Татьяна Полякова - Чудо в пушистых перьях
— Все как есть? — почесала я нос и усомнилась:
— А вдруг не станет? Легче то есть?
— Станет, станет, — заверил он, — ты попробуй.
— Ладно, — вздохнула я, потому что совершенно запуталась в своем вранье и не могла свести концы с концами. — Только ничего подписывать я не буду. Мне папуля не велел.
— Не будешь, так не будешь, — согласился Прутков. — Рассказывай, я страсть какой любопытный.
Ну я все и рассказала. Правда, о трупах в Витькиной квартире умолчала. Чего о них болтать? Но хитрый мент и тут не преминул заметить:
— У Казарина вроде квартира есть, для тайных свиданий.
— У Витьки? Что вы. Он Груню любит, живут душа в душу.
— Правда? Значит, врут люди. Квартира-то оформлена на какую-то гражданку, проживающую В сельской местности, да вот незадача, умерла старушка месяца два назад.
— Значит, квартира ничья? — насторожилась я.
— Значит, ничья. Квартира, кстати, недешевая. Или не жалко?
— Кому? Мне, что ли? Я в коммуналке живу.
Прутков засмеялся, и мы стали составлять заявление, то есть он мне говорил, как лучше написать, а я писала. Складно получилось, а главное, ни словечка про Ряху с Витькой. Когда с этим было покончено, Прутков развернул холст, долго вертел его и так и эдак и наконец спросил:
— Неужто больших денег стоит?
— Фиг ее знает, — с сомнением пожала я плечами.
* * *Возвращалась я поздно, то есть уже рано. Решила было зайти к Земфире, но для начала заглянула в дворницкую. Так и есть. Папа на нарах, Михалыч притулился в уголке. Ряха с Витькой пьют водку, а Груня с котом на коленях без одобрения взирает на них. Тут я приметила на нарах рядом с папой бутылку «Абсолюта» и забеспокоилась:
— Опять к папуле за советами обращались?
Никто на мои слова внимания не обратил, то есть оставили их без ответа, зато кинулись обниматься. Я малость растерялась от такого приема, а Витька попросил:
— Рассказывай.
Рассказ мой был краток. Я клятвенно заверила, что Ряху с Витькой ментам не выдала.
— Кому нужны менты, — отмахнулся Ряха, — и без них сплошная головная боль.
— Это точно, — согласился Витька. — Самсон в морге, Тихий тоже там, а нам что делать?
— А папа что сказал? — кашлянув, спросила я.
— Сказал: «Уравнять».
— Чего? — подняла я брови.
— Вот и мы думаем: «чего»? Вторую бутылку допиваем, а ясности нет. Может, еще маленько папу поспрашивать?
— Не надо, — заволновалась я.
Парни вздохнули и выпили по маленькой. Нам с Груней надоело на них таращить глаза, и мы легли спать. Только я задремала, как Витька вдруг поднялся и заявил:
— А папа дело сказал. Непорядок получается. В самом деле надо уравнять. Ряха, потопали…
— Вы куда? — всполошилась Груня.
— В общем, так, — весело сказал Витька, — мы на разведку. А вы у Земфиры ждите. И без базаров.
Не успели мы понять, что происходит, а парни уже выскочили за дверь.
— Вот придурки, — в сердцах сказала Груня.
Спать расхотелось, мы немного помучились и пошли к Земфире. Само собой, она тоже кинулась к нам с расспросами. Легли мы ближе к полудню. Обед нас ждал царский, и мы малость отвлеклись от беспокойных мыслей, но потом стало даже хуже. Время шло, а ребята не возвращались. Впору было отправляться на их поиски.
К вечеру нам сделалось вовсе невмоготу. Чтобы хоть немного развеяться, включили телевизор. Земфира всегда смотрела местные новости, не отказалась она от этой привычки и сегодня. В конце выпуска новостей пошла криминальная хроника. На экране горит какая-то красивая машина, а приятный женский голос за кадром сообщает:
— Сегодня в 17.50 в своей машине, в которую, видимо, было заложено взрывное устройство, погиб известный криминальный авторитет Шанцев по кличке Бритый.
Груня прижала руки к груди и ахнула:
— Вот придурки.
— Чего? — испугалась я. А она ткнула пальцем в телевизор и добавила:
— Так ведь уравняли…
Витька с Ряхой появились через час и прямо с порога заявили:
— Папули в дворницкой нет. И Михалыча. Наверное, в народ пошли. Посоветоваться с папой надо. Дело сделали, а дальше что?
— Сумасшедший дом по тебе плачет, — сказала я, а Зеіифира кинулась кормить гостей.
Нг успели мы сесть за стол, как хлопнула дверь, раздались шаги и в кухню вошел папуля. Совершенно трезвый, причем свеж и бодр, будто и не блуждал в астрале целую неделю. Волосы заплетены в косу, бородка подстрижена, линялые джинсы и балахон необыкновенно его молодили.
— Любимый, — ахнула Земфира.
Папа поцеловал ее и приветливо сказал:
— Здравствуйте, молодые люди. Васена, это твои друзья? Очень мило, что вы к нам заглянули.
Я приоткрыла рот от изумления, а Витька так обрадовался папиному приходу, что даже покраснел. Потом встал из-за стола и сказал, немного волнуясь:
— Мы тут вас, Анатолий Васильевич, дожидаемся. Дело сделали, вот хотели спросить, чего дальше?
Папа поднял бровь, но удивляться не стал, присел к столу, все еще улыбаясь, и заявил:
— Внимательно вас слушаю, молодой человек. Всегда рад помочь советом и вообще… горжусь, что у моей Василисы такие осмотрительные друзья.
Зря папа гордился, мог бы подождать. Ну, Витька ему и выдал. Всю нашу историю. Пояснил толково: мол, было ваше указание и мы его выполнили, и последующие указания тоже, а теперь извечный вопрос: «Что делать дальше?»
Все-таки папа у меня гений: другой бы со стула свалился, а мой только сделался зеленым и ненадолго прикрыл глаза. Потом вскочил и рявкнул:
— Немедленно из города! Сию минуту к маме, в калмыцкие степи, там вас никто не найдет.
— Может, мы чего не так… недопоняли? — испугался Витька. — А в степи нам никак нельзя, у нас всего двести баксов на всех. Правда, у Груни есть еще, но это для кота, и она их не даст. А кот один жрет за пятерых, уж можете мне поверить, на червонец баксов в день за милую душу…
Папа положил руку на сердце и сделался синим.
— Деньги будут, — с трудом придя в себя, заверил он. — Я тебе сколько раз повторял, Василиса, что ты богатая невеста. Конечно, я планировал… но раз такое дело… Поедете через Москву, я вам дам адрес одного коллекционера, а сам с ним по телефону свяжусь. Он заплатит хорошие деньги, давно мне покоя не дает…
— Папуль, если ты про Филонова, — кашлянул а я, — так он в ментовке. Его Сверчок стырил, и картина теперь… вещественное доказательство.
— Как плохо ты знаешь своего отца, — покачал головой родитель и пошел в гостиную, а мы потрусили следом.
Папа снял со стены одну из своих картин, вынул ее из рамы, а потом содрал холст, под которым оказался еше один.
— Вот он, Филонов, — прошептал он с умилением, и на глазах его выступили слезы.
Я полезла папе под руку, чтоб взглянуть на картину, и в душу вновь закрались сомнения. Сказать по правде, этот Филонов был ничуть не лучше папиного. Но высказывать крамольные мысли я поостереглась и с признательностью шепнула:
— Спасибо, пап.
Папа поцеловал меня, смахнув слезу, и прижал к груди.
— Я сейчас позвоню Константину, он вас вывезет из города и в ближайшем областном центре посадит на автобус до Москвы. Зина, дай им денег на дорогу… А потом к маме. Как здесь все утихнет, я вам просигнализирую.
Но Витька, уяснив, что к чему, ехать без папули наотрез отказался, заявив, что в каждом деле должен быть руководитель, иначе что тогда получается? Ясно как день, ничего хорошего. Папа собрал волю в кулак, а потом сказал:
— Зина, возьми самое необходимое, мы едем путешествовать.
Уж я-то знала, чего ему это стоило: папа всегда тяготел к оседлому образу жизни.
Долго путешествовать нам не пришлось. Три недели мы прожили в Сочи, а потом заскучали. И вернулись. Вот тут и оказалось, что никому до нас нет дела. Особенно ментам. Три недели в городе шла пальба. По-умному это называется передел собственности, хотя, может, не собственности, а территории, я в этом не очень сильна. В результате передела в живых мало кто остался, да и тех милиция определила кого на пять, кого на три, а самых везучих на десять лет. Места Витьке при таком раскладе не нашлось ни там, ни здесь, чему он нисколько не опечалился. Конспиративной квартиры он, конечно, лишился, но отнесся к этому философски. «А на фига она мне?» — заметил он презрительно. А если Витька не переживает, так мне чего горевать?
За то время, что я отсутствовала, сосед Сашка женился на блондинке, но я плакать не стала. Девушка я еще молодая, может, встречу хорошего человека? Может, мое счастье где-нибудь за углом?
Мы с Груней открыли приют для бездомных собак и кошек, а Витька у нас генеральным директором. Оказалось, что животных он любит, если они у него дома не живут. С Пафнутием они иногда ругаются по старой памяти, но в общем ладят.
Ряха часто медитирует с папой, и тот утверждает, что он способный ученик. Юрасик пьет, как раньше, Варвара ворчит. Короче, живу я счастливо. По городу поползли слухи, что папину картину купили в Москве за сумасшедшие деньги, и за неделю у него расхватали все, что он умудрился создать за долгие годы. Папа нарисовал еще, но граждане и на этом не успокоились. На папу это так повлияло, что он перестал изучать алкоголиков и переключился на изучение жизни замечательных людей. Один такой замечательный человек на днях появился у нас, а наутро выяснилось, что из квартиры исчезла единственная ценность, которая там еще оставалась, — Земфира.
