Дмитрий Черкасов - Записки Джека-Потрошителя
— Да, кстати, я как раз хотел поговорить с вами кое о чем…
Дарлинг улыбается, он с самого начала прогулки заметил, что Уолтер собирается о чем-то просить.
— Когда мы были у вас, я почувствовал прилив вдохновения! А оно в последнее время, к сожалению, нечасто посещает меня, — продолжает художник. — У меня есть несколько студий здесь, в Уайтчепеле, где можно отдохнуть от суеты и сосредоточиться на работе. Но в последнее время тут стало неспокойно, полиция шныряет по улицам, а соседи смотрят на меня с подозрением. Возможно, вы сдадите мне часть вашей берлоги на некоторое время? Ваш дом — отличное место для студии, особенно чудесна мансарда на втором этаже, там, где возле окна стоит старый дуб. Я думаю, придется спилить часть веток, чтобы в комнате стало светлее. Вы ведь не будете против, старина?
— Дьявол, Уолтер, — Дарлинг смеется. — Я еще не дал согласия, а вы уже залезли с пилой на дуб, который, возможно, видел самого Шекспира!
— Глупости, — парирует тот. — Вы же там чертовски скучаете в одиночестве, признайте сами. И для одного человека ваше убежище все же чересчур мрачновато. Мое соседство не будет обременительным, если не считать задержек с квартирной платой! — добавляет Сикерт и смеется.
Денег на аренду у него нет, у него вообще нет денег, но Уолтер собирается продать несколько картин из числа тех, от которых «устал». Обычно он не торопится расставаться с полотнами, загромождающими его мастерскую, однако…
— Однако некоторые работы начинают со временем тяготить. Это как с женщинами: глубокая страсть неожиданно сменяться равнодушием, а равнодушие переходит в неприязнь, когда самые мелкие недостатки начинают раздражать. Уверен, что вам это знакомо.
— Боюсь, вы составили обо мне превратное представление, — говорит Дарлинг. — Я никогда не пользовался успехом у женщин. После развода моим уделом стало добровольное монашество; до переезда в Англию я был постоянно стеснен в средствах. Кроме того, у меня нет ни титула, как у Эдди, ни вашей внешности.
Обаятельный Уолтер в самом деле пользуется популярностью. Каким-то образом ему удалось очаровать даже принцессу Александру, которая, в конце концов, решила, что его общество как нельзя лучше подойдет ее отпрыску — Альберту Виктору. Весьма опрометчивое решение — Уолтер Сикерт был не тем человеком, который способен наставить кого-либо на путь истинный. Разговор заходит и о принце.
— Что вы думаете о словах Стивена? — спрашивает Дарлинг. — Он уверяет, что видел человека, следящего за Эдди, и считает, что это детектив из Особого отдела. Он что-то об этом знает от своих знакомых из Министерства внутренних дел.
— Стивен еще недавно уверял всех, что сходит с ума. Не думаю, что стоит доверять всему, что он говорит, — резонно замечает Сикерт.
Дарлинг с ним согласен — во всяком случае, просьбу Стивена не давать приюта художнику он решает проигнорировать. Уолтер Сикерт не похож на человека, который намерен совершить самоубийство. Уолтер Сикерт кажется безмятежным и ни словом, ни жестом не выдает, что чем-то встревожен. К тому же он прав: этот большой пустой дом не подходит одинокому человеку.
Получив согласие Дарлинга, художник веселится как мальчишка. Старый фонарь на одном из домов привлекает его внимание, и Сикерт на минуту задерживается возле него. А еще через квартал останавливается возле старика с трубкой, который прислонился к стене и, похоже, собирается простоять так до вечера.
— Ах, Дарлинг, какие здесь можно встретить лица… Рембрандт был бы в восторге!
Он прав, в Уайтчепеле можно встретить самые удивительные лица: изможденные, усталые, — лица, на которых, кажется, запечатлена скорбь всего мира, или же, напротив, — лица, полные бесшабашного пьяного веселья.
По пути писатель и художник минуют Олдерни-роуд, где в доме строительного подрядчика Джорджа Ласка в этом время проходит собрание торговцев и бизнесменов Ист-Энда. Население Ист-Энда не состоит исключительно из бедных и убогих, и эти вполне обеспеченные люди не собираются мириться с преступлениями, поставившими под угрозу их дела. Джордж Ласк, энергичный и уверенный в себе господин, объявляет о создании Комитета Бдительности Уайтчепела во главе с ним самим. Большинство присутствующих готово поддержать начинание собственными деньгами.
— Сегодня у нас есть повод для радости, — сообщает Ласк, — полиция наконец-то схватила человека, которого называют Кожаным Передником!
Кое-кто из присутствующих высказывает сомнение в целесообразности создания Комитета, если убийца уже за решеткой.
— Господа, господа! — Ласк поднимает руку, призывая к вниманию. — Боюсь, дело обстоит иначе. Я разговаривал с инспектором Эбберлайном. Как вы, возможно, уже знаете, Скотленд-Ярд назначил его расследовать дело Джека-Потрошителя.
Имя Фредерика Эбберлайна вызывает шумное одобрение — инспектор провел не один год на этих улицах и оставил по себе добрую славу.
— Эбберлайн считает, что человек, которого они задержали, не имеет отношения к убийствам, он всего лишь уличный бандит! Иначе говоря — Кожаный Передник — это не Джек-Потрошитель, джентльмены…
Снова раздаются шумные возгласы, на этот раз — исполненные разочарования.
— Но я уверен, что инспектор Эбберлайн сумеет отыскать Потрошителя! — продолжает Джордж Ласк. — Со своей стороны, мы должны сделать все, чтобы помочь ему, и я намерен отправить в Министерство внутренних дел предложение — назначить денежную премию за содействие в поимке преступника!
Предложение будет одобрено, и двенадцатого сентября Джордж Ласк отправит его министру внутренних дел Генри Мэтьюзу. Однако министерство до сих пор не придает делу Джека-Потрошителя большого значения, и Мэтьюз ответит категорическим отказом.
Эбберлайн чинит часы. На крышке изображен рельеф — девушка в компании скелета, положившего костлявую руку на ее плечо. Это старинная аллегория, напоминающая о власти Смерти над живыми. Уолтер Сикерт или Джеймс Стивен смогли бы прочитать небольшую лекцию на эту тему, но полицейский инспектор Фредерик Джордж Эбберлайн плохо знаком с историей искусств. Ему сорок пять, он рожден восьмого января под знаком Козерога. Возможно, это объясняет то упорство, которое позволило ему, сыну шорника и бывшему часовщику, сделать замечательную карьеру в полиции.
Серебряная луковица открывается: пружинки, шестеренки и зубчатые колесики поблескивают в свете лампы. Механизм, на взгляд профана, непостижимо сложен, но для Эбберлайна здесь нет никаких загадок, нужно лишь немного времени, чтобы изучить поломку, кое-что поправить, смазать — и скоро старый Бреге заработает вновь.
Рядом с ним еще одни часы; они не останавливаются никогда — заботливый хозяин этого не допустит. Это золотые часы с гравировкой: «Вручены вместе с кошельком золота инспектору Ф. Дж. Эбберлайну жителями Спиталфилдса, Уайтчепела и др. по оставлении им этого округа после 14-летней службы — в знак почета и уважения».
Этот подарок он получил в декабре прошлого года на торжественном прощальном обеде, данном в его честь торговцами и налогоплательщиками Ист-Энда. Тогда инспектор Эбберлайн, возглавлявший уголовный отдел в Н-дивизионе, по личному распоряжению Джеймса Монро был переведен в Скотленд-Ярд, где его вскоре произвели в инспекторы 1-го класса.
Однако теперь Фредерику Эбберлайну пришлось вернуться в Уайтчепел, чтобы заняться делом Джека-Потрошителя. В конце концов, никто не знает лучше эти улицы, чем Эбберлайн, а почтительное отношение к нему местных обывателей должно лишь способствовать расследованию.
Эбберлайн чинит часы. Чтобы найти причину неполадки, необходимо сосредоточиться, но он не может перестать думать о Потрошителе. У полиции нет никаких зацепок, никаких улик, никаких надежных свидетельств. Потрошитель появляется из темноты, убивает и исчезает, словно призрак.
Возможно, он действует не один.
Возможно, у него есть убежища в Ист-Энде, где он прячется сразу после убийств.
Возможно, он просто безумен. Главный комиссар полиции Сити Генри Смит считает, что Потрошитель — сумасшедший лунатик, который провел август в одной из больниц для душевнобольных, затем был выпущен и снова начал убивать. Однако пока проверка лечебниц ничего не дала.
Возможно, он преследует какую-то определенную цель. Доктор Джордж Филлипс предполагает, что матка Энни Чэпман могла быть удалена для… продажи. Заспиртованные органы алкоголиков и проституток украшают коллекции различных проповедников и шарлатанов от медицины, которых хватает в Британии и Штатах. Правда, обычно они разживаются органами вполне легальным образом, но пока что эту версию тоже не стоит исключать.
Несмотря на все усилия Эбберлайна и его детективов, несмотря на помощь Джеймса Монро и материалы, собранные коронером Бакстером, Потрошитель остается абсолютной загадкой.
