы по той же причине мимо. Где? Какой-нибудь тайник на чердаке, в подвале, на дне Невы… Черт!
— Это же пленки, — напомнил Краснов. — Испортятся — пиши пропало.
— С чего ты взял, что это пленки? Он мог на цифровой диктофон записать.
— Цифровой в воде, что, не портится?
Шилов задумался. Фиг его знает, что происходит с цифровой техникой на дне реки. Да и пользоваться таким тайником можно только сезонно.
— Поехали на сушу.
— Конспиративная квартира, — предложил Егоров, глядя на Мишу.
— Да снимали мы много квартир. Для оружия, для лежки…
— Ненадежно, — Шилов нарисовал жирный минус. — Трудно контролировать.
— Да, ключ от такой страховки хочется всегда иметь под рукой, — согласился Егоров.
— Ключ? — Шилов задумался, вспоминая. — Ключ…
— Может, в машине? — Высказал новое предположение Егоров. Шилов не реагировал, и Егоров пощелкал пальцами. — Алло, гараж!
— Тихо! Я, кажется, знаю. Перед тем, как запустить в камеру, Серега со Стасом Чибиса обыскали. У него был крест. Здоровенный такой, на цепочке. И вместе с крестом — ключ. Серега еще пошутил тогда: ключ от рая? Ключ от рая номер… На ключе были цифры какие-то… — Роман напряг память. При той сцене он не присутствовал, знал ее только со слов Сереги. Правда, Стас там был, он должен помнить. Но все-таки… Вспомнил! — Ключ от рая номер сто двадцать девять. Чибис еще тогда засмеялся на серегину шутку: «Ну, типа того». И очень просил ему крестик с ключом оставить.
