Алексей Батраков - Подлость плюс
— Да-а, не получается у нас разговор — прокурор вышвырнул окурок в форточку и вернулся в кресло — Не хотелось бы, Николай Иванович, осложнять вам судьбу…
— Я не знаю, что там у вас за информация — Васильев взял себя в руки — но я никаких консультаций Носову не давал. Я этого Грибанова в восьмидесятом вооружённого в лесу брал. Он стрелял в меня два раза… О чём вы говорите, я с двадцати лет член партии…
— Да хватит вам! — поморщился прокурор — У нас членов партии хоть пруд пруди, коммунистов только маловато. Короче, я предлагаю вам сейчас же встретиться с племянником и объяснить ему…
— А я предлагаю — внезапно вклинился Храмов — поменять Носову сокамерников и перепроверить информацию. По материалам дела у Носова выходит полное алиби. Я ж Вам докладывал, Владимир Алексеевич… — в кабинете наступила страшная тишина. Хлопонин, хлюпнув носом, ещё больше углубился в изучение документов. Романов скривил губы и развёл руками. Петров смотрел на Храмова восхищённым взглядом, прикрыв лицо руками, чтоб не заметил прокурор. Прокурор же тем временем молча закурил и жадно затянулся.
— Я переговорю с Олегом — благодарный Васильев пытался спасти следователя — объясню всё. Если виноват, пусть отвечает и…
— Так, всё! — прокурор хлопнул ладонью по столу — Храмов остаётся, остальные — свободны. И вы, Сергей Иванович — Корнеев как-то не очень добро ухмыльнулся в адрес начальника милиции — тоже свободны. Храмов — продолжил прокурор, когда остались вдвоём — тебе кто давал право мне хамить? Ты ещё мал и глуп, чтобы меня перебивать. И я тебе уже говорил, не дай бог повиснет эта «мокруха», ты тоже ответишь… Сполна. Свободен, и скажи Петрову, пусть информацию перепроверит…
Глава 11. Вновь Земсков
Когда Храмов вернулся в райотдел, возле «дежурки» его дожидался Павел Николаевич Земсков — Слышь, Евгений Андреич — Земсков прошёл вслед за ним в кабинет — мне сегодня сын за обедом рассказал одну вещь. Может тебе пригодиться… — Павел Николаевич очень Храмова уважал — как сам говорил, «за большую учёность и честный характер», всегда относился к нему только доброжелательно.
— А что такое?
— Значит так, пацан мой в клубе вчера краем уха слышал, что, дескать, в ту ночь, когда труп в подъезде появился, недалеко от того дома Гришка Савельев помогал выталкивать двум мужикам неместным «Москвич». Тот застрял в колее на Совхозной, а Гришка как раз на работу шёл, в котельную. Эти два мужика, дескать, обещали ему плеснуть стакан, но обманули. Вот он и жаловался потом кому-то из собутыльников. Я Савельева с утра притащил в отдел, но он пьяный, как всегда. Сейчас с ним разговаривать бесполезно. Мы протокол оформили и в камеру пока поместили. Так что имей ввиду — Земсков от такой длинной своей речи немного подустал.
— Спасибо-спасибо, Павел Николаевич — до следователя дошло сразу: Земсков добыл ценного свидетеля.
— Я, Евгений Андреич, подойду часика через три — Земсков был крайне доволен, что своей информацией заинтересовал Храмова — вместе и переговорим с Савельевым. А то начнёт тебе мозги пудрить. А я хорошо его знаю, в школе ещё вместе учились… Ну я пойду пока?
— Хорошо-хорошо, спасибо большое…
Гришка Савельев был ровесником Земскова, но выглядел много старше. «Не тверёзвый образ жизни», как любил выражаться Павел Николаевич, давал о себе знать. Попав в кабинет к следователю, Савельев долго не мог понять, что же от него хотят. Таращил полупьяные глаза и только твердил: «Я ничё не брал, мне на жизнь и так хватат»…
— Да-а — Храмов стал уже нервничать — и как тебе такому кочегарку-то доверяют?
— Не надо — Гришка поводил у себя перед носом поднятым вверх указательным пальцем — Я сегодня выходной и имею право. А на работе я как штык! И…
— Слушай, «штык»! — начал терять терпение и Земсков — Похмелиться хочешь? — Бледно-серые гришкины глаза сразу засветились — Спрашивашь, наливай конешно…
— Щас, уже бегу — Павел Николаевич присел на соседний стул — Ты меня хорошо знаешь?
— Хорошо — энергично кивнул головой Савельев, от кивка потерял равновесие и чуть не свалился со стула.
— Так вот — продолжил свою мысль Земсков — Литр самогона стоит у меня в сейфе. Если сейчас рассказываешь, как неделю назад ночью у кочегарки вытаскивал из грязи «Москвич», самогонка твоя. Ты меня понял?
— Понял — наконец-то сподобился Гришка.
— Рассказываешь?
— Не-а — неожиданно не согласился — налей сначала…
— Я сейчас тебе налью! — взбеленился всегда спокойный Земсков — на все пятнадцать суток! Без вывода. Хочешь!?…
— Ну был «Москвич», четыреста двенадцатый… — тут же приступил к даче показаний собеседник.
В течение получаса следователь сумел добиться от Гришки, что в ту ночь на улице Совхозной он действительно помогал двум незнакомым мужчинам выталкивать застрявший «Москвич» светлого цвета. На вопрос о приметах мужчин, Савельев долго морщил лоб и всё же вспомнил — Вмазанные оба были — И даже номер «Москвича» подсказал — Советский был номер…
Когда Храмов заканчивал допрос, зашёл начальник розыска. Подождав, пока Савельев подпишет протокол и отправится на поиски обещавшего самогон Земскова, Петров подсел поближе к следователю — Не стыкуется что-то, Жень. Другой человек про Носова говорит совсем другое. Не зря ли он, правда, у нас парится…
— Какой ещё «Москвич»! — возмущению Грибанова не было предела — Я ж давал уже показания! Я ж всё в глаза ему высказал! Чё вы опять крутите — подозреваемый вполне сносно изображал истерику — Конешно! Племяшку васильевского отшиваете… Я жаловаться буду! Прокурору — буду!..
Битый час Храмов и Петров пытались убедить Петю дать правдивые показания, всем своим видом показывая, что всё уже известно, и про «Москвич», и про водителя. В конце концов Грибанов полностью замкнулся и разговаривать дальше отказался. Номер не прошёл.
Ближе к полуночи Евгений Андреевич позвонил Васильеву домой — Не разбудил?
— Нет, не разбудил, сухари сушу…
— Ты завтра сильно занят?
— Что ещё стряслось?
— Помощь твоя опять нужна…консультация — схулиганил Храмов — Короче, мы с Петровым только вдвоём подъедем с утра пораньше.
— Приезжайте. А парня вы зря держите…
— Дома он уже, вечером гаишники отправили на попутке.
Глава 12. Вновь Васильев
Васильев, узнав про «Москвич», затарабанил пальцами по столу — Как же я сразу не допёр. С Зиминым он труп к вам вывез. С Игорьком. Есть у нас тут тунеядец один, в соседях практически у Грибановых. От отца покойного достался ему «Москвичёнок», цвет — оранжевый.
— А он колонётся? — осторожно поинтересовался Петров.
— Решим, я думаю…
Уже через час перед Храмовым в кабинете у Николая Ивановича сидел крепкий круглолицый парень лет двадцати пяти от роду. Старался держаться спокойно, что ему в общем-то удавалось.
— Знаешь меня? — Храмов откинулся на спинку стула… — Не знаешь? — сделал изумлённый вид — Я — старший следователь Пригородного РОВД, это — наш начальник уголовного розыска, а Николая Ивановича ты, наверное, знаешь.
Зимин согласно кивнул головой, продолжал помалкивать.
— Знаешь, зачем мы приехали к тебе за сорок вёрст?
Зимин вновь промолчал, но головой замотал отрицательно.
— Да ты что! — ещё больше изумился следователь — И Андреев тебе по ночам не снится?
Зимин учащённо засопел, но продолжал молчать, тупо уставясь в пол.
— Мать свою пожалей, дурень — вступил в разговор Васильев — преподнесешь ей подарочек…
— А я чё? Я-ни чё… — начал понемногу высказываться свидетель. Неожиданно — затрясся всем телом. Стало ясно, что круг сейчас замкнётся.
— Ты сопли не пускай, а рассказывай давай — Васильев налил из графина воды и протянул стакан свидетелю. Тот, зачем-то понюхав содержимое, немного отпил, руки вновь задрожали и Николай Иванович стакан срочно забрал. Опять наступило всеобщее молчание.
— Ну что ты время у нас отнимаешь — не выдержал первым Петров. Зимин страдальчески посмотрел на односельчанина — Дядь Коль, ты ж Гриба знашь… Он же порешит меня потом. Он сразу предупредил… — свидетель вновь замолчал, упёршись взглядом в пол.
— А за что он тебя порешит — Храмов пересел на соседний к допрашиваемому стул, сильно нагибаясь и заглядывая Зимину в лицо.
— Сами знаете — захлюпал носом основной свидетель — дело-то серьёзное…
— Вот именно, что серьёзное — не разгибаясь продолжал следователь — Ты Андреева убивал?!
— Да вы что! — отпрянул Зимин — Да как…
— Ты ещё перекрестись — подключился с другой стороны Петров — Ты же сядешь, милый. Из-за какого-то ублюдка срок будешь мотать…
— За что же — не сдавался свидетель, приподняв голову.
