Андрей Кивинов - Контрснайпер
— Идет, — милостиво согласился пришелец.
Сфокусировавшись на отвинчивании пробки, он несколько ослабил объятия. Марина воспользовалась моментом, чтобы высвободить ногу. Не тут-то было.
— Лежать, Трезор! — Амбал чуть сжал руку в локте, и девушка, страдальчески сморщившись, вновь вцепилась в стойку. — Тебе спиртного нельзя… У тебя выход во втором отделении. Программу сорвешь…
Пробка, наконец, поддалась. Открыв бутылку, пришелец в два глотка осушил ее чуть ли не наполовину и, умиротворенный, снова положил голову на тапочку.
* * *— Понимаете, мама у меня в библиотеке работает. Чехов, Толстой, Бунин… — виновато тараторила Катя, придерживая на боку назойливо колотившую по ногам дубинку и стараясь при этом не отставать от рослого Елагина. — Видела во мне тургеневскую девушку. А у меня — внутренний протест. Что я — книжный персонаж оживший? Не хочу жить по чьей-то указке, даже по маминой. Вот и рванула в школу милиции. Дух противоречия. Маме сказать — язык не повернулся. Соврала, что в педагогический поступаю. Уже потом, когда форму домой принесла — созналась. Боялась жутко! Думала, неотложку придется вызывать. Слава богу, обошлось. Мама пошутила даже, что в доме теперь — карманный полицейский.
— При чем здесь мама? И Чехов… — недовольно отозвался Сергей. — Я что, Чехова просил спину страховать? Он бы при всем желании не смог — не обучен. А ты чего таращилась? Взяла бы да врезала ему по… по ноге.
— Как… врезала? Что вы! Я людей — не могу… пока.
— Учись. Государство выдало нам дубинки не для гламура. И не только демократов недобитых гонять… А если б он меня этой бутылкой да по темени? Башке-то ничего, она крепкая, бутылку жалко.
Катя Никулина вяло улыбнулась.
«А ножки у нее ничего», — отметил про себя Елагин. Но лично он на месте ее мамы закатил бы такую истерику, что неотложка примчалась бы безо всякого вызова. Вместе с участковым и спасателями. Это ж надо: с такой фигурой — и в милицию… Полтора метра с форменной кепкой. Пятьдесят кило, из которых пять — косметика. Куртку и брюки, ясное дело, ушивать пришлось. Таких размеров на складе нет и никогда не было. А в берцы — тоже, разумеется, кукольные — наверняка газеты запихивает. В детском мире такие не продаются.
Вот в Англии, например, если у тебя рост меньше, чем метр восемьдесят, в полицию не примут — считают, что настоящий полицейский уже одним своим видом должен вызывать уважение, а не сострадание. Безо всякой косметики.
А тут? И матом при ней не ругнись, и по хребту лишний раз баклану не дай. Тургеневская барышня…
Романтики захотелось. Закончит через год свою школу милиции, получит лейтенантские погоны, засядет где-нибудь в штабе — до пенсии бумажки перебирать. Или в пресс-службу зубами на телеэкране сверкать. Потом выйдет замуж, родит детей и из куколки превратится в бабу. Вот и вся романтика.
А ему, ветерану дубинки Сергею Елагину, эти самые лейтенантские погоны уже четвертый год обещают. «Поработай еще чуток — и аттестуем…»
— Седьмой, седьмой, ответь «Океану»! — ожила рация.
— На связи, — откликнулся седьмой.
— Что там по драке?
— Убыли до прибытия.
— Понял. Новый адрес: Бульварная, три. Во дворе шум, крики о помощи. Сходи, проверь!
— Принял.
— Десятый, десятый, ответь «Океану»! — не унимался дежурный.
— Десятый слушает, — отозвался Елагин, склонив голову к торчавшей из нагрудного кармана рации.
— Где находитесь, десятый?
— Следуем по Гагарина в сторону автовокзала.
— По Гагарина? Слушай, а правда, что в «чулке» — распродажа кафеля?
— Не знаю.
— Так сходи, проверь!
— Ладно, схожу.
Распродажа кафеля. Отличное задание. Мирное. Никого бить не надо.
Елагин покосился на Катю.
— Да не переживай так, — успокоил он. — Думаешь, сразу все придет? В нашем деле опыт приходит с мозолями от дубинки. Научишься и бить, и пить, и обзываться…
— Я понимаю. Спасибо.
«А не продолжить ли нам занятия факультативно, после основного курса?» — прикинул он, снова зацепив взглядом курсантские ножки. Но тут же отогнал похотливую мысль. С малолетками и подчиненными ни-ни. А тут и то и другое в одном флаконе. Потом от Тургенева с Чеховым прятаться замучаешься.
— Сергей Сергеевич, а хотите пирожков?
— Нет, спасибо. Мучное портит фигуру и дурно влияет на боевой дух.
— Что вы, эти не испортят. Они с курагой, почти без калорий. Мама сама испекла.
Катя на ходу открыла планшет и извлекла из него прозрачный пакет с пирожками. Планшет был совсем новый, из толстого кожзаменителя, и пирожки выглядели теперь так, словно их не пекли в духовке, а штамповали на кузнечном прессе. Помимо пакета Елагин заметил в планшете такую же сплющенную косметичку.
— Ой, помялись немного… Но зато еще теплые. Возьмите!
Елагин и вправду не особенно любил пирожки. Наши вкусы ведь в большинстве своем родом из детства. Вон, рекламщики это хорошо усвоили: «Тот самый вкус!» А Сергей вырос в детдоме, куда попал, как теперь принято говорить, в лихие девяностые. Какие там пирожки… Хлеба — и того не всегда хватало. Макароны да перловка. И минтай. Спасибо, соседка подкармливала, чем могла. Позже, когда на флот служить пошел, так понять не мог первое время, чего это другие новобранцы от перловой каши нос воротят? Нормальный хавчик. И добавки — сколько хочешь.
Но от пакета исходил соблазнительный аромат, да и обижать девчонку не хотелось.
— Ладно, уговорила.
Он осторожно извлек один из пирожков и аккуратно, стараясь не уронить на асфальт начинку, надкусил.
— Ничего! Вкусно. Стоп!
Практикантка замерла.
— Читай, что там написано, — указал Елагин подбородком на дверь огромного хозяйственного магазина.
Магазин занимал весь первый этаж вытянувшегося вдоль проспекта девятиэтажного жилого дома, за что в народе был прозван «чулком». Он пользовался у горожан вполне заслуженной популярностью, поскольку купить здесь можно было все и на любой вкус. Фактическим владельцем «чулка» был сын мэра их городка Юрьевска, а потому закупать здесь все необходимое для ремонта и прочих нужд считало делом чести не только подавляющее большинство государственных учреждений, но и, само собой, коммерческих структур. Подобное единодушие, в полном соответствии с бессмертной формулой подзабытого ныне Маркса «деньги — товар — деньги», и обеспечивало магазину должный оборот, позволяя оставаться на плаву без оглядки на мировой экономический кризис.
— Внимание, в нашем магазине проводится промоакция, — послушно продекламировала Катя. — Скидка на кафель до пятидесяти процентов. Ветеранам ВОВ — семьдесят.
— Стало быть, правда… А что такое «промоакция»? Не теракт, случайно?
— Не знаю.
— Сходи, проверь!
— Проверить? — растерялась Никулина. — А… куда идти?
— Никуда, — успокоил Сергей. — Шучу… «Океан», ответь десятому!
— На связи «Океан», — откликнулась рация.
— Есть кафель. Скидка — полтинник, ветеранам — семьдесят, милиции — сто.
— Принял. Завтра тещу пришлю, пусть выбирает. Да, кстати: курсантка еще с тобой?
— Со мной.
— Тогда летите в «Космос». Вы как раз рядом. Там у них пьяный к женщинам пристает. Машину я уже послал, поможете погрузить и доставить.
— Опять пьяный… — Елагин буркнул вполголоса. — Когда же вы, наконец, окончательно напьетесь?
— Как понял, десятый?
— Да понял я, понял… Слетать с курсанткой в космос и погрузить женщин.
* * *Милиционер-водитель, сержант Виктор Поздняков (если верить его служебному удостоверению) уже прибыл в гостиничный холл и дожидался подкрепления. Елагин с юной помощницей объявился минут пять спустя. Огляделся по-хозяйски — бывать здесь ему уже доводилось. Освобождать работниц гостиничного бизнеса от оборзевшего элемента. Сотрудницы тоже его узнали и вроде как обрадовались или сделали соответствующий вид…
— Привет, девчонки! Проблемы?
— Слава богу, вы пришли. Вот! — Наталья кивком указала на пол. — Ресепшн с рюмочной перепутал. А потом спать улегся.
— Понятно…
Сергей оценил проблему в форме лежащего Вакха с бутылкой минералки в руке. Это ж сколько такому кабану надо влить в себя минералки, чтобы его срубило? Хорошо еще, что мирный, а то разнес бы тут все как ядерный взрыв.
— Ну, показывай, чему вас учат! — обернулся он к Кате.
— Я?
— А кто же? Если все время я, то это не практика, а разглядывание комиксов.
Катя кивнула, подошла к пьяному, отдала ему честь и голосом строгого педагога произнесла:
— Курсант Никулина. Ваши документы!
Вакх не отреагировал. Практикантка растерянно оглянулась на Елагина с Поздняковым. Те наблюдали за развитием событий, словно дембеля за строевыми занятиями новобранцев. Сергей беспомощно развел руками: ничем, мол, помочь не могу. Сама решай, красавица. Это тебе не книжки про милицию читать.
