Максим Есаулов - Старший оборотень по особо важным делам
Роман смотрел на нее с черно-белой фотографии, такой же, как и в удостоверении, которое он показывал в первое утро после знакомства.
Диктор продолжал говорить:
— Егоров Виктор Петрович, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, рост средний, глаза серые, волосы русые. Всех, кто знает о местонахождении этих лиц, просим сообщить по телефону доверия ГУВД или «02»…
Вот он, «Егоров из тюрьмы», которого она дважды видела. Значит, они встретились и теперь прячутся вместе? Что же они натворили, если за них так крепко взялись? Может быть, позвонить этому, который визитную карточку оставлял… как его? Карташову! Правда, она ему уже звонила один раз, он тогда вежливо выслушал, и — ничего. Хотя, на что она рассчитывала? Что он станет держать ее в курсе всех дел?
Юля обхватила голову руками.
Из оцепенения ее вывел звонок в дверь. Юля встрепенулась, встала со стула. Открыть? Не открыть?
Будь что будет!
На пороге стояла пожилая женщина, показавшаяся Юле смутно знакомой. Одета она была по-домашнему, в руках почему-то держала газету.
— Здравствуйте, вы меня помните? Меня к вам понятой приглашали.
— Да… — Юля посторонилась, пропуская соседку в квартиру. — Помню. Только Ромы нет…
— Если бы был, его бы не показывали по телевизору. На вас лица нет. Тоже смотрели? Простите, не помню вашего имени…
— Юля.
— Юлечка, не верьте ни одному слову! Я Ромочку с детства знаю. Он всегда во дворе всех слабых защищал. Врут все про него!
— Почему же тогда по телевизору?..
— Вы же знаете, где он работает! Там же сплошные, эти… оборотни. Наверняка он перешел кому-нибудь из них дорогу.
— Я не знаю. Все, как в страшном сне.
— Ну, если совсем испугаетесь — уезжайте. Ключи от квартиры можете мне оставить, Рома всегда просил меня цветы полить, когда ездил в командировки. Да, чего я зашла — Рома газету забыл, когда звонил от меня. Тут какие-то пометки, может быть, даже что-нибудь важное.
Юля взяла газету. Он звонил от соседки? Когда, зачем? Судя по дате — накануне своего исчезновения.
— Держитесь, деточка. Если останетесь — забегайте вечерком на рюмку чая, поболтаем. Моя квартира напротив.
— Спасибо.
Соседка ушла.
Юля развернула газету. Страница с объявлениями о сдаче квартир вся испещрена какими-то пометками. Он заранее готовился к бегству? Почти все объявления перечеркнуты, только четыре самых нижних остались нетронутыми.
Он в одном из этих адресов?
Зазвонил телефон. Юля ответила и услышала женский голос очень приятного успокаивающего тембра:
— Простите, это кто?
— А… А это кто?
— Очень мило! Роман дома?
— Нет, Ромы нету…
— И на работе нет, и мобильный не отвечает. Вы кто, его подружка?
— Ну, можно сказать, и так.
— А я его мама, и я волнуюсь. С ним все в порядке?
— Да, с ним все хорошо, он просто уехал ненадолго в командировку. Скоро должен вернуться.
— Прошлый раз мне тоже сказали, что он в командировке, а он лежал в госпитале.
— Нет, вы не переживайте, с ним вправду все хорошо, он жив и здоров. Он мне звонил вчера.
— Я его почти полгода не слышала. Как придет, пусть сразу позвонит нам в Найроби.
— Я обязательно передам.
— Спасибо. А как вас зовут?
— Юля.
— Спасибо, Юля. Меня зовут Наталья Петровна. Я рада, что Ромка не один. Теперь мне будет поспокойнее. Вчера еще сон плохой, и жара тут такая… Ну, ладно, не буду больше вас отвлекать, Юлечка. Всего доброго.
— До свидания.
Только теперь Юля заметила, с какой силой стиснула во время разговора телефонную трубку.
Положила ее, перевела дыхание.
И снова взялась за газету:
— Где же тебя искать, майор Шилов?
* * *Разговор с зав. отделением получился тяжелым.
Операция необходима, и тянуть с ней нельзя. Теперь уже — совсем нельзя, в состоянии матери произошли значительные изменения к худшему. Стас мало что понял из медицинской терминологии, которой обильно сыпал пожилой армянин… Но при чем здесь терминология? Основное-то ясно!
— Какие шансы на успешный исход операции? — спросил Стас, и тут же устыдился вопроса.
Доктор начал что-то отвечать, как всегда, излишне подробно. Скрябин уже не слушал его. Где найти деньги? Такой суммы ему за всю жизнь в ментовке не заработать. Даже половины. Квартира не приватизирована, так что быстро ее не продашь. Занять в банке под ее залог? Наверное, это как-нибудь можно устроить. Но дадут столько, что все равно не хватит на операцию, да и волокита с оформлением потребует времени, которого нет. Взять в долг у знакомых? В лучшие времена можно было одолжиться у Шилова, но сейчас не лучшие времена. Есть несколько знакомых предпринимателей и бывших ментов, подавшихся в коммерческие структуры на большие оклады. Наверное, десять — пятнадцать тысяч долларов таким образом удастся собрать, но этого не хватит даже на первый взнос, чтобы начать подготовку к проведению операции. Врач умолк, выжидательно глядя на Скрябина. Кажется, он говорил что-то про шансы…
— Спасибо, Аркадий Байрамович. Я вам позвоню.
Выйдя из больницы, Скрябин направился к метро. Надо ехать в бизнес-центр, забирать машину. «Наружка», наверное, его заждалась. Сидят и гадают: то ли он с кем-то встречается в одном из многочисленных офисов, прошерстить которые за прошедшие три час смогла бы только рота ОМОНа, то ли выскользнул из-под наблюдения, и неизвестно, когда и где объявится теперь. В любом случае, им придется объясняться с начальством. И второй раз так легко ускользнуть от них не удастся.
По дороге подвернулось кафе. Скрябин как-то был в нем вместе с женой и запомнил, как Светка восторгалась качеством блюд при доступных ценах и качественном интерьере.
Стас зашел, взял кофе с какими-то блинчиками. Задумавшись, не заметил, как проглотил их. И как возле его столика остановился молодой мужчина в светлом плаще:
— К вам можно присесть?
— По-моему, есть свободные места.
Мужчина все-таки отодвинул стул и сел:
— Вы меня не помните, Станислав Александрович? Я раньше работал в Следственном управлении.
Скрябин присмотрелся: на мента, пусть даже бывшего, мужчина не походил — Филипп Киркоров, только в очках и с выпрямленными волосами, а не офицер. Но, тем не менее, это действительно бывший следователь, а ныне адвокат по фамилии Лукошкин, а по имени… Имя не вспомнить. Он проработал недолго, и не оставил следа в анналах милицейской истории, тогда как на адвокатском поприще преуспел значительно больше.
Стас кивнул, показывая, что узнал:
— А потом защищали Лешу Большого по убийству в казино. Вашими стараниями его оправдали.
— Правильно, — Лукошкин улыбнулся. — У меня к вам разговор.
— Приходите в Управление, мне сейчас некогда.
— Я по личному вопросу.
— Это ваши проблемы.
— Вы не поняли. Я по вашему личному вопросу. Как здоровье матушки?
Скрябин напрягся:
— Не понял.
— Дело в том, что я случайно узнал о вашей проблеме, и готов помочь ее решить.
— То есть вы — Санта-Клаус?
Лукошкин натянуто рассмеялся:
— Почти. Люди, интересы которых я представляю, весьма финансово обеспечены, и для них не составит труда оплатить операцию вашей матери.
— И что я буду должен взамен? Списки милицейской агентуры?
Лукошкин конспиративно понизил голос:
— Ну что вы! Всего лишь адрес квартиры, где скрывается некто Михаил Краснов.
— По-вашему, я похож на убийцу?
Адвокат перестал улыбаться, и сказал жестким голосом, совершенно не соответствующим его внешнему виду:
— Вы похожи на человека, у которого умирает мать. И с чего вы решили, что речь идет об убийстве? С мальчиком просто поговорят об отказе от данных ранее показаний.
— После чего он повесится, оставив соответствующее заявление. Лукошкин, пока я не сломал вам пару костей, идите подобру-поздорову.
— Я думал, вы любите маму больше, чем свою работу. — Адвокат встал и отработанным жестом бросил на стол визитку: — Это вам на случай, если вы передумаете. Всего доброго, Станислав Александрович!
Стас откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
* * *Юля приехала к себе на работу.
Офис располагался на верхнем этаже большого торгового комплекса и занимал несколько секций с большими витринами, в которых были выставлены образцы продукции и плакаты с рекламой.
Издалека заметив подругу, Наталья выскочила навстречу:
— Привет! Фомина рвет и мечет. Ты принесла эскизы?
— Все здесь, на, держи. Покажи, пожалуйста, девчонкам, пусть пока подумают про ткани и фурнитуру, а мне позвонить надо.
Отдав Наталье пакет с бумагами, Юля прошла в офис, села к телефону и достала газету. Набрала первый номер из тех четырех объявлений, которые остались не зачеркнутыми:
