Джадсон Филипс - По кривой дорожке
Вернулся Максвил.
— Сказал ему? — спросил он Питера.
— Нет.
— А между тем вид у бедняги отчаянный. Каменное у тебя сердце, дружище.
— Он меня совеем было уговорил, да промахнулся. Вопросик один подкинул. Что я здесь, он узнал от своего адвоката, тот приходил на встречу с каким‑то арестованным.
. — Сай Фелдман, способный молодой юрист, — пояснил Максвил. — Ведет одно убийство, к делу Клингера не относится. Я заметил его. В коридоре столкнулись.
— Но кто открыл Фелдману, что мы только что от Мэри Льюис? Что я заходил к ней, беседовал?
— Никто.
— А может, дежурный сболтнул? Который отводил нашего арестованного?
— Причину ареста тот еще мог сказать, но никаких подробностей про тебя или мисс Льюис. А с чего ты взял, что Стронг знает?
— Да вот поинтересовался у меня, не раскрыла ли мне Льюис чего полезного. Откуда ему стало известно, что я там был?
Максвил нахмурился и потянулся за сигаретой.
— «Агентство» Могло сообщить. Узнали от нашего немца — молодца.
— И почему я; е тогда Стронг не кинулся к Мэри? Дождался звонка Фелдмана?
— Продался со всеми потрохами, — заметил Максвил. — Его поступки непредсказуемы. Скорее всего исполнит все, что ему велят, в надежде спасти Корал. Давай спросим Фелдмана. Он скажет, он мне кое — чем обязан.
— А он еще здесь?
— Узнаю, — Максвил подошел к телефону.
Фелдман еще не ушел. Загорелый, стройный парень, явно рвущийся услужить Максвилу.
— Да, я видел, как вы с мистером Стайлзом входили, — сказал он. — Я знал, что мой босс весь день разыскивает его. Вот и позвонил. Нарушение этики?
— Нет, — ответил Максвил. — Куда вы ему звонили?
— На службу.
— Скоренько примчался, — заметил Максвил.
— Да ведь наша прокуратура всего в квартале отсюда, — напомнил Фелдман. — Пешком пять минут ходьбы. А что? Он звонил Стайлзу с самого утра. Все никак не мог застать.
— А зачем, знаете?
— Не говорил. Но думаю, это как‑то связано с делом Клингера. — Он лукаво улыбнулся Питеру. — Вы в «Ньюсвью», похоже, вывернули дело наизнанку.
— Насчет Клингера… — вмешался Максвил.
— Я им не занимаюсь, — быстро сказал Фелдман. Улыбка его растаяла. — Но сегодня в прокуратуре ходило много разговоров. Про репортера, которого убили у вас на квартире, Стайлз. Мы все решили, что этот ваш — Уилсон, да? — разузнал что‑то проясняющее дело. И гадали что.
— И к чему же пришли? — поинтересовался Питер.
— Что‑то сдерживает Стронга. Сотрудники, которые готовят дело, сбиты с толку. Они считают, что материала — по слухам — у Стронга хватает. Дело можно развернуть — станет жарко. А Стронг все соглашается на отсрочки.
— Причина?
— Наверное, чего‑то все‑таки недостает.
— А сотрудники этого не понимают?
— Не им выступать на суде, — опять улыбнулся Фелдман. — Лестер — юрист высший класс. Я бы положился на его заключение. Но чего он добивается — не знаю, на деле Клингера не сижу. Я зря позвонил ему про мистера Стайлза?
— А вам известно, зачем я здесь? — спросил Питер.
— Убийство Уилсона? Его ведь у вас убили, в квартире. И лейтенант Максвил расследует преступление. А что?
— Вы ни у кого не интересовались, где я был? Откуда пришел?
'— Простите, не совсем понимаю, о чем вы?
— Вы не выясняли до звонка Стронгу, где я побывал? Не говорили ему, что пришел я оттуда‑то и оттуда?
— Ну что вы! Я и сам не имею понятия.
— Вам никто ничего не говорил? Так, мимоходом?
— Нет.
— А арестованного, которого мы привели, видели? — вмешался Максвил.
— Но с вами никого не было.
Гангстера — молчальника провели через другой вход.
Максвил взглянул на Питера: похоже, Фелдман чист как стеклышко.
— Извините за беспокойство, — сказал Питер.
— Всегда к вашим услугам. — Фелдман ушел.
Максвил зажег от окурка новую сигарету.
— Итак, сведения Стронг получил от твоего друга немца или через него.
— Зачем же Стронгу сказали?
— Тебя надо вывести из строя. Ты выкрал у них из-под носа Корал Пристаешь с расспросами, кто‑то вдруг что‑то да сболтнет. Та же Мэри. Этой, может, только смелости недостает раскрыть все их делишки. Стронг сдался и делает все, что ему прикажут. В данном случае отвлекает тебя.
Питер присел на край стола: он уже на ногах не стоял, сказывались долгие часы напряжения.
— Насчет Уилсона совсем ничего? — спросил он.
— Ничего. Не за что зацепиться. Единственный бесспорный факт: ушел из редакции сразу после двух. Предполагаем, что на вокзал он ехал на такси. Просмотрели путевые листки водителей за этот отрезок дня. Представляешь, сколько времени угрохали! В этом районе такси полно. Черт знает, сколько мужчин брали такси до Пенсильванского вокзала. Сумеет ли какой водитель опознать Джорджа? У нас только его свадебная фотография с Элли. В общем, пока безрезультатно.
— А на вокзале?
— Там народу тысячи, — вздохнул Максвил. — У Джорджа нормальный нос. Не огромный, не красный. Нет родимого пятна. Не косит. Ничего приметного для кассира. Таких суется к нему в окошечко без счета. И сотни брали билет до Филадельфии. Копаем. Но надежды маловато.
— Итак, глухо.
— Посмотрим еще. Моя версия — в поезд он не садился. А значит, задержали его на вокзале. От поездки за женой его могли удержать только силой. Добровольно он не согласился бы. Стало быть, пистолет под ребро. Может, унесли под видом больного: неожиданный сердечный приступ. Пока никто не сообщил, чтоб видел что‑то необычное. Сегодня у меня собирались все, кто разрабатывал вокзал: говорили с постоянными пассажирами, нсилыщиками, киоскерами, служащими справочной, ничего. Ну, есть еще сотни и сотни уехавших вчера. Но в полицию никто не обращался. Один большой жирный нуль.
Глаза у Питера ломило, он прикрыл их на минуту ладонью.
— Уилсон заметил что‑то важное, подошел позвонить — мне или Девери, — и его остановили. Он не Успел. Ты прав, конечно. Ничто не удержало бы его от поездки в Филадельфию. Но если он внезапно что‑то заметил, открыл, он бы, конечно, попытался дозвониться.
— Ну, например?
— Кто его знает? Может, за ним следили. Он почувствовал. Решил, что надо известить нас.
— Жидко. И за тобой следили. И за Девери. И скрывать даже не пытались. Раскрыл, что за ним следят, и его остановили, чтобы он не проговорился? Чушь. Слежки от вас не скрывали. Почему вдруг теперь такая важность?
Питер вцепился в стол и опустил голову.
— А знаешь, Грэг, нам, пожалуй, никогда не узнать ответа. Джордж сказать не может. Теперь он уже больше не позвонит и не придет.
— Но ведь кто‑то знает причину, — возразил Максвил. — Те, кто его убил. — Он глубоко затянулся сигаретой. — Рано или поздно…
— Но поздно уже незачем! — перебил его Питер. — Корал не может прятаться вечно. И для Элли, может, уже поздно. Мэри тоже не может скрываться долго. Знаешь что? Мы должны прижечь их на их же манер. И поскорее!
— Нет! Мы будем допрашивать арестованного, по их методы не для нас.
На столе Максвила зазвонил телефон.
— Максвил. Кто? Бен Мартин? О да. Постойте‑ка. Насчет кого вы звоните? Да, верно. Питер как раз здесь, со мной. Дать трубку? — Максвил протянул трубку. — Твой друг. Из Брустера. Назвал правильный пароль — Джордж Уилсон.
— Бен? — Питер взял трубку.
— У нас тут накаляется что‑то, — удивленным тоном сообщил Бен Мартин. — Не так давно поблизости объявилась целая армия. С полдюжины парней прочесывают окрестности. Начали наступать все сразу, и я пальнул ПаРУ раз для острастки. В небо. Отступили перегруппироваться. У меня такое подозрение, что они дожидаются темноты — и ждать им осталось всего час — полтора. Мы тут. дружище, малость струхнули. Вот и подумали: вы нам не поможете?
— Подожди, — велел Питер и, повернувшись к Максвилу, наскоро обрисовал ситуацию.
— Бросим туда полицейских того участка. Через полчаса будут, получится скорее, чем отсюда, — Максвил поспешил из кабинета.
— Максвил пошел звонить, — Питер сообщил Мартину. — Приедут через полчаса.
— Ух, как я шикарно палил поверх голов, Питер. Вот не знаю, как получится по — настоящему убивать. И вообще их слишком много.
— Прости, что втравил тебя. Такой уж у меня сегодня день. У всех из‑за меня неприятности.
— Корал хочет с тобой побеседовать. Максвилу не мешаем?
— Нет. Мы же в полиции. Тут полно телефонов.
— Ну вот и наша дама.
— Привет, милый, — Корал говорила хладнокровно и спокойно.
— Как ты, нормально? — спросил Питер.
— День прошел чудесно. Вот только с полчаса назад началась заварушка. Твой Бен — прелесть. Питер, а ты виделся с Лестером?
— И полчаса не прошло.
— Сказал, где я?
