Алексис Лекей - Дама пик
Он был настолько уверен в ее согласии, что принял таблетку виагры, потом, подумав, еще одну. Эта женщина – пантера, и на нее нужно произвести впечатление. Его кардиолог пришел бы в ужас, но сам он чувствовал, что кровеносные сосуды еще в состоянии держать удар. Во время последнего осмотра давление было вполне приличным для его возраста, 150/80, а тренер, бывший дзюдоист и борец джиу-джитсу международного класса, не переставал восхищаться его спортивными кондициями.
Через полчаса в висках глухо застучит, но это неизбежный и вполне терпимый побочный эффект лекарства. Максимальный эффект проявится через три часа и продержится до самого утра или даже дольше. Может, следовало повременить час-другой с приемом второй таблетки?
Он знал, что на сегодняшний день существуют более эффективные эквиваленты виагры, к тому же с меньшими побочными эффектами, но хранил верность своему лекарству-талисману, которое ни разу его не подвело.
Завтра утром, когда помощник и секретарша придут к нему за распоряжениями и с расписанием встреч, прорежется мигрень, но у него имелся верный способ справиться с ней. При первых симптомах, еще до того как затвердеет затылок, нужно принять две 500-миллиграммовые таблетки аспирина, потом вдохнуть полграмма кокаина, которым его снабжает тренер. С некоторых пор он больше не принимал наркотики, только против мигрени и не чаще чем раз в десять – пятнадцать дней. Даже врач, знай он об этом, одобрил бы его поведение.
Сидя во главе стола, сервированного посудой с золотыми узорами, в большом, сверкающем позолотой ресторанном зале недавно отремонтированного отеля “Мерис”, председатель разглагольствовал перед аудиторией, состоящей из элиты зарубежных журналистов. Франсис, его помощник, сидевший на другом конце стола, глядел на него с восхищением, которое одновременно льстило председателю и раздражало его.
Как это случалось все чаще и чаще, он принялся на автомате рассуждать о международных проблемах, тогда как его мысли были далеки и от этого зала, и от приема.
Председатель любил Франсиса. Хотел бы он, чтобы сын Эрве, этот неудачник, походил на него. У Франсиса было множество достоинств, ум и хорошее происхождение, хотя ему немного недоставало воображения и твердости характера. Ничего, со временем он сможет компенсировать эти недостатки работой и накопленным опытом. Как ему удалось заполучить такую роскошную женщину, пусть и старше его на несколько лет? И что она в нем нашла? Загадка. Он красив как бог, но в постели наверняка не умеет проявить инициативу. Он подумал, что ее опыта, по всей видимости, хватает на двоих, и эта мысль возбудила его. А тем временем он все говорил и говорил – о МЕРКОСУР [4], о сдержанном отношении Бразилии и Мексики к Соединенным Штатам и пока слишком непрочных связях между Южноамериканским рынком и странами Центральной и Восточной Европы. Она сидела рядом с мужем, в простом черном платье, явно заоблачно дорогом. Франсис богат, а его отец – щедрый спонсор партии председателя.
Сын председателя тоже сидел на другом конце стола, между двумя женами дипломатов. Этот кретин не в состоянии развлечь даже таких гусынь. Он часто поглядывал на отца с плохо скрываемой скукой, а обе соседки практически повернулись к нему спиной.
Председатель сдержал раздражение и снова сосредоточил внимание на жене Франсиса.
Она смотрела ему прямо в глаза с полуулыбкой. Он почувствовал, как ускорилось сердцебиение и напрягся член. Старый лев просыпается, подумал он. Уж я тебя побалую, моя газель.
Она развлекалась. Она давно привыкла к тому, что нравится мужчинам. Переспит ли она с ним сегодня ночью?
Из-за протокольной ошибки она оказалась за столом рядом с мужем. Она слегка подвинула ногу и, даже не прикасаясь к его бедру, ощутила идущее от Франсиса тепло. И тут же по ее телу пробежала дрожь. На несколько секунд она прикрыла глаза, потом снова открыла и шире улыбнулась Царю-Ворону.
Потом наклонилась к уху Франсиса.
– Я не очень хорошо себя чувствую, – прошептала она.
Он занервничал, почувствовав себя неловко: она оторвала его от беседы с директором теленовостей.
– Проводить тебя?
– Нет. Я еще немного посижу, и если не станет лучше, вызову такси.
Он погладил под столом ее руку, легко коснулся бедра, проявив сдержанность, которая всегда ее забавляла.
Она выпила полстакана воды и стала рассматривать содержимое тарелки, к которому даже не притронулась. Там было что-то красное, зеленое, тонкая изогнутая золотистая корочка, охряные брызги соуса в центре фарфоровой тарелки. Наверное, это вкусно, но есть она не хотела. Сегодня вечером она никого не убьет, однако это не значит, что ее охота закончена.
– Я вернусь рано, – прошептал он.
– Не делай этого из-за меня, – ответила она так же тихо. – Приму снотворное и усну. Я знаю, что у тебя важные встречи. Так что не волнуйся. Я пришлю эсэмэску, напишу, как себя чувствую.
Она увидела, с каким облегчением Франсис расслабился. Предсказуемость реакций добавляла ему очарования. Он мечтал о должности посла в Вашингтоне и тратил уйму энергии на установление нужных связей, рассчитывая, что лет этак через десять ему этот пост предложат. Если это получится, он докажет отцу, что был прав, пойдя в политику, а не в бизнес. Его прадедушка руководил французским посольством в Вашингтоне в те времена, когда статус посла еще давал власть и известность.
Для него это было очень важно, и она поможет ему всем, что в ее силах.
После ужина он встретится со своими контактами – французскими и зарубежными. К этому времени председатель уже давно уйдет. Как и она. Франсис не вернется до часа, а то и до двух ночи. Она будет дома значительно раньше.
Жаннетта лежала на кровати в одежде. Зоэ спала, и, сосредоточившись, Жаннетта могла через тонкую перегородку слышать дыхание малышки. Они вместе поужинали вермишелью-алфавитом с маслом и ветчиной.
Уложив дочку, Жаннетта отправила в машину белье; не гладя, спрятала в шкаф прошлую порцию стирки, починила протекающий кран. Она устала и чувствовала себя одинокой и печальной. Это и есть жизнь в тридцать четыре года? Хорошо хоть работа время от времени приносила удовлетворение, чего лишены многие знакомые ей женщины, да и мужчины тоже.
Она достала из-под раковины бутылку вина, которую несколько месяцев назад принесли друзья мужа. Открыла и налила себе бокал, потом еще один. Жаннетта не слишком любила вино и пила очень мало, но сегодня вечером легкое головокружение и тепло, разливающееся по телу, были ей приятны.
Она осушила третий бокал. Голова кружилась. Жаннетта тосковала по мужу. И в то же время не хотела его возвращения. Но сегодня отсутствие мужа тяготило ее. Ей нравился его смех, когда он играл с малышкой. А еще – заниматься с ним сексом. Ее рука сама собой скользнула к низу живота. Легонько нажала на клитор. Она уже давно не мастурбировала. Сейчас ей мешали джинсы. Она сняла их и вытянулась на кровати, слегка раздвинув ноги. Энергичнее задвигала пальцем, но ничего не получалось. Она присмотрелась к своим бедрам, и ей показалось, что они стали толще. Нужно будет заняться спортом, подумала Жаннетта. Только где я найду на это время? Она сжала кожу бедер между пальцами, чтобы проверить, как обстоят дела с целлюлитом. Вроде пока не страшно, но если она хочет вернуть телу молодость, нужно что-то делать. Может, заняться танцами? В паре сотен метров от конторы открылась танцевальная школа, и несколько коллег записались в нее. Самба и капоэйра. По словам девушек, преподавателем был великолепный метис со сногсшибательной попкой.
Она опять начала себя ласкать, пытаясь представить учителя танцев, которого никогда не видела. Безрезультатно. Вполне возможно, что он со своей отпадной задницей педик, подумала она. На самом деле мне хочется с кем-нибудь поговорить, а еще нежности, а не просто секса, пусть и самого фантастического.
Эротические мечты ушли за кадр, уступив место другим сценам, жестоким и кровавым: они возникли сами собой, и все тело покрылось гусиной кожей. Перед ее мысленным взглядом предстали интерьеры мест преступления. Отвратительные, мерзкие картинки. И запах, этот неописуемый гнусный запах, даже и не запах-то по сути, а порождение того ужаса, который она испытывала. Жаннетта ненавидела насилие и несправедливость. Не понимала, как одно живое существо может получать удовлетворение, причиняя страдания и убивая другое живое существо. Вне зависимости от мотива.
Однако отвращение не поможет найти правильное направление расследования, которое она сейчас ведет. Она попробовала придумать план, но безуспешно. А Мартен? Может, ему это удастся лучше? Он теперь изменился и больше, чем раньше, интересуется людьми. Вот только не утратил ли он взамен нечто невосполнимое, эту свою способность молниеносно отыскать верное решение, минуя все стадии, которые в таких случаях требуются остальным, – талант, вызывающий всеобщую зависть и называемый везением?
