Фридрих Незнанский - Черные волки, или Важняк под прицелом
— Теперь мне нужно идти, — сказал Боровой. — Ты знаешь, как со мной связаться?
— Знаю, — ответил Умар. — У меня есть еще один вопрос. Сколько смертниц ты хочешь за эти деньги?
— Двух, — ответил Боровой. Умар потер пальцами нижнюю губу.
— Тогда двадцати тысяч мало, — сказал он. — Нужно еще десять.
— Пять, — сказал Боровой. — Я могу добавить к этой сумме еще пять тысяч. Это все.
— Ты хорошо торгуешься, — улыбнулся Умар. — Однако взрывчатка нынче стоит дорого. Нужно подмазать много людей, чтобы ее добыть.
— Об этом не беспокойся. Взрывчатка у нас будет своя.
— Вот как? — Умар взглянул на Борового с любопытством. — Ты не перестаешь меня удивлять, парень. Ну, хорошо. Можешь оставить сумку у меня. Пять тысяч принесешь потом.
Боровой покачал головой.
— Нет. Я оставлю тебе десять тысяч. Остальные пятнадцать получишь, когда дело будет сделано. Это мое последнее слово.
— А откуда я знаю, что ты меня не обманешь?
— Знаешь. Мы с тобой серьезные люди и не станем рисковать из-за каких-то пятнадцати тысяч. Ты знаешь, как найти меня. Я знаю, как найти тебя. Этого достаточно.
Умар на секунду задумался, затем кивнул:
— Согласен. Полагаю, мы можем заключить официальное перемирие и пожать друг другу руки?
Умар протянул Боровому руку. Тот крепко ее пожал.
— Союз, — сказал Умар.
— Союз, — подтвердил Боровой.
5
Александр Борисович сидел на скамейке и читал газету, отрывая взгляд от газеты всякий раз, когда кто-нибудь проходил мимо. Он бросал на прохожего быстрый взгляд, затем, удостоверившись, что это не тот человек, которого он ждет, снова опускал взгляд на передовицу.
Погода была хорошая. Солнце светило вполне еще по-летнему, даром что конец августа. Мощный каштан с разлапистыми листьями, под которым сидел Александр Борисович, давал щедрую тень.
Прошло минут двадцать, прежде чем со скамейкой поравнялся тот, кого Турецкий ждал, — молодой светловолосый парень в сером костюме и бордовом галстуке. Парень шел неспешной походкой, вразвалочку, ковыряя во рту зубочисткой. У него было широкое, добродушное лицо и такой же широкий подбородок, украшенный ямочкой. От приземистой фигуры парня веяло силой и уверенностью в себе. Однако в глазах его уверенности не было. Эти глаза — серые, бойкие, суетливые, казались чужими на этом лице. Словно их изъяли у другого человека — юркого, осторожного, боязливого и хитрого, какого-нибудь менеджера среднего звена, который решил подсидеть своего босса и набирался для этого решимости, — и пересадили на лицо деревенского парубка-драчуна с пудовыми кулаками.
— Иван? — окликнул его Александр Борисович. Парень остановился и посмотрел на окликнувшего его незнакомца.
— Меня зовут Александр Борисович Турецкий. Мы можем поговорить?
Парень оглянулся, словно проверял, не угрожает ли ему опасность, затем подошел к скамейке и сел рядом с Турецким.
— Кто вы? — быстро спросил он.
— Я уже представился.
— Я не об этом, — нетерпеливо тряхнул головой Медведев. — Из какой вы организации?
— А вы как думаете?
— Вы пришли задавать мне вопросы?
— Не без этого.
Турецкий достал из кармана пиджака удостоверение, раскрыл его и показал парню.
— Частное детективное агентство «Глория».
— Частное? — Медведев усмехнулся. — Никогда бы не подумал. Выглядите так, как будто вы, как минимум, следователь прокуратуры.
— А что, приходилось встречаться? — осведомился Александр Борисович.
— Только по долгу службы, — ответил Медведев. Он оглядел Турецкого внимательным, оценивающим взглядом. Кивнул на трость. — А это зачем?
— Трость? — Александр Борисович посмотрел на трость и улыбнулся. — У меня там спрятана шпага. Видели, как это бывает в кино?
Медведев тоже улыбнулся.
— Я думал, с такими ходят только наемные убийцы.
— Частные детективы тоже пользуются. Иногда. Турецкий достал из кармана сигареты, предложил Медведеву, тот покачал головой:
— Не курю. Даже не пробовал никогда.
— Правильно делали. Капля никотина убивает лошадь. Правда, до сих пор не могу понять, кому пришло в голову пичкать лошадь никотином.
Александр Борисович закурил. Иван Медведев покосился на него и медленно проговорил:
— Значит, мы с вами коллеги.
— В каком-то смысле, да, — сказал Александр Борисович. — Вы охраняете бизнесменов, стараетесь оградить их от неприятностей. А я им эти неприятности приношу. В сущности, занимаемся одним делом.
— И кому вы решили насолить на этот раз?
— Вы ведь в банке работаете? — спросил Турецкий, пропустив мимо ушей вопрос Медведева.
— Угу. Охраняю инкассаторов и все такое. А с чего это вдруг вы мной заинтересовались? Кто-то ограбил банк, пока я ходил на ланч?
— Не знаю, это меня не особо интересует.
— А что же вас интересует?
Александр Борисович посмотрел Медведеву в глаза и сказал:
— Вы.
— Ну, хоть кого-то я интересую, — усмехнулся Медведев. — И какого рода этот ваш интерес? В каком смысле интересуетесь?
— В познавательном. Медведев посмотрел на часы.
— У вас есть двадцать минут, чтобы удовлетворить свое любопытство, — сухо сказал он. — Советую вам начинать прямо сейчас, а то станет поздно.
Александр Борисович усмехнулся.
— А я уже начал. Для начала рассмотрел вашу физиономию.
— И к каким выводам пришли?
— Пока еще ни к каким. Но лицо у вас интересное.
Говоря это, Турецкий продолжал пристально разглядывать лицо собеседника — так, что тот в конце концов отвел взгляд и раздраженно произнес:
— Интересное дело. Вот вы сидите передо мной — наглый, хромой, пожилой. Ухмыляетесь. И понимаете, что я могу одним ударом стереть эту ухмылку с вашего лица. И тем не менее продолжаете ухмыляться.
— Вы, судя по всему, были хулиганом? — весело осведомился Турецкий.
— Был. И такие, как вы, здорово от меня натерпелись.
— Охотно верю. В вас по-прежнему силен боевой пыл. Вы и с виду похожи на молодого бычка. Вот только глаза вас выдают. Несмотря на мощный хребет, душа у вас нервная и чувствительная, как у девушки. Вот я смотрю на вас, а вы нервничаете. Посмотрю еще минут пять, и у вас начнется настоящая истерика.
Турецкий отчетливо увидел, как на широком лбу парня выступили крупные капли пота, хотя день не был жарким. Только теперь он разглядел, каким землисто-бледным было лицо Медведева. «Ого, да я попал в цель, — подумал он. — Похоже, паренек не спал две или три ночи. Весь измучился».
Медведев тем временем злобно сверкнул глазами и произнес гневной скороговоркой:
— Ну, потрепались и будет. Какого черта вы сюда пришли? Зачем я вам понадобился?
Вместо ответа Александр Борисович посмотрел на часы.
— Пятнадцать, — сказал он.
— Чего пятнадцать? — не понял Медведев.
— У меня осталось пятнадцать минут для разговора с вами. Итак, сами все расскажете или мне вытягивать из вас признание клещами — по слову в минуту?
— Вы о чем? — нервно спросил парень и быстро облизнул губы. — О чем я должен вам рассказать?
— О том, что натворили, — спокойно и холодно произнес Александр Борисович. — Сами додумались или кто надоумил?
— Какого черта? Я не…
— Молчать! — сказал Турецкий. — Молчать и слушать. Я не частный детектив, я — старший следователь Генпрокуратуры. Таких, как ты, пацан, я кушаю на завтрак. Дюжинами!
— Я не…
— Чего ты мне тут ваньку валяешь? Да я все про тебя знаю. Про твою маленькую жизнь, про твои жалкие обиды, про твою зависть, которая жрет тебя изнутри сутками напролет. Знаю, как ты мучился, прежде чем пойти на это дело. У меня улик хватит, чтобы упечь тебя пожизненно. За тобой след — как за слизнем, от дверей банка до самой прокуратуры, мразь.
— Ничего вы не знаете! — сорвался вдруг парень. — Попробуйте сначала пожить так, как я, тогда и узнаете!
— Миллионы людей живут хуже, чем ты, но живут честно, — с ледяной хрипотцой произнес Александр Борисович, не успев даже удивиться тому, как легко раскололся парень.
— Это вам… — выкрикнул парень и поперхнулся слюной. — Вам все дается легко! Таким, как вы, везунчикам. А я должен пахать, чтобы продвинуться хоть на сантиметр в вашем гребаном мире.
— Хватит истерик. Говори — как задумал, как осуществил?
— Это не я… Это он… Я только согласился, а он… это он все придумал?
— Кто «он»? Имя, фамилия? Быстро, если не хочешь за все ответить один!
— Качеев… Дмитрий… Мой напарник… Это он придумал… он придумал, как ограбить инкассаторов.
— Когда? Где? Быстро!
— В четверг… Через два дня… — дрожа всем телом, почти навзрыд ответил Медведев. Его пальцы судорожно сжимались в кулаки и снова разжимались. Лицо было мертвенно-бледным, но на щеках выступили алые пятна.
