Фридрих Незнанский - Черные волки, или Важняк под прицелом
— Молодцы. Получите от меня по конфетке за сообразительность, — усмехнулся Александр Борисович и вмял окурок в пепельницу.
— Я сегодня же возьму в разработку этого Медведева, — сказал угрюмо Щеткин.
— Нет, не возьмешь. — Турецкий придвинул к себе чашку, заглянул в нее, вздохнул и снова отодвинул. — Качай Вертайло, а с Медведевым я встречусь сам.
— Как скажешь. Кстати, завтра к восьми утра Вертайло снова прибывает в Москву. На этот раз на электричке. Нам удалось подслушать окончание его телефонного разговора. Судя по всему, встреча бывшему прапору предстоит важная.
— С чего ты так решил? — поинтересовался Плетнев.
— Да это у него на физиономии было написано. Аж пропотел, пока по телефону болтал. Поеду встречу его сам. А то за последние два дня столько бумажной руды перелопатил, что с души воротит. Надо развеяться.
— Можно мне с тобой? — спросил Плетнев. Щеткин пожал плечами:
— Давай, если не лень.
4
Ресторан «Восточные сласти» оказался небольшим и чрезвычайно уютным заведением. Боровой пришел вовремя, но Умар уже ждал его за небольшим столиком, спрятанным от посторонних глаз в глубокой нише. Рядом с Умаром сидел еще один брюнет, горбоносый, угрюмый и зловещий, как кладбищенский ворон. Завидев Борового, Умар улыбнулся, но со стула не встал. И руку не протянул, просто кивнул на стул и сказал:
— Садись. Боровой сел.
— Будешь что-нибудь кушать? — поинтересовался Умар, впрочем, без особого радушия.
— Нет, — ответил Боровой. — Если только воды. На улице душно.
— Стакан воды, — бросил Умар подошедшему официанту.
Тот почтительно кивнул и так же почтительно удалился. Несколько секунд они сидели молча, с любопытством оглядывая друг друга, как два врага, решившие воспользоваться краткосрочной передышкой в сражении, чтобы выпить вместе по бокалу вина и получше узнать друг друга. Официант принес Боровому стакан воды, однако пить «черный волк» не стал.
Первым заговорил Умар.
— Ну? — спокойно сказал он. — И зачем пришел?
— Не бойся, не развлекаться, — угрюмо ответил Боровой.
Умар усмехнулся:
— Я понимаю. Пришел на меня посмотреть и себя показать? Так я тебя уже видел.
— Я пришел по делу, — сказал Боровой. — У меня к вам предложение.
Черная бровь Умара слегка приподнялась. Темные с синеватым отливом губы сложились в усмешку.
— Предложение? — Он повернулся к своему товарищу. — Слыхал, Аслан, у него к нам предложение. — Горбоносый брюнет тоже усмехнулся и тихонько покачал головой. — Ну? — снова обратился Умар к Боровому. — И что же ты хочешь нам предложить?
— Совместную акцию, — спокойно ответил Боровой.
Чеченцы переглянулись. На несколько секунд повисла пауза.
— Вот как? — сказал, наконец, Умар. — И что же мы будем делать вместе? В футбол играть?
Теперь усмехнулся и Боровой.
— Понимаю твою иронию, Умар, — сказал он. — Но я говорю абсолютно серьезно.
Боровой поднял с колен сумку и положил ее на стол.
— Загляни в сумку, — сказал он. Умар скользнул взглядом по сумке, но с места не двинулся.
— А что там? — поинтересовался он.
— Доказательство того, что я говорю серьезно, — ответил Боровой.
Тогда Умар протянул руку к сумке и слегка ее приоткрыл.
Черные глаза чеченца хищно сузились. Умар закрыл сумку, нагнулся к своему спутнику и что-то тихо шепнул ему на ухо. Тот приподнял брови и с интересом взглянул на Борового.
— Ну? — спокойно спросил Боровой. — Теперь мы можем говорить серьезно?
— Мы можем попробовать, — улыбнулся Умар. — Я вижу, что ты человек серьезный. Сколько там?
— Двадцать тысяч долларов, — ответил Боровой. Лицо Умара замаслилось.
— Хорошие деньги, — сказал он сладким голосом. Боровой облизнул губы.
— Да, неплохие. Они могут быть твоими, Умар. Если ты захочешь со мной сотрудничать.
Второй раз за эту встречу над столиком нависла гнетущая и мрачная, как предгрозовое облако, пауза. И вновь молчание прервал чеченец.
— Что-то я не понимаю, — заговорил Умар. — Ты ведь не любишь таких, как я. Твои парни жизни не дают моим землякам. А теперь ты хочешь сотрудничать?
— Я уважаю твоих земляков, — ответил Боровой. — Просто я хочу, чтобы они жили там, где родились. Разве вы не того же хотите? Я не лезу в Чечню. Мы — сами по себе, вы — сами по себе. Я не хочу, чтобы русские парни подрывались на ваших минах. А вы не хотите, чтобы русские парни разоряли ваши станицы.
— Хорошо говоришь, — похвалил Умар. — Красиво. И чего же ты хочешь от меня?
Боровой небрежно пожал плечами, как бы показывая, что вещи, о которых он говорит, настолько очевидны, что их не стоит и обсуждать.
— У вас хорошая организация, — сказал Боровой. — Мудрые руководители, верные исполнители. — Тут Боровой едва заметно усмехнулся, затем быстро, по-волчьи, глянул по сторонам и слегка наклонился к Умару. — Вам ведь все равно, где и что взрывать? — заговорил он хриплым шепотом. — Главное, чтобы был общественный резонанс и побольше жертв.
Умар прищурился и некоторое время молча и пристально разглядывал Борового.
— Ну, допустим, — сказал он наконец. — Что дальше?
— Мне нужны твои люди, Умар. Те, которые готовы пойти на смерть. — Боровой помолчал и тихо прибавил: — Смертники.
— Гм… — Умар задумчиво почесал пальцами покрытую черной густой щетиной щеку. Усмехнулся. — Значит, тебе нужны мои люди. Понятно. Хочешь… как это говорят у русских?
Он поглядел на Аслана.
— Загрести жар чужими руками, — подсказал тот. Умар кивнул:
— Вот-вот. — Он перевел взгляд на Антона. — А что же твои люди? Они не готовы умереть за идею?
«Мои люди — это люди, а не черномазые животные», — подумал Боровой. А вслух сухо сказал:
— Мы встретились не для того, чтобы обсуждать моих людей. Я предлагаю тебе сделку и плачу наличными. Это легкие деньги, Умар. Ты сделаешь то, что задумал, но там и тогда, когда я скажу. Только и всего.
— Только и всего, — повторил Умар. — По-твоему, это легко сделать? Это твои пацаны в игрушки играют, а у меня серьезное дело.
Взгляд Борового похолодел.
— Так не торгуются, Умар.
— А кто сказал, что я с тобой торгуюсь?
— В таком случае, мне с тобой не о чем говорить. Боровой привстал со стула, но Умар резко сказал:
— Сядь. — И добавил уже более мягким голосом: — Сядь, Антон.
Боровой сел. Некоторое время Умар сидел молча, лишь хмурил брови и поджимал губы — явно боролся с гневом. Когда он заговорил, голос его снова звучал спокойно и рассудительно.
— Ты пришел ко мне в гости и хамишь мне, — сказал Умар, сверля Борового черными, как ночь, глазами. — А ты не думаешь, что я рассержусь и прикажу выпустить тебе кишки?
Боровой медленно покачал головой:
— Нет, не думаю. Ты не дурак, Умар. Хоть и хочешь им казаться. Мои люди знают, где я. Если я не вернусь, они спалят твой кабак к чертовой матери.
— Я могу порезать и твоих людей.
— Можешь. У тебя длинные руки, но до всех они не дотянутся. Ты наверняка слышал, что мы — не простые скины. Мы серьезная сила и серьезная угроза для тех, кто хочет быть нашим врагом.
— Ты говоришь как взрослый человек, Антон. Мне это нравится. Но то, что ты предлагаешь, слишком трудное дело.
— Я что, мало плачу? — спросил Боровой. — Сколько ты хочешь?
— Дело не только в деньгах. Мне нужно будет согласовать все с серьезными людьми. Они могут не понять. Мы — воины джихада, а не торговцы с рынка.
— Я понимаю, Умар. — Боровой понял, что говорит слишком возбужденно, и перевел дыхание. Он вдруг почувствовал, как в душе поднимается волна лютой злобы. Захотелось стереть с этой черномазой морды ухмылку, но Антон взял себя в руки и спокойно закончил фразу: — Поэтому и не тороплю тебя с ответом. Взвесь все «за» и «против», а потом мы поговорим. Уверен, ты примешь мое предложение, потому что оно выгодно нам обоим.
Боровой взял со стола стакан и, запрокинув голову, в несколько глотков выпил воду. Поставил пустой стакан на стол, взял салфетку, промокнул губы, скомкал ее в пальцах и швырнул в пепельницу.
— А тебе не жалко своих земляков? — поинтересовался Умар. — От этого взрыва много русских погибнет.
— Они погибнут не зазря. Они отдадут свои жизни за идею. Это лучше, чем просто пить, жрать и коптить небо.
— Мудрые слова, — снова похвалил Умар. — Но среди них будут женщины и дети.
— Лучше пусть погибнут сто человек, чем целая страна, — твердо произнес Боровой.
— И это мудро, — согласился Умар, покручивая на пальце платиновый перстень.
— Теперь мне нужно идти, — сказал Боровой. — Ты знаешь, как со мной связаться?
— Знаю, — ответил Умар. — У меня есть еще один вопрос. Сколько смертниц ты хочешь за эти деньги?
