Любовь по контракту, или Игра ума - Тихонова Карина

Необжитая. Вот слово, которое довольно точно характеризовало квартиру.

– Можно мне вымыть руки?

– Ванная направо, – ответила хозяйка

Не буду вас утомлять. Ванная тоже была новая и безличная, как будто делалась не для одного конкретного человека, а для целой оравы проезжающих и командировочных. Без учета личных пристрастий

Я дотошно оглядел стеклянные полочки. Две баночки с кремом для нормальной кожи, два дезодоранта-спрей без запаха, жидкое мыло, зубная паста и одна сиротливая зубная щетка в стаканчике. Результат осмотра меня обрадовал. Мужчиной в этом доме и не пахло.

Я вымыл руки и вернулся на кухню. Маринка стояла у раскрытой дверцы холодильника и в растерянности озирала его глубины. Я подошел сзади, положил подбородок на ее плечо и заглянул внутрь. Потом переглянулся с хозяйкой и невольно произнес:

– М-да...

Даже у меня, и даже в самые трудные времена, никогда не было такого скудного продуктового ассортимента. В новом огромном «Боше» сиротливо лежало два помятых помидора, несколько яиц и пучок вялой зелени. На боковой полочке радовал глаз кусок засохшего сыра.

– Я собиралась сегодня за продуктами, – начала оправдываться моя ненаглядная, – но мне пришлось уйти по делу. А оттуда я сразу к тебе приехала.

Так вот почему она приехала в метро! Меня снова охватило ревнивое негодование, и я снова подавил его мощным усилием воли.

– Ладно. Давай сделаем омлет. Готовить-то умеешь?

– Омлет – умею, – с готовностью ответила Маринка.

– И как ты его готовишь?

– Беру яйца и выливаю на сковородку.

– Это глазунья. А я говорил про омлет.

– Омлет взбивать лень.

Я вздохнул. Похоже, мне придется совмещать две работы. Впрочем, ради нее я был готов на все.

– Ничего, я научу тебя готовить, – пообещал я.

– С чего ты взял, что мне это интересно?

Меня явно провоцировали. Но я уже знал некоторые особенности ее характера и благоразумно промолчал.

– Давай терку, – приказал я.

Маринка принялась методично обшаривать висячие шкафчики. Господи, она даже не знает, где у нее что лежит!

– Ты, что, дома не питаешься?

– У меня времени нет, – ответила она. И добавила печально:

– Да и желания.

Я не выдержал и снова сгреб ее в охапку. Мы опять принялись целоваться и делали это довольно долго. Я уже мысленно попрощался с омлетом и настроился на более приятное времяпрепровождение, но она уперлась руками мне в грудь и тихо попросила:

– Не сейчас...

Я сразу выпустил ее из своих медвежьих объятий. Больше всего на свете мне хотелось оказаться в той комнате, где я еще не был. Подозреваю, что это была спальня. Но малейшего сопротивления оказалось достаточно, чтобы я отступил и принялся ждать призыва, которого вполне мог и не дождаться.

Она отвернулась и достала глубокую тарелку.

– Взбить?

Маринка показывала на яйца. Я кивнул. Она неловко расколотила одно яйцо, а я начал протирать помидоры через крупную терку.

– Можно было и так порезать, – проявила кулинарную эрудицию хозяйка.

– Можно. Но так вкуснее.

Я бросил вялую зелень под воду. Пускай отмокает.

– Взбила?

Маринка кивнула и протянула мне миску с размазней, в которой плавали кусочки желтка. Я вздохнул. Похоже, это безнадежно. Готовить моя девица не научится никогда. Что ж, хочешь, чтобы все было как надо – делай все сам.

– Нормально? – спросила она доверчиво.

– Три с минусом. Возьми терку и натри сыр, – велел я. – На это даже твоего ума хватит.

Она шлепнула меня и послушно отправилась к холодильнику.

– Масло достань, пожалуйста, – попросил я.

Маринка выставила на стол зеленую бутыль, на дне которой вязко переливались остатки оливкового масла.

– Пойдет?

– Пойдет. Соль есть?

– Кажется, да.

Я снова вздохнул. Над ней срочно требовалось брать шефство.

– Про перец боюсь даже спрашивать...

– А тебе какой нужен? Красный, черный?

– Есть разный? – поразился я. – Давай черный.

Моя ненаглядная поставила на стол две хрустальные башенки со специями. Я хорошенько взбил яйца, соединил их с натертыми помидорами и посолил смесь. Вылил масло на чугунную сковородку и оставил разогреваться. Пока масло доходило до нужной кондиции, мелко нарезал зелень.

Свои дела я закончил и, уперев руки в бок, насмешливо следил за тем, как Маринка терзает кусок сыра. Она даже язык высунула, демонстрируя трудолюбие.

– Горе ты мое! – не выдержал я и отобрал у нее терку. – Омлет вылей на сковородку. Сможешь?

Маринка не ответила и аккуратно опорожнила миску.

– Помешать? – спросила она, повернувшись ко мне.

– Ни в коем случае!

– Она неоднородная.

– Ничего, так симпатичней.

Я быстро натер сыр и высыпал его на яйца. Поверх всего покрошил зелень и немного полюбовался на дело рук своих.

– Абстракция получилась, – заметила моя ненаглядная, разглядывая разноцветную веселую массу. – Есть-то это можно?

– Еще добавки попросишь, – пообещал я. – А где бутылка вина для экстренных случаев?

Она метнулась к холодильнику и достала темную запотевшую бутылку. В винах я полный профан, поэтому на этикетку даже не посмотрел.

– Штопор есть?

Штопор, в отличие от всего остального, она нашла мгновенно. Я отметил это обстоятельство с некоторой горечью. Не потому, что боялся женского алкоголизма, а потому, что ревность снова укусила меня за больное место. Интересно, как часто в этом доме случаются экстренные случаи? Но я героически справился со своим недовольством и выкрутил винную пробку.

– Выключай!

Маринка погасила конфорку и достала две симпатичные сине-белые тарелки. Присоединила к ним два хрустальных бокала и порадовала меня заявлением:

– Хлеба нет.

– Ну и ладно. Стройнее будем.

Я разлил вино по бокалам, шумовкой разделил омлет на две равные части и осторожно, чтобы не нарушить рисунок, разложил их по тарелкам.

– Приятного аппетита!

– Вам того же.

Я посыпал омлет перцем и осторожно попробовал. Нет, вроде не пересолил. Маринка с энтузиазмом набросилась на еду, а я с умилением наблюдал за ней.

– Ты вкусно готовишь!

– Спасибо. Ты сегодня что-нибудь ела?

Она замотала головой, и у меня сжалось сердце. Не знаю почему, но в моем отношении к ней причудливо мешались мужские и отцовские рефлексы. И иногда мне было трудно определить, где кончается один и начинается другой.

– Ты вообще не умеешь готовить? – осторожно, чтобы не обидеть, поинтересовался я.

Она насмешливо посмотрела на меня через стол.

– А почему тебя это интересует? Жениться на мне собрался?

– В этой жизни ничего нельзя исключать, – заметил я философски. – Всякое бывает.

Маринка швырнула в меня кухонное полотенце. Я ловко поймал его, вытер губы и поблагодарил:

– Спасибо.

Она рассмеялась и подняла бокал.

– Как вчера? Без тоста?

– Нет.

Я сам не знал, почему отказался. Но меня распирала такая счастливая и глупая нежность, что удержать ее внутри было невозможно.

– Тогда сам говори.

И приказала:

– Только без пошлостей, типа «За милых дам...»

– Постараюсь.

Я поднял бокал и посмотрел сквозь него на свет. Вино было темно бордовым и густым, как кровь.

– Я хочу выпить за подарки судьбы, – сказал я. Поискал в себе нужные слова и объяснил:

– Я редко чувствую себя счастливым. А с твоим появлением началась какая-то чертовщина... В общем, я счастлив. Не знаю, что будет дальше, и знать не хочу. Но я благодарен судьбе за то, что был вчерашний вечер и есть сегодняшний. Мне тоже очень страшно. Я боюсь разочарований, душевной боли, обид, боюсь привязаться к тебе... Вдруг окажусь ненужным? Но сегодня я не буду об этом думать. Я хочу быть глупым, бездумным и счастливым, как теленок. И спасибо тебе за то, что это еще возможно.

Я поднял бокал и потянулся через стол. Маринка не ответила, но я видел, что она взволнована не меньше меня. Мы чокнулись и выпили. Вино пахло мускатом.