Вильям Каунитц - Месть Клеопатры
Чилиец отвел глаза и уставился на самолет.
— Ты хоть отдаешь себе отчет в том, как грубо нарушил внутренний режим?
Алехандро вновь повернулся к нему, щеки залила краска смущения.
— Простите. Я повел себя безрассудно. Но я так давно не чувствовал себя обыкновенным человеком.
Руки Порджеса, лежащие на руле, так сжали его, что у инструктора побелели костяшки пальцев.
— Что-то слишком рано ты расчувствовался, если еще надеешься выпутаться из всей этой передряги живым. У тебя нет и не должно быть личной жизни, запомни это! — Он тяжело дышал, пытаясь не потерять самообладания. — Пойми ты, черт тебя побери! У тебя нет права на личную жизнь!
Алехандро сокрушенно вздохнул:
— Мне очень жаль, Тед.
В разговоре возникла пауза, прерванная треском разогреваемого двигателя. И первым заговорил инструктор:
— Расскажи мне все, что тебе удалось узнать о ней.
— Она славная, она любит танцевать, мне было приятно провести с нею время. И это все. Никаких имен, никаких зацепок на память.
— Убирайся отсюда. И вот что, Чилиец. Прошлой ночью ровным счетом ничего не было!
Глава 16
Когда во вторник утром Бурке прибыл в свой офис в Первом полицейском управлении, он обнаружил, что лейтенант Сал Элиа, начальник отряда технической разведки, дожидается его в приемной, перелистывая подшивку одного из юридических вестников.
— Доброе утро, шеф.
Элиа сразу же положил подшивку на полку.
— Доброе утро, — буркнул Верзила Паули, жестом предложив лейтенанту проследовать за ним в кабинет.
Очутившись в кабинете, Верзила Паули первым делом прошел в туалет, наполнил водой бутылку из-под содовой и, вернувшись в офис, принялся поливать цветы. Едва он успел покончить с этим, как вошел клерк, молча поставил на письменный стол кофейник и чашки и так же молча удалился.
После поливки цветов Верзила Паули оставил бутылку из-под содовой на подоконнике, подошел к столу, налил себе кофе и, воротясь к окну, принялся пить его. При этом он смотрел на прохожих, снующих по улице.
— Когда-нибудь обращал внимание на то, что люди в начале недели ходят по улицам в несколько более быстром темпе, чем в середине или в конце?
Открывая принесенное с собой досье, лейтенант Элиа заметил:
— Каждому хочется прибавить пару, чтобы его хватило на всю неделю.
— Да, наверное… — Отойдя от окна, Бурке повернулся к лейтенанту: — Ну, в чем дело?
Элиа подошел к видеомагнитофону и вставил в него кассету скрытого наблюдения, на которой Чи-Чи Моралес и Гектор Писсаро беседовали на берегу реки в Рэйни-парке. Каждый кадр сопровождался указанием числа, часа, минут и секунд происходящего на экране. Беседа наркодельцов, записанная с помощью лазера группой слежения, укрывшейся в «бензовозе», была снабжена звуковой дорожкой. Когда Верзила Паули услышал, как Писсаро говорит: «Нам понадобится самолет. Да и пилот тоже», он задумчиво воздел очи горе.
Кассета закончилась. Верзила Паули схватил прибор дистанционного управления и перемотал ленту. Они посмотрели кассету еще раз, а потом и еще раз.
— Ну, и что скажешь обо всем этом? — осведомился Верзила Паули.
— Мне кажется, что Чи-Чи вступил в бизнес, связанный с героином, причем без посредников и сразу по-крупному. Мне также кажется, что он надеется получить крупную партию китайского «белого порошка» непосредственно у лидеров «Золотого треугольника».
Бурке потер обеими руками копчик, потянулся, зевнул, затем осведомился как бы невзначай:
— А тебе не кажется, что именно он руководит синдикатом «Клеопатра»?
— Если даже это и не так, то он достаточно приближен к тамошнему Номеру Первому, кем бы тот на самом деле ни оказался. — Элиа встал, пододвинул кресло вплотную к письменному столу начальника, сел. Упершись локтями в колени и подавшись вперед, он невинным голосом продолжал: — А почему бы нам не запустить парочку пташек в колумбийские леса, чтобы они разнесли там трескучую дезинформацию относительно этого самого Чи-Чи Моралеса? Поднимется паника — и мы сумеем высветить значительную часть всего синдиката. Это избавит нас от массы дополнительных усилий.
Верзила Паули встал и снял с себя рубашку. Подойдя к шкафу, он достал доску для танцев и бальные туфли. Носки туфель были изношены и отливали шелковым блеском.
Элиа встал, подошел к окну, принялся смотреть в него.
Надев бальные туфли, Верзила Паули встал на доску и принялся раскачиваться в джазовом ритме. Сжав руки в кулаки, он вспоминал сейчас о том, сколько раз за долгие годы своей службы он скармливал противнику дезинформацию, намеренно игнорируя человеческие потери, вызванные ее распространением. Но он был твердо убежден в том, что именно так и следует вести войну с наркомиром — не придерживаясь никаких правил и не испытывая при этом никаких сомнений. «Мало-помалу я начинаю ненавидеть собственную службу», — подумал он, сбившись на этой мысли с собственного ритма, заерзав, начав подпевать себе, чтобы восстановить прежний темп, неистовым топотом ног выдавая те чувства, которые им сейчас завладели.
— Ну а что насчет этого самого Писсаро, — слегка запыхавшись, спросил он.
— Наши «духи» определенно опознали его как человека, которого они видели на месте расправы над Леви и Дилео. Почти стопроцентная вероятность того, что именно он был убийцей.
— А кто такая эта Юдит, о которой они толкуют на видеокассете?
— На этот счет ничего определенного. Единственная Юдит, зарегистрированная в нашей картотеке, работает всегда в одиночку, да и о ней-то нам ничего конкретного не известно. А эта, судя по всему, постоянный член команды Чи-Чи.
— А как тебе кажется, где Писсаро начнет искать себе пилота?
Элиа по-прежнему смотрел в окно, на мостовую.
— Вам что-нибудь говорит имя Лиль Касуэлл?
Продолжая топтаться на танцевальной доске, Верзила Паули ответил:
— Дезертир ЦРУ, обучавший террористов взрывной технике. Его заманили в Штаты в ходе операции «на живца», схватили и посадили пожизненно в федеральную тюрьму. Это было в шестидесятом или в шестьдесят первом.
— В шестидесятом, — уточнил Элиа. — Его выпустили под подписку; он владеет рекламным агентством, оказывающим определенные услуги наркобизнесу. Но клянется, что его собственные сотрудники не являются ни наркоманами, ни пьяницами. Он набирает к себе только самых лучших.
— Ну и сколько же ему сейчас лет?
— Что-то вроде семидесяти с хвостиком.
— И где он работает?
— Да прямо здесь, в Нью-Йорке. Его агентство называется «Неограниченные исполнители». Писсаро там какое-то время назад видели.
— Отличное название для преступной организации!
Верзила Паули все еще продолжал топтаться на танцевальной доске.
Элиа вернулся к вопросу о засылке дезинформации в лагерь противника.
— Так вы позволите мне отправить к ним почтового голубка?
Бурке остерегающе поднял руку:
— Не гони лошадей. Думаю, наш лучший шанс заключается в том, чтобы подождать, пока мы не поймем, кто какую роль в этой пьесе играет.
— А что насчет Гектора Писсаро?
— Так или иначе, мы еще успеем с ним рассчитаться.
Вновь сбившись с ритма, Верзила Паули вернулся к джазу и принялся плясать, свободно болтая руками.
Глава 17
В девять утра во вторник Алехандро вышел из подъезда дома на Пятой авеню с двумя нейлоновыми чемоданами, в которые были тщательно упакованы две системы доставки «Парапойнт». Пусковые устройства находились у него в дорожной сумке — вместе со сменой белья, парой рубашек для игры в поло, зубной щеткой, расческой, кремом для бритья и одноразовым бритвенным станком.
Домой с гасиенды он вернулся в понедельник около девяти вечера и сразу же завалился спать. Но перед тем как заснуть, поставил будильник на четыре утра и швырнул старый шлепанец на середину спальни, чтобы не позабыть о том, что в пять тридцать надо будет радиографировать из окна ванной Сиверу.
В радиограмме контролеру будет доложено о том, что испытание системы «Парапойнт» назначено на вторник и что Алехандро не имеет ни малейшего представления, где оно состоится.
В девять тридцать утра во вторник грязно-зеленый микроавтобус вырулил из-за угла прямо к подъезду, у которого дожидался Алехандро. За рулем сидел Барриос. Писсаро — рядом с ним, на пассажирском сиденье. Боковая дверца открылась, из микроавтобуса выскочили двое, они выхватили у Алехандро чемоданы и шмыгнули с ними обратно.
Алехандро, с дорожной сумкой через плечо, забрался в микроавтобус.
— Куда мы поедем?
Никто и не подумал ответить на его вопрос.
В то же утро, без двадцати двенадцать, частный самолет компании «Грамман Гольфстрим», набирая скорость, катил по взлетно-посадочной полосе у Морского вокзала в аэропорте имени Кеннеди.
