Алексей Батраков - Подлость плюс
— Видали — продолжал вводить в курс дела командир ОМОНа — опасно стрелять. Надо бы с ним, действительно, переговорить. Отвлечь. Может клюнет. А там, думаю, решим вопрос… Следователь приехал?
— Приехал — вздохнул Хлопонин — И «матюгальник» привезли, всё — как велено.
— Второй час уже орёт, что только с тобой будет разговаривать — омоновец как-то придирчиво осмотрел Храмова — Поговори с ним, чем дольше, тем лучше. Запарь ему мозги, отвлеки…
— Попробую — Храмов взял мегафон — Грибанов! Это я, Храмов. Ты хотел со мной поговорить?
— Андреич! — Грибанов явно обрадовался — Приехал таки. Ты один из них умный. Иди сюда, базар есть нешуточный!
— Ты сначала ребёнка отпусти и женщину. Потом поговорим — Храмов старательно выполнял инструкцию омоновца.
— Ты чё там, вместе с ними охренел — вновь забесновался Грибанов. Затем, заслоняясь ребёнком, появился в проёме окна — Ты где там, Андреич! Иди сюда, не бойся. В тебя палить не буду.
— Пётр Алексеевич — Храмов пытался говорить спокойно, медленно и убедительно — не бери лишний грех на душу… Отпусти людей… И мы всё с тобой обсудим…
— Чаво ты там заладил. Не суетись, Андреич. Не надо меня за глупова держать! — голос Грибанова стал срываться — Иди сюда и здесь покалякаем, ково отпускать.
— Хорошо, я приду к тебе — затягивал переговоры Евгений Андреевич — если отпустишь хотя бы ребёнка…
Грибанов, скрывшись в глубине терраски, не отвечал. Томительная пауза затягивалась.
— Короче — не отпуская от себя ребёнка, неожиданно появился в окне — Или ты, следак, сейчас идёшь сюда, или я стреляю бабу. Другого базара не будет! Ты меня понял, в натуре! Считаю до пяти, раз…
Храмов обернулся на командира ОМОНа и Хлопонина — Пойду я, наверное…
— Два…
— Куда! — начальник РОВД покрутил пальцем у виска — Блефует он…
— Три…
— Не могу я так — Евгений Андреевич сунул мегафон омоновцу в руки и вышел из-за сруба.
— Четыре…
— Я иду к тебе, Грибанов! — подняв руки над головой, следователь плавно двинулся к палисаднику. Вокруг стало тихо и только звук палой листвы в такт шагам резал слух. Наконец скрипнула открываемая калитка, Храмов приостановился. Тишина казалась нескончаемой… Два выстрела прогремели всё ж внезапно… Пуля, посланная из табельного пистолета Петровым, непонятно когда и как пробравшимся к забору, ударила убийце меж бровей и застряла в черепе. Тяжёлый заряд картечи из ружья падающего Грибанова ушёл в кроны деревьев.
Через неделю в заброшенной мельнице вездесущие пацаны натолкнулись на висящий в петле труп Романова. Следов насильственной смерти не было.
Каждому своё…
Три недели летом в провинции
День первый…
11 июля 2001 года. Один из городов средней России. Жара с самого утра. Следователю Заречного райотдела милиции Олегу Анатольевичу Глебову у себя в кабинете тошно. С окончания юридического института не прошло и года, а человек уже устал от работы этой. Мыслимо ли, что ему, двадцатитрёхлетнему парню нагружают постоянно двадцать с лишним дел. Проводи тут, пожалуй, расследование. В соседнем отделе, говорят, такой же молодой следователь, доработавшись до ручки, поприбивал все свои дела гвоздями к полу по всему кабинету вместе с удостоверением и скрылся. Отыскали, говорят, только через два дня. Разбираются до сих пор…
С такими мрачными мыслями встречал утро рабочего дня молодой лейтенант Глебов, пока не зазвонил телефон — Слушаю, Глебов…
— Алло, это Олег Анатольевич? — приятный женский голос явно сочувствовал.
— Он самый.
— Это вас из вендиспансера беспокоят…тут у нас заявление от одной особы. Якобы она Вас… Короче, надо бы приехать, сдать анализы…
— Приеду — буркнул Глебов и бросил трубку. Тупо уставился в стену. Постепенно стал осознавать только что услышанное. Потом мучительно перебирал в памяти последних своих подружек — ни на кого и не подумаешь…
В это время дверь отворилась, чинно и важно прошёл коллега Глебова — следователь Андрей Павлович Крассовский, двадцативосьмилетний мужчина среднего роста и выше средней упитанности. Весь сияя и светясь, протянул руку — Как дела?
— Спасибо, ни к чёрту — пожал протянутую руку — Успел уже опохмелиться?…Эх и отважный ты, Палыч… — И тут Глебову «выстрелило». Глядя в довольную физиономию Крассовского, глухо спросил — Ты звонил?… Из диспансера?…
— Да ладно ты, не кипятись — Крассовский светился всё ярче и ярче, гордясь своими способностями — милая дружеская шутка.
— Шутник ты, однако — немного успокоился Глебов — Зачем пришёл?
— Как зачем? — удивился Крассовский — Посплетничать пришёл…
— Некогда мне, давай…до скорых встреч — не смог сразу простить Глебов.
Через двадцать минут позвонил дежурный Скоков. Как всегда, не поздоровавшись, прогудел трубку — Олежка, тебя шеф твой срочно вызывает…
— Здравствуйте, Александр Валентинович, я очень рад, что позвонили мне — начал церемониться Глебов, но продолжить не смог — дежурный положил трубку. Устало поднявшись из-за стола, Олег Анатольевич направился к начальнику следствия. Сорокалетний майор юстиции Анатолий Сергеевич Прошкин был кадровым следователем, прекрасным специалистом. Безусловно обладал тонким чувством юмора, что не мешало ему, однако, временами быть страшным занудой.
В кабинете начальника следствия на одном из готовых рухнуть от старости стульев с ангельским выражением лица сидел Крассовский, уставившись своими маленькими пьяненькими глазками на носки своих же ботинок. Во даёт, подумал Глебов, только вот почти был трезвым.
— Он у тебя был сейчас? — указывая ладонью на Андрея Павловича и принюхиваясь к Глебову, брезгливым тоном спросил у последнего Прошкин. Когда успели стукануть, опять подумал Олег Анатольевич, отвечая утвердительно.
— Так ты как считаешь — продолжил начальник следствия — Трезвый сейчас Андрей Палыч, или не совсем?
— Да, вроде, трезвый, товарищ майор — призадумался Глебов.
— Я тебя, Андрей Палыч — начальник вернулся к Крассовскому — при свидетеле последний раз предупреждаю…Ещё одна твоя пьянка и ты вылетишь из органов, как пробка из стакана…
— Из бутылки, Анатолий Сергеевич… — встрял было в разговор Глебов.
— А тебя, умник, не спрашивают — распалялся начальник — Тебе, Крассовский, ясно!? А сейчас, будь любезен, вон из моего кабинета и из отдела. Завтра в восемь зайдёшь ко мне. Вопросы есть?
— Всё понял, Анатолий Сергеич. Больше такого не повториться. Я отработаю — Крассовский как мог стремительно поднялся со стула и покинул кабинет.
— Вот сволочь. Не был бы классным следаком, давно бы выгнал — майор Прошкин на полном серьёзе, долго и занудно стал оправдываться перед лейтенантом Глебовым, что в следствие сейчас толковых мужиков не заманишь, что работать становится совершенно не с кем и так далее и так далее…
Неизвестно, как долго бы это продолжалось, но дверь распахнулась и в кабинет, не спросив разрешения, стремительно прошла Татьяна Николаевна Иванова, двадцати трёх лет от роду. Высокая симпатичная брюнетка со вздёрнутым носиком, который придавал ей ещё большее очарование. Несмотря на юный возраст, Иванова имела уже почти трёхлетний стаж работы в следствии.
— Анатолий Сергеевич, эта сволочь от всех подписей отказывается! — возбуждённо, со свойственной ей простотой и непосредственностью пожаловалась начальству Иванова.
Следует отметить, уважаемый читатель, что определение «сволочь» все следователи переняли от своего начальника и применяли его намного чаще других подобных определений.
— Какая «сволочь»? Хватит вопить! — Прошкин в глубине души своей всё ж любил своих следаков и следачек, правда — не всех.
— Да Колесников, сволочь, по грабежу который — захлёбывалась от возмущения Татьяна Николаевна — С делом ознакомился, а протокол не подписывает, свиданку требует с мамашей…
— Ну и дай им пять минут — облегчённо вздохнул начальник следствия.
— Некогда мне, Анатолий Сергеевич — надула губки Иванова, не найдя поддержки у начальства — да и не хочу, сколько он мне крови попортил…
— Эх Танюша — вступил в разговор Глебов, любуясь красивыми округлостями под блузкой Ивановой — тебе ж с твоими данными фотомоделью быть, а ты в следствии себе нервы гробишь за гроши…
— Ты, умник, помолчи — оборвал Глебова начальник — никто тебя не спрашивал.
— Ну, если что, я зайду ещё, посоветуюсь — Танюша направилась к выходу.
— Подожди-ка, милая — остановил Прошкин — На ножевое вчера ты выезжала? — принялся листать одно из свежих дел — И как это понимать? — стал зачитывать вслух: «Местом происшествия является строительный вагончик, осмотреть который не представилось возможным, так как внутри сидит злая собака и никого не пускает». Ты что, Татьяна Николаевна, совсем рехнулась или так прикидываешься — возмущению начальника не было предела — Ты что тут понаписала!..
