Вильям Каунитц - Месть Клеопатры
Вся его информация уложилась, однако же, в тридцать секунд. Он вновь поглядел на часы: 5.28. Оставалось две минуты до отведенного Чилийцу «окна» в эфире. Он встал, выключил свет и в ванной, затем, забравшись с ногами на стульчак, открыл окошко с дымчатым стеклом. Направив антенну на юго-восток, он подождал, пока секундная стрелка часов не оказалась ровно на пяти тридцати, а затем нажал красную кнопку на передней панели прибора, превратив все заранее записанное и зашифрованное тридцатисекундное сообщение в один импульс, длящийся менее секунды. Сигнал этот воспринял вращающийся далеко за пределами земной атмосферы спутник, обслуживающий специальные операции как ЦРУ, так и Ведомства генерального прокурора.
Антенна спутника уловила импульс, посланный передатчиком Чилийца, отфильтровала и дешифровала его и вернула на землю, направив на большую дековую антенну Центра по борьбе с наркотиками ЦРУ, расположенного в шестидесяти милях к северу от Нью-Йорка, в Ноксвилле, штат Теннесси.
В девять утра женщина с косынкой на голове забрела, прогуливая младенца в коляске, во двор Йешива Бет Хайма.
Во дворе вовсю резвились «еврейские сыщики».
Женщина с коляской трижды обошла весь двор, пока кто-то из клерков Манхэттенского совета по общему и специальному среднему образованию не выскочил на воздух покурить. А выскочив, обратил внимание на младенца в коляске и поиграл с ним. Обменялся любезностями с женщиной в косынке, потолковал о том, какой сегодня выдался чудесный денек.
Через одиннадцать минут после того, как женщина с коляской покинула школьный двор, заместитель начальника Джозеф Романо уже сидел в одиночестве в Помещении и, покуривая сигарету, читал расшифровку донесения, доставленного нынешним утром на школьный двор курьером из ЦРУ. Сообщение пробегало перед ним на экране компьютера. Но ему пришлось оторвать глаза от экрана, потому что раздался гудок, означающий, что кто-то вложил спецпропуск в шифровой замок.
Энди Сивер открыл тяжелую дверь и прошел в Помещение. Раздавив сигарету в грязной пепельнице, Бандюга Джой сказал:
— Он в игре, и ему нужна защита матери и сестры.
— Ах ты дьявол! — воскликнул Сивер, рассерженно ухватившись за спинку кресла.
Глава 13
Детектив Боб Тобин, отвечающий за борьбу с наркотиками по Десятому полицейскому участку, прибыл на Корнелия-стрит, 14 в пятницу, в десять вечера. На нем была форма майора ВВС.
Тобин занимался своими обычными делами у себя в участке, когда ему позвонили и сообщили о том, что Разведывательное управление начинает нынешним вечером новую игру и что при подборе игроков выбор пал, наряду с прочими, и на него.
— В соответствии со сценарием тебя будут звать Джефф Скотт, — сказал ему начальник.
Боб Тобин, сорокапятилетний мужчина высокого роста и приятной наружности, с темно-синими глазами и светло-рыжими волосами, едва успел войти в вестибюль дома на Корнелия-стрит, как ему на глаза попался притаившийся в лестничной тени человек.
Отставной капитан полиции Фрэнки Витали по кличке Бесподбородочный, проведший все тридцать лет безупречной службы в Королевстве Кривых Зеркал и удалившийся на покой в 1986-м с тем, чтобы заняться на свой страх и риск торговлей земельными участками, выступил из тени в освещенную часть вестибюля.
Бесподбородочный никогда на самом деле не порывал нить, связующую его с Бюро. У Королевства Кривых Зеркал имелся круг «близких друзей», которые в любой момент готовы были оказать родному ведомству необходимую услугу и сразу же забыть об этом, — и среди них Витали числился отнюдь не на последнем месте. Витали обеспечивал явки и явочные квартиры, соответствующие определенным «легендам», в отделе особых операций.
— К тебе парочка гостей, — сказал Бесподбородочный человеку в форме майора ВВС. — Пара наркодельцов, по которым тюрьма плачет, шарят тут повсюду, проверяя твою «легенду».
— Ну и как им Джефф Скотт? Они его еще не разоблачили?
Витали, явно довольный самим собой, широко раскинул руки и осклабился, обнажив полный рот коронок.
— Мой номер по-прежнему самый первый.
— Сегодня вечером я обнаружил за собой «хвост». Когда покидал терминал Буша. Они парковались дальше по кварталу.
— Они принюхиваются к твоей «легенде». Имеешь хоть малейшее представление о том, что происходит?
— Никакого. Мне было велено прийти сюда — и не более того. Но если хочешь хорошенько посмеяться, приходи «Под пальму». Наших друзей ждут всяческие сюрпризы.
«Под пальмой» — так называлось со вкусом оформленное кабаре, расположенное на Гроув-стрит, на расстоянии брошенного камешка от Шеридан-сквер. Окна витрины здесь были украшены вьющимися растениями. В начале двенадцатого Джефф Скотт в слаксах цвета хаки на темно-зеленом узорчатом поясе и в салатовой рубашке для игры в поло, легко неся свое стройное тело, вошел в кабаре.
Люди сидели за столиками или у стойки. Хозяин заведения, педераст, приторговывающий наркотиками, кокетничал в одной из угловых ниш с двумя жирными «голубыми», один из которых говорил чересчур возбужденно, что только подчеркивало его французский акцент. Тонга, здешняя любимица шимпанзе, восседала на ветке большого дерева, растущего в кадке, прямо над головой у этой троицы и заинтересованно поглядывала на нее, заслышав незнакомый акцент.
Из стереодинамиков неслась «Вечная зелень» в исполнении Барбары Стрейзанд.
Бесподбородочный скользнул в одну из ниш и теперь, потягивая напиток, следил за тем, как Джефф Скотт прокладывает себе дорогу к бару.
Детектив Хэнк Джонстон из Особой бригады сидел у стойки и пил темный ром, разбавляя его кока-колой. На нем были лакированные туфли на босу ногу, белые китайские брюки и гавайская рубаха без рукавов с огромными вырезом на груди. Было ему чуть за тридцать, и внешностью он обладал настолько непримечательной, что никому бы не пришло в голову к нему как следует присмотреться.
— Привет, Хэнк, — бросил Джефф Скотт, подсаживаясь к нему. И тут же крикнул бармену: — «Джек» с содовой.
Широкоплечий бармен взял бокал, бросил туда несколько кубиков льда, щедро плеснул виски «Джек Дэниелс», добавил малость содовой и водрузил бокал на алую салфетку прямо перед Скоттом.
Потягивая крепкий напиток, Скотт сказал:
— От эдакого юбка дыбом встанет.
— За это! — ответил Хэнк.
Улыбнувшись друг дружке, они чокнулись.
В бар вошли две мелкие сошки из наркобизнеса. Оба были низенького роста, оба щеголяли в рубашках нараспашку и были увешаны всевозможными золотыми украшениями: медальонами, часами на массивном браслете, усыпанном бриллиантами, и тому подобным. Обуты они были в одинаковые туфли серого цвета на пластиковой подошве. Едва переступив порог кабаре, они замерли на месте, свыкаясь со здешней обстановкой и царящими здесь нравами. Глаза у них полезли на лоб, а челюсти отвисли до самой груди, когда они увидели, как мужчины танцуют с мужчинами, тесно прижимаясь друг к дружке и целуясь, тогда как другие гомосексуальные парочки сидят, взявшись за руки, болтая и смеясь, у стойки. Пришедшие переглянулись, не скрывая друг от друга удивления и чувства неловкости.
Бесподбородочный отхлебнул своего напитка, любуясь замешательством наркодельцов.
Между тем те стали медленно пробираться к стойке, но дальше надо было прокладывать себе дорогу уже локтями, на что они не могли решиться из страха прикоснуться к «голубым». Потому что, кто его знает, не заразная ли это штука и не передается ли она при малейшем прикосновении. Поэтому они так и не дошли до стойки, остановившись на полдороге и бросая оттуда исполненные отвращения взоры на Джеффа Скотта и на второго педераста.
Увидев, в какое затруднительное положение попали наркодельцы, Хэнк Джонстон поискал глазами взгляд бармена и, поймав его, указал на растерявшуюся парочку. Бармен понял поданный ему знак, разглядел поверх голов сидящих за стойкой новоявленных визитеров и заорал:
— Эй, парни, пропустите сюда моих друзей.
Для наркодельцов образовался проход, и они, изо всех сил демонстрируя всю мужественность, неуверенно двинулись к стойке.
Наклонившись к ним, толстогубый бармен спросил:
— Ну и что вам подать, дамочки?
— Шампанского, — как можно громче и решительней рявкнул тот из коротышек, который был чуть повыше другого.
— Бокальчик или бутылочку, дорогуша? — попытался уточнить бармен.
— Бутылку, так твою мать, — прошипел второй, бросив на стойку две сотенные.
— Как тебе будет угодно, сосалочка. — Бармен отвернулся от них, полез в маленький холодильник под стойкой. При этом он изгибал шею и вилял задом. — Только смотрите, ребята, не заводитесь. За задницу меня хватать еще рано.
Посетители, находящиеся поблизости от наркодельцов, разразились хохотом.
